Сыщик обернулся. На его губах играла загадочная улыбка. Эмили отметила, что он едва ли намного старше ее самой.
– Отправляйтесь в свои покои, мисс…
– Эмили. Эмили Уайтли.
– Мисс Эмили Уайтли, – повторил он, и от звучания собственного имени в его устах ее словно обдало кипятком. – А когда доктор осмотрит мистера…
– Кроу.
– Я найду вас и задам несколько вопросов.
Теперь по спине пробежал неприятный холодок.
– Вы подозреваете меня, мистер Стокетт?
– Прошу вас, просто Эйдан, – он ухмыльнулся, отчего его брови презабавнейшим образом дернулись. – А вас есть, в чем подозревать?
Эмили замялась. Такого вопроса она никак не ожидала.
– Нет… конечно, нет.
– Тогда мы просто побеседуем, и вы расскажете мне обо всем, что слышало в этом замке ваше чуткое ухо.
Даже остывший пунш был чертовски хорош. По крайней мере, на вид и запах. Миссис Тилли, здешняя кухарка, действительно знала свое дело. Не зря слухи о ее кулинарном мастерстве докатились до самого Лондона. Эйдан ничего не ел с утра. В обычной жизни, если ее можно было назвать хоть сколько-нибудь обычной, его желудок включался в работу только к обеду, напоминая о себе возмущенным ворчанием. Но устоять перед соблазном, призывно пахнущим корицей и медом, почти не представлялось возможным. И все же Эйдану следовало соблюдать осторожность. Хоть чашка и выглядела нетронутой, отравитель мог подсыпать яд и в нее. А в том, что бедолагу критика отравили, он не сомневался.
Ненадолго оставшись один, Эйдан осмотрел комнату. Ничего подозрительного, хоть отдаленно похожего на орудие несостоявшегося убийства. Кроме, разве что, пары початых баночек касторового масла и еще трех запечатанных. Эйдан припрятал их в отвороты пиджака, чтобы при случае подсунуть Барри, старому приятелю. Если кто и сможет найти яд, подмешанный в касторку, то только он.
Все в этом деле казалось каким-то надуманным, напускным, как хорошо отрепетированный спектакль. Анонимная записка под дверью и, к радости Эйдана, пачка денег. Его контора и так была не самым популярным местом, а уж накануне матушкиных именин дыра в кармане стала особенно глубокой. Эйдан был бы рад отвертеться от праздничного ужина с расспросами о даме сердца, отправив вместо себя наспех запакованный подарок и записку: «Увы и ах, дорогие мои, застрял в конторе, никак не могу вырваться. Целую, обнимаю, ваш Э.».
При мысли о даме сердца ему вдруг представилось серьезное лицо мисс Эмили Уайтли. Она явно не принадлежала этому месту, кругу чванливых аристократов. Тогда что же она делала здесь, в роскошном замке, на окраине Йоркшира? Конечно, Эйдан не думал, что крошка Эмили, в слишком большом халате и слишком больших для ее миловидного лица очках, была отравительницей, хоть яд и считался оружием женщин. Нет, проступало в ней что-то наивное, настоящее. Возможно, единственно настоящее в этом «фальшивом» деле.
Эйдан бросил пиджак на спинку кресла – в замке стояла жара, как в тропиках, – оставшись в единственной приличной рубашке и шерстяных брюках, а затем прошелся по коридору. Похоже, загадочный лорд Уинтерборн обожал Рождество, коль скоро вырядил в него замок уже в начале осени. Спешно минуя холл, Эйдан успел заметить многочисленные гирлянды из омелы, остролиста и падуба, увивающие каждый свободный дюйм, каждую незанятую поверхность. Между листьями виднелись оплывшие свечи – уже потушенные или еще не зажженные. И всюду, куда ни глянь, царила идеальная чистота, пахнущая воском и полиролью «Пакстона».
Комната не вполне покойного критика, «персидская спальня», как назвал ее проныра-дворецкий, тоже была украшена: венок из омелы над камином, пара гирлянд под самым потолком. Эйдан на всякий случай отщипнул лист омелы – отравитель мог пропитать его ядом.
Ничуть не запыхавшись, в персидскую спальню влетел дворецкий. За его спиной маячил приземистый полноватый человек с новеньким чемоданчиком и смешным моноклем. Он, не в пример дворецкому, чуть не согнулся пополам, пытаясь отдышаться.
– Ваш багаж прибыл, мистер Стокетт, – доложил дворецкий. – Я велел приготовить вам розовую комнату, в западном крыле, по соседству с дамами. Надеюсь, вы не против?
– Главное, чтобы дамы были не против.
– Разумеется. Я полагаюсь на вашу порядочность.
– Счастлив это слышать.
– Это – доктор Фест, – дворецкий отступил, пропуская вперед человека в монокле. Тот поставил чемоданчик на пол и сразу приступил к осмотру, не удосужившись поприветствовать Эйдана.
– Вы ведь не против моего присутствия? – осведомился дворецкий.
– Ничуть.
– Я должен убедиться, что наш дорогой гость в… – он замялся, подбирая слова, – в относительном порядке, и доложить об этом его светлости.
– Я бы хотел побеседовать с лордом, – Эйдан решил пойти ва-банк.
– Боюсь, это невозможно. Его светлости нездоровится.
