– Выбираете, куда нам пойти? – поинтересовалась Эмили.
– Пытаюсь понять, откуда мы приехали, мисс.
Эйдан вернулся на удивление быстро. Он вынырнул из туманного водоворота за спиной у мистера Клоксона. От неожиданности тот вздрогнул и замахал руками, словно на него напала огромная птица.
– Зачем же так пугать? – возмутился он.
– Зачем же так пугаться? – хохотнул Эйдан. Похоже, несмотря на обстоятельства, он пребывал в отличном расположении духа. Эмили невольно улыбнулась. От воспоминаний о последнем поцелуе горели щеки и губы. – У меня отличные новости!
– Правда? Неужто вы нашли укрытие?
– Лучше! – Эйдан сиял ярче рождественской ели. – Я нашел автомобиль!
– А обратной дороги вы случаем не нашли?
– Только следы!
– Вот как? – удивилась Эмили. Разве можно разглядеть что-то в такой мгле? Эйдан вмиг посерьезнел и кивнул.
– Похоже, он был здесь совсем недавно. Здесь вокруг только деревья. Вероятно, он заехал в тупик и бросил машину. Я осмотрел ближайший подлесок – там почти нет ветра и цепочка следов на тропинке.
– Вы сможете найти это место? – строго спросил мистер Клоксон.
– Конечно, – Эйдан повертелся вокруг себя и махнул рукой сначала влево, а после вправо. – Нам туда… нет, туда.
– Вы уверены?
– Вполне.
– Тогда не теряйте времени.
– А вы не пойдете со мной?
– Кто-то должен остаться с лошадьми, – невозмутимо ответил мистер Клоксон, а после добавил, обращаясь к Эмили: – Полагаю, мисс, нет смысла уговаривать вас остаться?
– В этом вы правы, – она довольно улыбнулась. Наконец-то мистер Клоксон начал мириться с ее упрямством. Или, по крайней мере, считаться. Такие преимущества нового положения были ей по душе. Даже Эйдан не стал спорить.
Эмили протерла очки, убрала их в карман на юбке – в безветренном лесу от них будет больше пользы – и решительно протянула Эйдану руку, позволяя вести себя сквозь туман. Лишенная сразу зрения и слуха, она могла полагаться лишь на своего проводника, но рядом с ним ей не было страшно.
Эмили не сумела определить, шли они целый час или добрались до брошенного автомобиля за считанные минуты. Ветер шумел в ушах, одновременно убаюкивая и пугая, ноги вязли в грязи. Она сосредоточилась на том, чтобы считать вдохи и выдохи и ощущать, как Эйдан сжимает руку, словно не существовало никакого леса, никакой тропы. Тело почти смирилось с холодом, и хоть подозрительная сонливость не желала отступать, Эмили боролась изо всех сил. Она изредка прикрывала глаза и шла так, пока не вдохнет и не выдохнет двадцать раз, а после открывала снова, чтобы увидеть все тот же монохромный пейзаж.
Внезапно Эйдан сильнее потянул ее вперед, и вскоре рука коснулась чего-то твердого. Эмили распахнула глаза. Прямо перед ее носом красовался брошенный автомобиль. Он стоял посреди поляны, со всех сторон обнесенной лесом. И как только ему удалось забраться сюда? А им самим? Эмили не приметила ни одного дерева на пути. Но времени размышлять о чудесах и загадках не было. Эйдан уверенно шагнул в сторону от заглохшей машины, ныряя в подлесок.
Здесь, среди вековых сосен, действительно не было ни ветра, ни тумана. Ни движения, ни шороха, только белая поземка под ногами да черное небо над головой.
Эмили натянула очки, и зрение вновь обрело ясность. Из-за тучи в тот же миг показалась луна. Эмили не следила за лунным календарем, но предполагала, что сейчас должно быть новолуние, однако их нежданная ночная гостья предстала во всей красе, сияя круглыми наливными боками. Луна зависла над лесом, указывая путь. На тропе виднелись следы. Здесь явно ступала нога человека.
