После минуты полета, в течение которой он уничтожил девятнадцать кораблей Решения, Энсли увеличил ускорение до двухсот восьмидесяти g и развернулся по огромной параболе, направляясь теперь прямо к терминалу червоточины, навстречу ста семидесяти преследовавшим его кораблям Решения. Ирелла, хотя и знала, что должно произойти, поймала себя на том, что сидит, вцепившись в подлокотники кресла.
За двадцать пять секунд до столкновения с противником Энсли инициировал еще один отрицательный импульс. На этот раз вся энергия ушла на чудовищный электромагнитный разряд, временно ослепивший множество следящих за ним датчиков, на пару секунд лишив врага важнейших данных.
— Ох, святые, — простонала Ирелла.
Она видела вектор курса несущегося обратно Энсли; он собирался пролететь мимо конца червоточины, с пространственным разносом в какие–то две тысячи километров, на ужасающей скорости.
Если у него не получится…
Энсли развернул щит сверхплотной материи. В этот момент он находился в семнадцати тысячах километров от строя кораблей Решения и быстро приближался к ним. В пятнадцати тысячах километров он активировал свой щит.
Весил щит примерно столько же, сколько луна средних размеров. В сложенном состоянии это был диск диаметром тридцать метров и толщиной один сантиметр. Когда щит развернулся на скорости ноль девяносто пять световой, диаметр его стал восемьдесят тысяч километров, а толщина — сто микрон. Усиленное квантовое равновесие гарантировало, что все композиционные атомы находятся в одном и том же состоянии — что и объединяло их.
У кораблей Решения не было времени отклониться от курса; они врезались в то, что по сути своей было двумерной луной, со скоростью сближения, превышающей девятьсот километров в секунду. Щит послушно распределял и поглощал удары. Неудержимая инерция сметала с пути раскаленные обломки, так что по поверхности потекли релятивистские реки, каскадами срываясь с краев.
Через пять секунд после последнего столкновения Энсли вновь сложил щит.
Ирелла невольно вскрикнула, видя, как это немыслимое полотнище несется на смертельной скорости к терминалу червоточины. Щит заслонил все галактическое ядро, притушил пылающую звезду, затмил даже сверкающее кольцо. На каком–то животном уровне мышления Ирелла пребывала в твердой уверенности, что такого просто не может быть.
А потом щит исчез, так же быстро, как появился, и Энсли пролетел мимо конца червоточины. Еще три секунды — и щит развернулся снова. Десятки приближавшихся кораблей Решения разлетелись вдребезги; гравитонные лучи и удары антивещества не могли повредить искусственную структуру щита.
— Я же говорил, что сработает, — усмехнулся Энсли. — Като и впрямь знают, как управлять материей. — Он снова убрал щит и выполнил очередной маневр на трехстах g, возвращаясь к терминалу червоточины. — А вы, парни, готовы? — спросил он комплексных людей.
— Подтверждаю, — отозвался Иммануээль. — Приступаем к третьей фазе.
Генераторы, удерживающие червоточину открытой, начали разгон до двухсот пятидесяти g, направляясь к вратам. Крейсеры армады, окружившие червоточину, не отставали. Энсли вернулся на свою передовую позицию. Очередная порция выпущенных каллумитов выстроилась защитным «зонтом» для перехвата идущих в атаку кораблей оликсов.
— Десять часов, чтобы добраться до врат, — сказала Ирелла. — За это время многое может пойти не так.
— Только не для нас, — ответило Кенельм. — Наш способ атаки вынудит оликсов отвлечь от нас все ресурсы.
— Эта часть всегда вызывала у меня сомнения, — призналась Ирелла. — Если бы я защищала анклав, то бросила бы всё, что у меня есть, на то, чтобы помешать противнику добраться до врат. Если мы убьем анклав — все будет кончено. Они не посчитаются с потерями.
— Не согласно. Если мы уничтожим их червоточины, у галактики будут тысячелетия, прежде чем оликсы вновь смогут отправиться в свои грязные крестовые походы. Это даст шанс эволюционирующим расам выйти к звездам, а неанам — первыми наладить контакт с новичками.
— Да, — пробормотала Ирелла. — Насчет этого… Я не так уж уверена, что быть объектом тонких манипуляций неан — обязательно наилучший вариант для кого–либо.
— Но это шанс — что на данный момент куда больше, чем получает большинство рас. Кроме того, мы говорим о ближайшей тактике. Единые сознания оликсов еще должны решить, насколько сильно они хотят сохранить сеть червоточин. Я полагаю: довольно сильно.
— Святые, надеюсь. Чем больше я просматриваю данные с сенсоров, тем больше кажутся их ресурсы.
Она перевела взгляд с тактических дисплеев на напряженное лицо Кенельм.
— Они активно ведут свой крестовый поход вот уже пару миллионов лет, — сказало оне. — Даже если они остановились или притормозили — называй как хочешь, — у них было достаточно времени, чтобы подготовиться к нападению. Потому что они чертовски хорошо понимали, что в конце концов кто–нибудь непременно придет сюда, чтобы бросить им вызов.
— Теперь это не имеет значения. Если мы победим, галактика освободится от них. Если проиграем, то… нам это будет уже безразлично, поскольку нас не будет.
