стіаньскы благо/словимъ. не совета творимъ… не распи/наемь спаса. но рукы к нему / въздеваемь. не прободаемь / ребръ. но… пiемь источь/никъ нетленіа… възимаемь на немь… предаемь. не таимъ… зовемь… не глаголемь… не неверуемь… глаголемь… молимъ Бога… (182б–183а); тобою бо / обожихомъ… познахомъ… бе/хомъ… прострохомся… насту/пихомъ… бехомъ… прострохомса… прозрехомъ… бехомъ… проглаголахомъ… славимъ… (193б–194a); … тебе / ищемь… припадаемь. / тобе ся мили деемь. со/грешихомъ и злаа сотвори//хомъ. ис соблюдохомъ. ни со/творихомъ… преклонихомь/ся… съдеяхомъ преда/хомся. поработихомся гре/хови… быхомъ… каемся просимъ. / молимъ. каемся… просимъ… молимъ… (196а–196б) [317].
Наличие таких протяженных цепей — несомненный признак определенной риторической школы и определенного жанра [318]. Благодаря этим цепям, однообразным в отношении некоей ключевой формы, значительная часть всего текста СЗБ распадается на подтексты с доминирующим грамматическим признаком. Сам же набор этих признаков и последовательность их введения, мены и исключения позволяют соотнести данные фрагменты текста с особенностями акта коммуникации, характеризующими текст и жанр, к которому он принадлежит.
На фоне подчеркнутой глагольности СЗБ грамматико–поэтическое обыгрывание именных форм выглядит периферийным тем более, что цепи номинативов, постоянные при соответствующих цепях verba finita (особенно в 3–м лице), лишены специфичности из–за их высокой частотности, осознаваемой в ряде случаев как принудительность. Более показательны косвенные падежные формы. Выразительнее всего уже приводившиеся примеры с Instr., ср.:
правдою… крепостію… истиною… съмысломъ… (194а); крепо/стiю и силою… мужьствомъ же и съмысломъ… (185а); … нищетою… наготою гладомъ и жа/ждею… (188б); … всякою красотою украси. / златомъ и сребромъ. и каме/ніемь драгыимъ. и сосуды че/стныими… (192а).
Достаточно отмеченными выглядят повторения Dat. от прилагательных. Ср.:
яже къ убо/гыимъ творяаше. къ си/рыимъ къ болящiимъ. къ // дол'жныимъ. къ вдовамъ / и къ всемь требующимъ (189а–189б); … на/гыимъ оденіе… ал'чь/ныимъ кърмитель… жаждющiимъ утробе / ухлажденіе… въдови/цамъ помощникъ… стран'ныимъ покои/ще… бескровныимъ покровъ… обидимы/имъ заступникъ. убогы/имъ обогащеніе… (194а–194б);
к сгущению Adj. в форме генитива ср.: «и въплотиса отъ / девице чисты безмужны / и бесквернены» (176а). Менее выразительна локативная серия:
сущаа въ работе. въ плон/енiи. въ заточеніи. въ путехъ. / въ плаваніи. въ темницахъ. / въ алкоте и жажди. и наго/тe… (199а),
если она берется сама по себе. Но учитывая ее окружение — спереди серия Асс. («ратныа прогоня // миръ утверди. страны укро/ти. глады угобзи. влады/ке наши огрози странамъ. / боляры умудри. грады раси/ли. церквь твою възрасти. / достояніе свое съблюди. му/жи и жены и младенце спаси»), сзади троекратный Асс. от весь («вся помилуи. вся уте/ши. вся обрадуи»), — последовательность из девяти локативов приобретает более значительный вес, подчеркивая периферийность и ненаправленность и тем самым образуя контраст с Асс. с его непериферийностью и направленностью.
В «Молитве» постоянно акцентируется личное и притяжательное местоимение 2–го лица, что естественно в жанре обращения–призыва, претендующего на особую важность, актуальность и настоятельность. Ср.:
мы людіе твои, тебе / ищемь. тобе припадаемь. / тобе ся мили деемь. (196а); и мы лю/діе твои, твоа часть. твое / достояніе… но / тебе призываемь… и къ тебе… къ тебе… (198а); твои бо есмь. / твое созданiе. / твоею руку. // дело… яко от тебе / оцещенiе есть, яко о тебе / милость… въ руку твоею… въ воли твоеи. / … благопризираніе / твое… противу / гневу твоему… по велицеи милости тво/еи… благое от тебе… к тобе… не тебе оставля/ющу… тебе… тя… въ пути твоа… твои пламень… рабы твоа… истину твою. // … волю твою. / яко ты еси Богъ нашь (196б–198а).
Эти заключительные «Ты», «Тебе», «Твои» не только выражают реальную и чаемую связь возносящих молитву, но и вызывают и усиливают ее, настаивают на ней, на своей богоотданности. В этом смысле названные формы местоимения 2–го лица — важнейший в части III знак направления коммуникации, причем знак перформативного типа: само его введение в текст уже делает возможной указанную связь.
