– Что ты ответил?
– Правду. Лайне учила всегда говорить правду. Сказал ему, что мама умерла, про отца я ничего не знаю. А сестра уехала в другой город и вышла замуж. – Да, такая вот вышла с ней история. Мы с Антором пытались разыскать девушку, но в Гильдии Вышивальщиц сообщили, что она переехала в Западную провинцию. – Хотел добавить, что у меня теперь другая семья, – Реми вновь посмотрел на меня, затем на Милодару, – но епископ не стал слушать. Пошел дальше. К другим мальчикам.
– И… Что это может значить? – спросила я у брата, который выглядел растерянным.
Антор пожал плечами.
– У меня есть мысли, но, боюсь, они тебе не понравятся.
– А ты не привираешь, дружок? – поинтересовался у Реми Темный маг.
Мальчик покачал головой.
– Клянусь Единобогом! – бойко ответил он. День в приходской школе не прошел даром.
– Демоны! – растерянно произнес магистр Шаррез.
– Какой-то бред! – Антор потер голову.
– Я-то промолчал, – произнес Реми, довольный произведенным эффектом. – Не хотел, чтобы меня в первый же день из школы выгнали. Но Лайне… А если он ее будет трогать?
– Пусть только попробует! – мрачно произнесла я. – Я его быстро… в святой дух превращу.
Аришша рыкнула согласно, и в ту же секунду на ногтях принялись расти черные когти. Я выдохнула изумленно. Уже во второй раз! Кожа покрывалась темно-серой чешуей, поэтому пришлось украдкой сунуть руки под стол. Взглянула виновато на Чарити. Тетушка всегда говорила, что приличные девушки должны заботиться о своих руках. Сомневаюсь, что ей бы понравилось увиденное!
– Думаю, нам следует заглянуть в гости к епископу Готеру, – произнес Темный.
– Не стоит, – сказала ему. – Я смогу за себя постоять.
– Мы все же будем тебя сопровождать, – настаивал мой брат.
«Пусть идут, – согласилась Аришша. – Надают ему по шее, а книгу мы себе оставим!»
Глава 4
У епископа Готера оказалось своеобразное понятие о гостеприимстве. Или же это был незабываемый стиль обращения, заключавшийся в том, чтобы довести посетителей до отчаяния, смешанного с безысходностью, а затем явиться, словно спаситель, пригласив на аудиенцию? Всего этого я еще не знала, стоя перед трехэтажным, похожим на крепость с маленькими окнами-бойницами домом. Перевела взгляд на окованную железом дверь, подумав, что у меня нет никакого желания заглянуть в гости. Расположенный в центре города дом стоял особняком, словно остальные здания старались держаться подальше от нелюдимого «соседа», к которому прилагались забор в рост человека и охрана у дверей.
– Епископ явно чего-то боится, – шепнула Антору, когда лакей в золотой ливрее с высокомерным выражением на лице провел нас в крошечную гостевую комнатушку с зарешеченным окном. Кивнул на грубые стулья, обращенные к гобелену с вышитыми символами Единоверы, и наказал ждать. Сидеть и ждать, когда пригласят.
Я оглядела скупое убранство комнаты. Епископ приучал посетителей к аскетизму, хотя внутреннее убранство дома кричало о любви хозяина к роскоши. Маги с мрачным видом уставились на гобелен с вышивкой, а Ильсар Шаррез даже потыкал в красную стрелу пальцем. Я даже растерялась – с чего это Темного на религиозные символы потянуло?
– С охраной здесь все в порядке, – сообщил магистр, – а вот с магией… Магии здесь не водится.
Затем нехорошо выругался, упомянув родителей епископа, которых Боги явно зря свели вместе.
– Ты прав, мой друг, – брат тоже заметно нервничал.
Нет магии?! Помню, подобное я испытала лишь однажды, когда попала в тюрьму после незабываемой встречи с Амгердом Сидом. Попыталась зачерпнуть из привычных Светлых потоков, затем призвать Тьму, но поняла, что… пусто. Магические потоки пересохли или же мы очутились в Великой Пустыне, которую нарисовал в своей книге дядя Никлас.
– Менелит, демоны его!.. – прокомментировал Темный. – Он, кстати, нынче крайне дорог. Богато живут в Кемире служители культа! – повысил голос, затем кивнул на арку, ведущую в личные покои епископа. – Тебе не кажется, мой Светлый друг, что мы с тобой выбрали не ту стезю?
Вместо ответа Антор указал на стену с вкраплением зеленовато-черного минерала.
– Похоже, менелит везде, – сказал он, посмотрев на меня темным взглядом серых глаз.
Мне стало не по себе. Неужели в доме повсюду натыкан тот самый минерал, который уничтожал магию, заставляя ее потоки обходить это место стороной?! Менелит, по слухам, добывали в единственной шахте в Мервянных Горах, и ценился он на вес золота. Хотя какое тут золото?! Он стоил намного, намного дороже. В свободной продаже его не было, но можно было достать за баснословные деньги на черном рынке.
– Обезопасился, гнида! – тут магистр Шаррез кивнул на вооруженную охрану, сторожившую вход в покои епископа.
Трое телохранителей не спускали с нас глаз.
– Епископ Готер явно дорожит своей жизнью, – отозвался Антор. – Я не знаю, Лайне, чего он опасается, но магию здесь не жалуют.
– Ну что же, подождем приглашения, – протянул Темный.