Записка, которую оставили на пороге конторы Эйдана, была отпечатана на машинке и содержала лишь адрес да короткое приглашение: «Возможно, для вас найдется работа». Мог ли лорд Уинтерборн самолично прислать ее? Или это сделал отравитель в надежде сбить с толку? А может… Эйдан усилием воли остановил поток вопросов в голове. Решать проблемы лучше всего по мере их возникновения. Это он усвоил еще во время службы в Скотленд-Ярде.
– Господа, боюсь, у меня не слишком хорошие новости. – Голос оказался под стать доктору – визгливый и звонкий. – Ох, где же мои манеры! – спохватился он и протянул Эйдану мягкую и чуть влажную ладонь.
– Мистер Кроу выживет? – участливо поинтересовался дворецкий.
– Если мы доставим его в больницу, возможно. У него весьма сильный и здоровый организм.
– Я позову лакеев, и мы отнесем его вниз. – Не медля ни секунды, дворецкий выбежал в коридор, оставив Эйдана наедине с доктором Фестом. Тот продолжил рассуждать вслух, не замечая ничего вокруг:
– Интересно, где он мог отравиться…
«Скорее, кто мог отравить его», – подумал Эйдан, но озвучил иное:
– Значит, все-таки яд?
– Я затрудняюсь сказать, какой именно. Симптомы похожи на ботулизм, но я должен убедиться. – Доктор протер монокль рукавом и вставил обратно, продолжая следить за пациентом. – Холодная кожа, слабый пульс… легкие едва справляются.
– Как вы считаете, когда это произошло? – Эйдан обошел доктора и тоже пригляделся к неподвижному телу. Неудивительно, что поначалу он решил, будто мистер Кроу мертв.
– Поздним вечером или даже ночью… Ботулизм, если, конечно, я прав, развивается быстро. Но если бы на кухне что-то пошло не так… – Доктор оглянулся, словно боялся, что миссис Тилли услышит его. – Отравились бы и другие.
Внезапно рука еще-не-покойного дернулась. Доктор Фест взвизгнул и схватился за сердце. Эйдан подошел ближе – губы мистера Кроу едва заметно шевелились. Наклонившись, Эйдан приблизил правое ухо.
– Кр… кру… вр… ги… – прохрипел мистер Кроу. – Круг… вра… ги…
– Что? Что он пытается сказать? – Пугливый доктор справился с собой и присел на край кровати. Его лицо почти столкнулось с лицом Эйдана.
– К… ва… – на этом силы мистера Кроу иссякли, и он вновь отключился.
– Ква? – переспросил доктор.
– Ква, – серьезно подтвердил Эйдан, заглянув в монокль. Неважно, кому предназначалось сообщение, оно попало в нужное ухо, и вовсе необязательно, чтобы другие понимали его суть.
Снаружи раздался топот, и в комнату, возглавляемые дворецким, ворвались двое лакеев. Они на миг застыли в дверях, увидев, как доктор и сыщик склонили головы над телом пострадавшего критика.
– Что здесь происходит? – поинтересовался дворецкий и дал отмашку лакеям. Те ловко подхватили критика и понесли на выход, как был, в одном исподнем.
– Что же вы делаете, бестолочи?! – прокричал дворецкий им вслед. – На улице ведь уже не лето!
Но было уже поздно.
– Ладно, полагаю, мистер Стайн одолжит мистеру Кроу свое пальто.
– Вы можете взять мое, если нужно, – предложил Эйдан.
– Это так благородно с вашей стороны.
– Ну что вы.
– Он говорил… – прошептал доктор Фест, о котором в этой суматохе все позабыли.
– И что же сказал мистер Кроу? – дворецкий приподнял бровь.
– Ква.
– Ква?
От Эйдана не укрылось, как глаза дворецкого расширились. Похоже, это нелепое слово имело для него особое значение. Заметив пристальное внимание к своей персоне, дворецкий мгновенно оправился.
– Мистер Стайн вызвался отвезти вас, доктор Фест, и своего тестя на автомобиле. Так будет быстрее.
– Тестя? – удивился Эйдан.
– Мистер Кроу прибыл к его светлости в компании своего зятя. Они оба в числе приглашенных.
– Что ж, это любопытно… – Эйдан побарабанил пальцами по подбородку.
Доктор Фест подхватил чемоданчик, содержимым которого так и не воспользовался, откланялся и поспешил за лакеями.
– Мистер…
– Клоксон.
– Простите, я плохо запоминаю имена. Мистер Клоксон, я попрошу вас собрать всех, кто есть в доме, перед завтраком. Я должен сделать объявление.
– Если вам будет угодно. Через полчаса, в библиотеке. – Дворецкий замер на пороге, вытянув руку. – Прошу за мной, я провожу вас в комнату. Не забудьте свои вещи.
Утренняя настороженная тишина во всем замке сменилась привычными звуками пробуждения. Где-то хлопали двери, внизу, в холле, туда-сюда сновали слуги. Эйдан отметил, что кто-то зажег свечи в гирляндах из остролиста. Из кухни, которая, вероятно, располагалась на первом этаже, тянулись ароматы жареной дичи, печеного картофеля и модного нынче во всех кондитерских Лондона яблочного пирога. Пустой желудок требовательно напомнил о себе.
– Так, значит, ква? – Эйдан завел разговор, чтобы отвлечься от ноющего чувства голода.
– Ква? – дворецкий словно не понял, о чем идет речь.
– Так сказал критик. Что он имел в виду?
– Ах, это… – Остановившись у розовой двери с причудливой резьбой, дворецкий толкнул ее. – Я пока не уверен, но, кажется, пропала одна из лягушек коллекции его светлости, но вряд ли мистер Кроу мог знать об этом. Прошу вас.