О синтаксических особенностях СЗБ говорилось выше по поводу композиционного уровня, причем демонстрировалась (разумеется, для ряда ситуаций) непосредственная связь между синтаксическими конструкциями и элементарными композиционными схемами. Поэтому здесь стоит лишь подчеркнуть исключительную распространенность синтаксических рамок типа «яко… яко, како.., не… но (но)…» и под. Они не только часты, но и способны к образованию длинных цепей, организующих значительные отрезки текста. Двучленность этих синтаксических скреп оказывается удобным способом разъединить явления одного плана и соединить явления другого плана. Более того, почти весь слой противопоставлений также может быть выражен с помощью подобных синтаксических приемов. Чтобы представить себе объем текста (и соответственно объем содержания) [319], обслуживаемого указанными скрепами в СЗБ, достаточно назвать ряд мест этого памятника. Ср.:
яко (… яко)… яко: посе/ти… яко не пре/зре… (168а); … яко при/зря призри… (168б); якоже и къ самаряныни глагола/аше Спасъ. яко грядеть годи/на… [в некоторых рукописях: «…яко егда…»] (175а); … яко уведять мя… якоже Спасъ Христосъ къ / Отцу глаголаше… яко / утаилъ еси… яко тако бысть благоизволенiе… яко и человеци плотьнiи… (175б); … Отцу. / единосущенъ. якоже солнцу / светъ… въшедъ якоже / самъ весть… изиде якоже и въниде… (176а); Яко человекъ бо утробу матерьню / растяаше, и яко Богъ изиде де/вьства не вреждъ… и далее (176б–177б; всего 17 пар «яко… яко», см. выше); … кто Богъ веліи яко Богъ нашь (177б); … яко о тебе / оцещенiе есть, яко от тебе / милость… ищезнемь яко утреняа роса… но яко тва/рь… / яко оскуде… яко на іе/росалиме… яко и онемь… яко ты еси Богъ нашь… яко благыи / человеколюбець (197а–198а);
ср. также 169а (3х), 169б, 171б, 174а, 174б, 175а (4х), 177б, 178а (2х), 178б (3х), 179а (3х), 179б (3х), 180б, 181а, 181б, 182б (2х), 183б, 184а, 189а, 192а, 198б и др. (характерна преимущественная концентрация «яко» в части I); —
како …(како): како верова. како разгоре/ся… како въ//селися… Како възиска Христа. како предася / ему… (187б–188а); Како ти сердце разверзеся. како / въниде… како прилепися… како убо верова… (188б); виждь… како живуть. / како храними суть… / како благоверіе держать. / … како въ святыа церкви чястять. / како славять Христа. како покла/няются имени его (193а).
и др. [320]; —
не… нъ (но): … не пре/зре… Но оправдe… (168а); … и не соль, ни вестникъ. но / самъ спасе ны. (168б); Ни къ неведущiимъ бо пише/мь. но преизлиха насышть/шемся… не къ врагом… но самемь Сыномъ // его. не къ стран'ныимъ. но къ / наслeдникомъ… (169б–170а); … не яко неявима. но у/таена (170б); и у/же не горздится въ законe / … но въ благодети / пространо ходить… не оправда/ються но спасаються… (173а); … не пріидохъ / разорить закона но исполнить… (173а); … и не іудеискы ху/лимъ. но христіаньскы благо/словимъ. не совета творимъ… но яко распя/тому поклонитися. не распи/наемь… но рукы… / воздеваемь. не прободаемь / ребръ. но от нихъ піемь… не… възимаемь на немь. / но… всь животъ / нашь тому предаемь. не / таимъ… но… зовемь… не глаголемь… но… не неверуемь. / но… глаголемь… (182б); … и уже не идолослужителе зовемся. но христіаніи. / не еще безнадежници. но упо/вающе… уже не капище… но Христовы церкви… уже не закалаемь… но Христосъ за ны / закалаемь бываеть… уже не жерьтвеныа крове… но хри/стовы… крове… (181а); … не ру/шаща твоихъ уставъ. но утве/ржающа. ни умаляюща… но / паче прилагающа. не сказаша // но учиняюща… (191б–192а);
ср. также 185а, 186б, 193б, 197б, 198б. Ср. и некоторые другие явления синтаксического уровня, здесь специально не отмечаемые [321].
В недрах синтаксического уровня оформляются и такие маркированные схемы, которые при соответствующем лексическом заполнении порождают относительно простые, но зато массовые элементы, составляющие уровень поэтических образов. Такие примеры в большом количестве отмечались на предыдущих страницах. Ср. еще: «тогда отверзутся очеса сле/пыихъ. и ушеса глухыихъ услы/шать» (181б) со схемой (а & b & с) & (b, & с, & а,); «… съ птицами небесныими. и / зверьми земленыими» (182а) со схемой (а & b) (а1, & b2), где b и b1 (отчасти а и а1) находятся в отношении противопоставления; «…малыими похва/лами. великаа… сътво/рьшааго» (184б), т. e. a (Instr.) противопоставлено b (Асс.); «… то есть живыимъ и мертвы/имъ. крепокъ и силенъ Богъ.» (169а); «въстани о честнаа главо. / отъ гроба твоего, въстани.» (192б) со схемой а! (&…) & (…) & а! — и т. п. [322] Синтаксически стандартными типами образуются сравнения, в которых, однако, ведущим следует считать лежащее в их основе представление о характере тождества (или близости) между обоими членами сравнения. Ср.:
И Христова благодать всю землю обятъ. / і ако вода морьскаа покры ю (174а); … Отцу. / единосущенъ. якоже солнцу / светъ съниде на землю (176а); да не / гавАтся дОла ихъ яко темь / на сжть (178б); … восхотехъ събирати / чяда твоа. яакоже събираеть / кокошь п'теньце… (179а); и законъ посемь яко вечерь/неи заре погасе (179а); тогда скочить яко елень хромыи (182а); и изыдеть яко свОетъ спасенiе мое (184а); съмысломъ венчанъ. и ми/лостынею яко гривною и утва/рью златою красуяся (194а); и / еще согрешаемь ти. акы / новокупленiи раби… (195б); … не трьпить наше / естьство дъл'го носити гне/ва твоего, яко стебліе огня (198б) и т. п.