– Идем? – спросил Эйдан, словно сомневаясь.
– Идем, – кивнула Эмили.
Вскоре к луне присоединились звезды. Они усыпали небосвод, будто кто-то просеял их через решето, и приветливо мигали, взирая сверху на двух путников-следопытов. Сосны, макушками подпирающие небо, в точности как древние атланты, расступались перед ними. Сама дорога вела их неведомо куда. Где-то заухал филин и раздался шорох крыльев. Огромная птица уселась на ветку и уставилась на Эмили мерцающими желтыми глазами. Картина, призванная внушать страх, отчего-то, наоборот, успокоила хоровод мыслей. Эмили с облегчением вдохнула морозную чистоту и сосновый дурман. Сонливость отступила. Даже пальцам стало жарко в перчатках. Вероятно, Эйдан ощущал то же самое, потому что немедленно стянул сперва свои перчатки, а затем и перчатки Эмили, и снова поймал ее ладонь.
– Мне нравится держать вас за руку, – бросил он через плечо.
– И мне, – улыбнулась Эмили.
– Я бы желал никогда не отпускать ее.
– Даже для того, чтобы поесть? – Эмили усмехнулась.
– Для этого есть вторая рука. – Эйдан вдруг остановился и развернулся к ней лицом. Вокруг его глаз собрались морщинки. – Впрочем, и ее я готов предложить вам.
– Вместе с вашим сердцем? – робко уточнила Эмили.
– И никак иначе.
– Я должна напомнить, что мы с вами знакомы всего три дня.
– Мне хватило и пары часов, чтобы понять это, – Эйдан говорил серьезно.
Эмили не успела ответить или хотя бы обдумать ответ, как филин, все это время наблюдавший за ними с ветки, громко ухнул, рассеивая волшебство момента.
– А дворецкий точно не умеет превращаться в птицу? – хохотнул Эйдан. – Я не удивился бы, если бы он следил за нами.
– Вы не верите в призраков, но верите в колдовство?
– Вы ведь сумели околдовать меня, – Эйдан пожал плечами, развернулся и потянул ее дальше в лес. – Я не жду ответа, мисс, и даже не смею надеяться, и все же…
– Я отвечу вам завтра. Хочу, чтобы вы запомнили этот день.
– Мне предвкушать или опасаться? – Эмили не видела его лица, но услышала в голосе горькую усмешку.
– Вы же сами учили меня сперва собирать факты, а потом делать выводы.
Эйдан не нашелся с ответом.
Через секунду лес неожиданно расступился, открывая взору проселочную дорогу и одинокий домик рядом с ней. Окна приветливо светились, и Эмили чуть не лишилась чувств от счастья, когда, подойдя ближе, увидела вывеску: «Эль и печенье». Вне всяких сомнений, это была таверна. Вот только откуда ей взяться на пустыре, у самой границы загадочного леса? Эмили сомневалась, что эта дорога пользовалась популярностью у автомобилей или конных повозок, однако следы вели именно сюда.
На пустыре было тихо и безветренно. Даже туман здесь не был таким непроглядным. Непривычная тишина резала слух. Ни стона, ни шелеста, ни уханья филина. Только мерцающие звезды в небе переговаривались на одном им известном языке без слов.
Дверь таверны оказалась не заперта и отозвалась жалобным скрипом, когда Эйдан толкнул ее. Звякнул колокольчик. Эмили переступила порог и огляделась. Помещение было небольшим, но чистым и уютным. У стен примостилось несколько столиков. За стойкой хозяина, которая сейчас пустовала, вместо привычных полок с шеренгами бутылей и пузырьков висели пучки сушеных трав и кухонная утварь. Казалось, начищенные до блеска медные сковородки едва заметно покачивались, касаясь друг друга боками, и тихо звенели.
