В 1812 году во время Отечественной войны чудотворная икона Успения Божией Матери еще раз явила свою спасительную силу. 7 октября с ней был совершен крестный ход в Пскове, и в тот же день русские войска под командованием генерала П. Х. Витгенштейна в ходе тяжелейшего боя освободили от французов Полоцк, после чего окончательно отпала угроза для столицы России Петербурга. В честь этого события в июне 1827 года в монастыре был освящен храм в честь Архангела Михаила. А три года спустя после молебна перед иконой Успения на Псковщине прекратилась эпидемия холеры.
На протяжении нескольких столетий монастырь неоднократно посещали правители России. Звонницу Успенского собора украсили колокола, поднесенные монастырю Иваном IV, Борисом Годуновым и Петром I. Другие дары царей хранились в ризнице. Это были золотая плащаница, вручную вышитая царицей Анастасией Романовной, ее же золотой перстень с камнями и яхонтовые серьги, золотые кубки, золотой с драгоценными камнями крест 1590 года, Евангелие 1644 года в массивном серебряном окладе, Евангелие 1667 года в золотом окладе и многое другое.
В 1732 году в монастыре побывала императрица Анна Иоанновна. Причем приехала она в дорожной коляске, а уезжала уже в санях, так как выпал обильный снег, и дорога стала непроезжей. Коляску же государыня подарила обители (сегодня ее можно видеть в специальном застекленном павильоне, на холме справа от Кровавой дороги). В 1744 году монастырь посетила императрица Елизавета Петровна, подарившая Успенскому собору прекрасный резной иконостас. Дважды, в сентябре 1819-го и мае 1822 годов, посещал обитель Александр I, а в июле 1878-го - братья Александра III, великие князья Сергий и Павел Александровичи, и великие князья Константин и Дмитрий Константиновичи.
В конце XVIII века в монастыре подвизался первый в его истории великий старец - преподобный иеросхимонах Лазарь (1733-1824). Сын дьячка, он был священником в Опочке, а в возрасте пятидесяти двух лет принял монашеский постриг. Маленький, сгорбленный, очень худой и бледный, отец Лазарь постоянно носил на теле власяницу и 17-фунтовые (7,7-килограммовые) вериги, был крайне воздержан в еде и питье, постоянно пребывал в молитве. Помимо этого, он работал - шил ризы, а вырученные за работу деньги раздавал паломникам. Спал на досках, подкладывая под голову камень, а в келии его стоял гроб.
В один из дней старца Лазаря нашли в его келии мертвым. Прошло трое суток, и его уже собирались хоронить, когда он неожиданно очнулся от своего смертного забытья. После этого случая старец начал носить еще более тяжелые вериги - 25-фунтовые (11-килограммовые), - почти все время молчал, а на попытки его расспросить об увиденном во время смертного обморока отвечал словами Псалтири: «Люта смерть грешника».
29 мая 1822 года старца посетил в его келии Александр I. Они проговорили полчаса. На вопрос императора «Какая молитва доступнее к Богу?» - отец Лазарь ответил:
- Тебе, Государь, это известно - молитва Господня есть образец молитв; а на требование Твое от моего убожества наставления - признаю делание правды светилом для Царя пред Отцом Небесным. Жизнь Царя должна служить примером для подданных. Помни, Государь, что нам остается недолго жить на земле.
На прощанье старец пал государю в ноги, а тот поклонился отцу Лазарю земным поклоном . Когда Александр I уходил от старца, на глазах императора были слезы. И не пример ли отца Лазаря сподвиг его на уход из мира три года спустя, когда властелин огромной страны стал скромным старцем Федором Кузьмичом и скрылся на просторах Сибири?..
...Именно во время первого посещения обители, в 1881 году, двенадцатилетний крестьянский отрок впервые почувствовал в своей душе неизъяснимое влечение к монастырю, властный зов - остаться здесь насовсем. «Так мне все в нем нравилось и так хотелось остаться в нем навсегда, и эта мысль меня никогда не покидала», -вспоминал старец. Тем более что родители взяли его с собой в монастырь еще раз. Но уходить из дома без родительского благословения он, конечно, не думал, да и кто принял бы мальчишку в обитель?.. Только когда ему исполнилось двадцать лет, юноша заговорил с отцом о своем заветном желании. Но услышал в ответ одно:
- Женить тебя надо, а не в монахи!
- Не хочу жениться и не буду никогда, - твердо ответил сын.
Противоборство с родителями длилось несколько лет. На стороне отца и матери - желание увидеть внуков, да и уход молодого сына «на сторону» мог сказаться на хозяйстве не лучшим образом, тем более что рос он мастером на все руки, больше всего преуспевая в столярном ремесле. На стороне Василия - крепнущая год от года уверенность в том, что Псково-Печерская обитель суждена ему Богом. Желая удержать сына дома, отец даже выстроил ему отдельный деревянный дом: мол, живи, обзаводись семейством, что тебе еще нужно?.. Но Василий превратил этот дом в монашескую келию - все свободное время проводил в молитве. Так продолжалось до 1894 года.