И мы ждали. Долго. Очень долго. Так долго, что уже стемнело и слуга принес лампу. Я дремала на плече у Антора, затем поглядывала из-под приоткрытых век, как магистр Шаррез ходил из угла в угол в крошечной комнате. Благо, хоть на стены не кидался. Брат задумчиво перебирал локоны в моей прическе. Совсем недавно он признался в чувствах отнюдь не братских, но затем выяснилось, что я прихожусь ему родственницей. Антор отнесся к этому известию стоически. Потом появилась Трисс, с которой, кажется, у них все складывалось наилучшим образом.
Магистр Шаррез же потихоньку зверел. Лакей, иногда пробегавший мимо комнаты, на окрики «Эй, любезный!» не отзывался. Наконец, когда Ильсар преградил путь и потянулся к его горлу, решив то ли задушить, то ли вытрясти ответ, а охрана вцепилась в оружие, слуга заявил, что господин скоро освободится.
– Как ты думаешь, если я прирежу епископа за неуважение к Высшим магам, меня оправдают? – спросил мрачный Темный маг у Антора. Со значением поглядел на охрану, демонстративно поправил короткий меч за поясом. – Очень на это надеюсь! У меня набрался целый список веских причин.
– Думаю, на каменоломнях Освара Тиринга нехватка свободных рук, – негромко отозвался брат, – и я бы не хотел, чтобы ты там оказался. Успокойся, друг мой! Не стоит связываться…
Я уже сто раз пожалела, что попросила об аудиенции. На сто первый маги собирались на штурм дома, но тут за мной пришли.
– Только девушка, – многозначительно произнес один из охранников. – Вам приказано ждать здесь.
– Мы пойдем с ней, – возразил мой брат. – Епископ извещен. Днем было отправлено письмо, в котором говорилось, что будем сопровождать…
– Лайне Вайрис. Одна. Лишь у нее приглашение на аудиенцию, – заявил противный лакей. – Остальным придется остаться.
Магистр Шаррез зарычал, видимо, решив начать смертоубийство именно с него. Зашевелилась охрана, но тут…
– Стойте! – попросила я Темного мага. – Возможно, епископ так и не получил наше письмо, – неудивительно, ведь ответа на свое я ждала почти три месяца! – Поэтому я пойду одна. Ильсар, прошу вас! Антор…
Стоя спиной к охране, показала магистрам руку. Нормальную худую свою руку, правда, с отросшими за долю секунды когтями и драконьей чешуей. Выпросила у Аришши небольшую демонстрацию.
– Все будет хорошо, – пообещала изумленным мужчинам. – Мне только увидеть епископа, и… вернусь обратно! Целая и невредимая, – добавила шепотом.
Пусть я – еще несостоявшийся, но все же почти дракон – существо, которому не страшен менелит. К тому же у меня было еще одно преимущество – ни епископ, ни охрана не знали об Аришше и не могли рассмотреть драконицу даже магическим зрением. Темный маг утверждал, что я заполучила вторую ипостась крайне своеобразным образом – лучше бы он не вдавался в подробности! – поэтому ее до сих пор не видно в проявленном мире.
Наконец, выжав из магов согласие, я ушла за охраной вглубь дома. Ступала по мягким восточным коврам, впитывала свет, льющийся из хрустальных ламп, рассматривала заставленные золотыми вазами и блюдами столы и шкафы. Повсюду виднелись символы Единоверы, а также вышитые или же нарисованные портреты Единобога. Нет, не этому учил дядя Никлас, проведший остаток жизни в тишине Волчьего Дома, утешая плачущих, играя с детишками, просиживая единственные штаны в трактире моего отца, где паства с удовольствием слушала рассказы о странствиях по чудесным землям!
Здесь все, все было неправильно. А еще – тревожно. Тетушка Чарити перед самым выходом отозвала меня в сторонку, затем призналась, что в приходской школе, куда отправили Реми, пропадают дети. Мальчики из приютов, которых опекало благотворительное общество. Я кивнула – да, помню, была на заседаниях попечительского комитета. Но…
– Как это – пропадают?!
– Трое сирот исчезли зимой этого года. Весной – еще трое, – вздохнула тетушка. Уголки губ опустились, лицо приняло скорбное выражение. – После лета мы не досчитались пятерых. Но, Лайне, была война, затем эпидемия. Вполне вероятно, что они…
Не договорила.
– Тетушка, как такое возможно?! Почему об этом еще не знают городские власти?
– Почему? – переспросила она. – Потому что попечители не видят повода для тревоги. Пропавшие дети выросли на улицах и привыкли бродяжничать. Они могли просто-напросто сбежать из приюта. До этого дня я была уверена, что так и случилось. Но теперь… Лайне, девочка моя, мне страшно! Мне кажется, что мы допустили ошибку. Вернее, проглядели ошибку у себя под носом.
Впервые за все время она показалась мне беззащитной и придавленной тяжестью своих лет.
– Молюсь, чтобы это оказалось лишь совпадением, – сказала тетя Чарити.
– Но ведь надо что-то делать! – воскликнула я.
Этар… Пусть Этар сложил полномочия, но я уверена, если обратиться к нему… С чем? У нас ведь ничего нет! Рассказ Реми и догадки тети Чарити, а еще – пропавшие дети, привыкшие жить на улице.
– На этой неделе новое заседание Попечительского Комитета, – произнесла тетушка, – и мы обсудим…