Здесь действительно пахло элем и печеньем. Ароматы сдобы, меда и хмельной горечи словно уносили в беззаботное детство. Пока Эмили погружалась в воспоминания, Эйдан не терял времени. Он успел осмотреть все небольшое пространство, а затем решительно направился к стойке.
Хозяин словно возник ниоткуда. От неожиданности Эмили даже вздрогнула. Сперва за стойкой показалась посеребренная сединой макушка, а через миг – внушительного роста мужчина. Он хохотнул и тут же выставил на стойку перед собой две фарфоровые чашки.
– Что-то ищете, дорогие гости? – В его глазах мелькнули лукавые огоньки, а сквозь густую бороду сверкнула улыбка. – Или, может быть, кого-то?
Эйдан сделал вид, что вовсе не собирался нарушать священную границу между стойкой и залом для посетителей, отступив на полшага назад и прикрывая собой Эмили.
– Откуда вы взялись?.. – выпалил он.
Хозяин снова добродушно хохотнул и развел руками:
– Из погреба, вестимо.
Эйдан подошел ближе и все-таки заглянул за стойку.
– Действительно, – резюмировал он и бросил на Эмили многозначительный взгляд. – Но я говорил не об этом.
– А о чем же, позвольте узнать? – Улыбка не сходила с лица хозяина таверны. Эмили так и не сумела определить, сколько ему лет. Седина в волосах и бороде, но при этом удивительно юный взгляд. Так смотрели дети – с восторгом и предвкушением, – разворачивая подарки, оставленные под елкой.
– Откуда здесь это место? Посреди пустыря, у безлюдной дороги. Неужели кто-то заходит сюда?
– Конечно, – ответил хозяин. – Вы ведь зашли. Могу я предложить вам чашечку чая? Или, может быть, печенье и эль?
– Вообще-то, мы здесь не для этого… – Эмили вышла вперед. Ей ужасно хотелось горячего чая с молоком и печеньем, но она помнила, что на счету каждая секунда драгоценного времени.
– Не заходил ли к вам сегодня кто-нибудь еще? – подхватил Эйдан. – Например, чтобы укрыться в вашем погребе…
Хозяин громко рассмеялся.
– Нет, укрыться в погребе никто не просил, – наконец сказал он, смахнув рукавом проступившие от смеха слезы. – Но один джентльмен хотел одолжить лошадь.
– Давно он был здесь? – Эйдан в нетерпении подался вперед.
– Да пару минут назад, – пожал плечами хозяин. – Он наверняка еще возится на конюшне.
Не говоря ни слова, Эйдан развернулся к выходу и потянул Эмили за руку.
– Спасибо! – бросила она, оборачиваясь на ходу.
Хозяин подмигнул ей:
– Возвращайтесь на чай, если пожелаете. Я всегда здесь, ежели в том есть нужда…
Что бы это ни значило, Эмили не услышала окончания фразы: едва они переступили порог «Эля и печенья», их поглотил туман.
Конюшня обнаружилась за таверной и оказалась едва ли не больше по размеру. Дверь была приоткрыта, наружу струился мягкий сливочный свет. Сено, устилавшее пол, заглушило шаги. Эйдан боком протиснулся в зазор между дверью и стеной, чтобы ненароком не выдать себя скрипом, и тут же получил слюнявый «поцелуй» в ухо от гнедой лошадки, которая высунула голову из своего стойла, чтобы посмотреть на незваных гостей. Он отскочил – получилось на удивление бесшумно – и чуть не выругался вслух, вовремя вспомнив, зачем вообще полез на конюшню. По какой-то неведомой причине лошади всегда пугали Эйдана, а вот Эмили, похоже, была в восторге от них. Она протиснулась следом, протерла очки и замерла, с блеском в глазах разглядывая лошадей. Эйдан не разбирался в породах, но догадался, что здесь были все или почти все возможные.