В тот год (Василию исполнилось уже 25) произошло странное событие. К Желниным во двор заявился местный блаженный, по имени Симеон. Родители Василия уже не раз привечали его, пускали ночевать. Но в этот раз блаженный с порога сказал Ивану Желнину:
- Я пришел к тебе умирать.
Пока ошеломленный крестьянин раздумывал, что бы ответить, к Симеону подошел Василий и сказал:
- Батюшка, благослови меня в монастырь!
Но вместо ответа блаженный внезапно схватил с плетня какую-то веревку, свернул ее жгутом и начал хлестать парня по спине. Ничего не понимающий Василий в страхе бросился бежать, Симеон - за ним... Так он гнал его веревкой по всей улице вплоть до околицы, а потом вернулся к Желниным во двор, сел на лавку и. умер. После этого случая в Яковлевском пошли разговоры о том, что «Симеон Васю в монастырь прогонял». Но отец по-прежнему слышать ничего не хотел о монашеском постриге единственного наследника.
Только в 1896 году в настроении родителей что-то переменилось. Может быть, они поняли, что упорное стремление сына в Печоры - это не блажь. Так или иначе, в этом году 27-летний Василий покинул отчий дом и был зачислен в число братии Псково-Печерского монастыря.
Наместником обители уже два года как был архимандрит Мефодий (Холмский, 1831-1906). Умный, образованный, добрый, он был глубоко уважаем и любим и братией, и народом. Новый послушник понравился наместнику своим спокойным характером, и Василий стал келейником архимандрита, поселившись в настоятельском доме. Это послушание он исполнял семь лет. В автобиографических записках старца сказано:
«Я, кроме келейного послушания, нес еще общее послушание монастырское, как и вся братия. В это время строили за монастырскими Святыми воротами гостиницу для приходящих и приезжающих богомольцев. Некоторые из братии работали здесь с пяти часов утра и до позднего вечера, до ужина.
И так продолжалось пять лет, и в продолжение этого времени мне мало приходилось спать на постели; я большей частью засыпал сидя за столом с книгой, и, бывало, проспишь так до утра, когда надо уже идти на работу».
Уже в молодости Василий отличался от других насельников монастыря своей склонностью к уединению. Когда другие трудники и послушники приглашали его летом отдохнуть на траве Святой Горки, он всегда уклонялся от этого - под предлогом, что наместник поручил что-нибудь смастерить. Мастерство Василия Желнина как столяра-краснодеревщика действительно пригодилось ему в обители. Да и прочие свои рабочие навыки он довел в монастырских стенах до совершенства.
Жительница Печор вспоминала, что Василий Желнин обычно исполнял обязанности «парадного» кучера - то есть встречал в монастырском экипаже знатных гостей обители: «Мы, дети, караулили “дядю Васю”, как мы его тогда называли. Бывало, видим, что он один едет, и кричим ему: “Дядя Вася, прокати нас!” Он остановит лошадей и посадит нас, провезет по городу, потом мы слезем, - а иногда и до станции довезет <...> Дядя Вася не был кучером специально, но отец наместник любил его за кроткий, услужливый, скромный и тихий характер - поэтому и посылал его для встречи разных лиц: потому что он умел с гостями обходиться вежливо. <...> Летом он выезжал в подряснике, в скуфье, - с небольшой русой бородкой и небольшими волосами по плечи, - а зимой - в шубе и шапке, подпоясанный красным кушаком, что придавало ему величавый вид кучера».
Постепенно совершенствовался послушник и в духовных деланиях. В старости он вспоминал свои молодые годы: «Вот пришел в монастырь, а там архиерейская служба. После службы архиерей в проповеди сказал, что самый большой труд - это молитва. Я услышал и подумал, что это глупость, не поверил. Мне казалось, что это не трудно. Но позже понял, что истинная молитва - тяжелейший труд. Поэтому трудна жизнь монашеская, трудна жизнь в обители, но самый трудный подвиг - схимнический».
В 1900 году состоялся постриг послушника Василия Желнина в монашество с принятием имени Вассиан. 26 марта 1901 года епископ Псковский и Порховский Антонин (Державин, 1831-1902) рукоположил его в иеродиакона, а 15 мая 1903 года последовала иеромонашеская хиротония отца Вассиана, ее совершил епископ Псковский и Порховский Сергий (Ланин, 18521904). Уже как иеромонах отец Вассиан встречал со всей братией императора Николая II, посетившего обитель 5 августа 1903 года...
В 1906 году отошел ко Господу наместник ПсковоПечерского монастыря архимандрит Мефодий. Незадолго до смерти он сказал своему келейнику:
- Я скоро умру, на день Пасхи, но не дома; а когда меня привезут и будут брать мое тело, то на один час будет от моего тела запах тления. Это потому, что меня люди везде хвалили; вот Господь и хотел бы смирить меня этим запахом по смерти, чтобы я не превозносился. А когда внесут в пещеры (Богом зданные пещеры, где хоронят всех насельников монастыря. - В. Б.), то запах прекратится.
Это предсказание сбылось в точности. Архимандрит Мефодий скончался в Петербурге и умер в первый день Пасхи. Когда гроб привезли в Печоры, запах тления, исходивший от тела, пропал, а когда его внесли в храм, от гроба