— Странный ты фаталист.
— Да, я знаю.
Ирелла оглянулась на мерцающие в окнах дисплеи. Гигантская флотилия каллумитов, мчащаяся в систему врат, находилась в четверти миллиона километров от цели. Строй растянулся: сорок процентов ракет летело прямо к вратам, оставшиеся нацелились на кольцо, развернувшись веером, чтобы накрыть все промышленные станции. Сенсоры показывали тысячи кораблей оликсов, несущихся навстречу захватчикам через всю систему. Большинство двигалось к червоточине, остальные шли на перехват каллумитов.
— Приумножение, — объявил Иммануээль.
Визуальных подсказок было слишком мало, даже от сенсорной «листвы» Энсли, так что Ирелле оставалось полагаться на тактическую сеть армады. Порталы в корпусах каллумитов расширились до полукилометра в диаметре — и из каждого вылетели еще сотни ракет. Это напоминало вспышку фейерверка, только наоборот: черные пятна вместо слепящих огней. Новички разогнались до тысячи g — и через пять минут тоже расширились, выпустив еще одну партию каллумитов.
— Задействовано полмиллиона активных порталов, — сообщил Иммануээль десять минут спустя. — Это по меньшей мере займет их корабли. Через двадцать четыре часа мы получим полный доступ к системе.
Несмотря на десятки тысяч кораблей и тысячи промышленных станций кольца, оликсы, казалось, не знали, куда направлять свои силы. Как и предсказывала Ирелла, почти все корабли в радиусе а. е. от врат кинулись защищать их, а оставшиеся рассеялись, пытаясь разобраться с распространением каллумитов.
Важным фактором являлась скорость сближения. Корабли Решения просто не могли разогнаться настолько, чтобы поймать ракеты. Им приходилось идти на перехват на встречнопересекающихся курсах, с высочайшей точностью используя подавление запутывания. Тактика армады была достаточно проста. Если корабль Решения шел на перехват, каллумиты совершали маневр, нанося удар. Когда противников разделяло десять тысяч километров, портал в корпусе каллумита расширялся, и боевой крейсер, находящийся рядом с двойником портала, открывал огонь гравитонными лучами или сверхмощными рентгеновскими лазерами. Промахи не имели значения; корабль Решения уносился от системы врат с такой скоростью, что ему потребовалось бы слишком много времени, чтобы затормозить и вернуться к кольцу или еще куда–то, где он мог бы пригодиться. То же самое относилось и к каллумиту, ставшему жертвой подавления и разорванного солнечным ветром. Он отвлекал корабль Решения от защиты стратегических объектов, так что цель достигалась.
Несмотря на масштаб сил армады и важность достижения врат, Ирелла продолжала следить за семью тысячами каллумитов, направляющихся к звезде. Маневр был не из очевидных; вектор курса мог привести их и к кольцу по ту сторону звезды. Но в плане атаки они имели решающее значение. Ракетам потребуется три часа, чтобы достичь короны, и к этому времени оликсы могут и догадаться, какова их истинная цель. Но через три часа будет уже поздно.
Три эскадрильи кораблей Решения и Избавления вперемешку атаковали проносящийся по системе терминал червоточины. Тактически они столкнулись с той же проблемой, что и корабли, пытавшиеся остановить каллумиты. Скорость сближения давала им единственный шанс, и армада видела их приближение, вычерчивая траектории с поразительной точностью. Множащиеся каллумиты при поддержке боевых крейсеров разобрались с двумя эскадрильями, а щит Энсли уничтожил третью.
Восемьдесят семь кораблей Решения огибали колоссальную звезду на высоте в тридцать миллионов километров над экватором и титаническим черным энергетическим кольцом, стремительно вращающимся над краем короны, притягивая гигантские протуберанцы. Теперь цель группы из семи тысяч каллумитов стала очевидна, и оликсы наконец–то отреагировали на налет. Все корабли в радиусе пятидесяти миллионов километров помчались навстречу угрозе с полным ускорением в девяносто g. Даже если бы каллумиты пробили тысячу дыр в силовом поясе, это не оказало бы большого влияния на столь громадную структуру, но оликсы явно не хотели рисковать.
— Слишком мало, слишком поздно, — удовлетворенно пробормотала Ирелла.
Корабли Решения были, конечно, хороши, и к этому моменту оликсы усовершенствовали свои методы, объединяя звездолеты по три и триангулируя эффект подавления запутанности. Они начали уничтожать каллумиты по краю строя, но армаде нужен был только один.
В пятнадцати миллионах километров над звездой этот каллумит перестал ускоряться. Портал в его фюзеляже расширился, и из него выскользнул Энсли, выпустив восемь ракет с квантово–модифицированными боеголовками по силовому кольцу.
— Восемь? — удивилась Ирелла.
— Нам нужна абсолютная уверенность, — ответил Энсли и нырнул обратно в портал, чтобы вновь возглавить строй летящих к терминалу червоточины кораблей.
Первые две ка–эм ракеты взорвались прямо на силовом обруче — и кольцо распалось так быстро, что шестерке оставшихся просто не досталось мишени.