«Преподобный Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло; своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч», – пишет русский историк Василий Ключевский. И опять невольно вспоминается та самая «свеча» Преподобного Сергия, озарившая Русь…
В Куликовской битве инок Александр Пересвет сразился на копьях с печенегом богатырского телосложения Челубеем, выступавшим на стороне татар. Перед самым сражением Челубей стал вызывать кого-нибудь из русской дружины на поединок, это был распространенный в то время прием психологического давления на противника.
Никто не решался выйти навстречу тому, кто «тщеславный своей силой, подобно древнему Голиафу, грозно потрясал копьем и призывал на единоборство кого-либо из русских витязей». Вызов принял воин-инок Александр Пересвет и бился до последнего, пока оба богатыря мертвыми не упали на землю.
Другой монах Сергиевой обители, Андрей Ослябя, после той битвы с татарами остался невредим. Известно, что сын князя Дмитрия Василий Дмитриевич в 1398 году посылал его с поручением в Константинополь.
Во время сражения на Куликовом поле Сергий Радонежский, будучи в монастыре, знал обо всем происходившем на поле битвы, словно находился поблизости. Он предсказал победу Дмитрия и называл по именам павших.
Известны и другие случаи прозорливости игумена Сергия. Как-то епископ Пермский Стефан, который очень любил и почитал Сергия, проходил мимо Троицкого монастыря, но дела не позволили ему в тот раз туда зайти. Проходя по дороге мимо Сергиевой обители, Стефан остановился, поклонился в сторону монастыря и сказал: «Мир тебе, духовный брат». Игумен Сергий в тот момент сидел за трапезой и, хотя не мог видеть Стефана, встал из-за стола и поклонился ему в ответ. Потом, встретившись с епископом Пермским, монахи узнали, почему Сергий так сделал, и в который раз удивились прозорливости своего игумена.
Известно множество прижизненных и посмертных чудес Преподобного Сергия, которого почитают на Руси как великого чудотворца.
«Ноги его, будто по ступеням поднимавшиеся к Богу, становились крепче день ото дня», – говорится в «Житии Сергия Радонежского» у Епифания Премудрого. А это значит, что Преподобный все больше времени посвящал церковным службам и молитвам.
За шесть месяцев Сергий Радонежский предвидел свою кончину, поручил игуменство ученику Никону, а сам начал безмолвствовать. Перед смертью игумен сказал братии поучение, завещая: «Любовь ко всем имейте нелицемерную и страннолюбия всячески не забывайте».
Земные труды Преподобного Сергия завершились 25 сентября 1392 года, он прожил семьдесят восемь лет.
Игумен просил похоронить его на общем монастырском кладбище, среди братии, но митрополит Киприан благословил положить Сергия Радонежского в церкви, с правой стороны от алтаря. Проводить Сергия собрались многие князья, бояре, священники, монахи, и не только из Москвы. В этот день все распри были забыты, никому не было важно, кто пришел в Святую Троицу из княжества Тверского, а кто из Рязанского.
Несколько лет назад Сергий ходил в Рязань, чтобы убедить рязанского князя Олега Ивановича заключить мир с московским князем Дмитрием, прозванным Донским после победы на Куликовом поле. Переговоры увенчались успехом, вскоре мир был скреплен и семейным союзом враждующих князей: московская княжна Софья Дмитриевна была обвенчана с Федором, сыном Олега Рязанского.
Конец своей жизни воинственный и, как пишут его современники, вероломный рязанский князь Олег Рязанский встретил в стенах основанного им неподалеку от Рязани Солотчинского монастыря. Став монахом-схимником, он все время носил под власяницей стальную кольчугу, ту самую, которую надевал в сражения, и каялся в совершенных грехах.
Говорили, что перемена крутого нрава рязанского князя и осознание всей предыдущей жизни у него произошли после его встречи с Сергием Радонежским.
Почти как с тем прозревшим греческим епископом из жития, который после покаяния сказал с твердой верой и громким голосом: «Сегодня Бог сподобил меня увидеть Небесного человека и земного Ангела».
Святитель Евфимий Тырновский(† 1403)
Святитель Евфимий Тырновский. Современная роспись. Часовня Свт. Климента Охридского, Богословский факультет Софийского университета, Болгария.
Ведь и варварское неистовство
стыдится самого себя
перед добродетелью таких мужей.
День, когда визирь Османской империи Чандарлы Али-паша привел свое тридцатитысячное войско к Тырново, стал черным для всего Болгарского царства. Это было в 1393 году.
Жители столичного Тырново привыкли считать свой город неприступным – он не только был укреплен высокими крепостными стенами, но еще с трех сторон опоясан скалами.
Войско турок было огромным, и, как пишет болгарский писатель XIV–XV веков Григорий Цамблак в своем сочинении «О тырновском разорении», по своей численности превосходило вместе войско древнего персидского царя Дария и армию Александра Македонского: «Он подошел и, неожиданно напав на город, осадил его своими бесчисленными ордами не с одной и не с двух сторон, а повсюду. И заняли лютые враги огромное пространство».
На защиту столицы вышли все жители Тырново: женщины, старики, дети – все, кроме болгарского царя Ивана Шишмана и его придворных. Узнав о приближении многотысячной турецкой армии, обитатели дворца накануне бежали из столицы.
Али-паша был сильно разгневан упорным сопротивлением болгар. «Во гневе варвар грозился сжечь Тырново, а горожан изрубить на куски, обещал предать их и другим жестоким казням, если они ему не повинуются», – рассказывает Григорий Цамблак.
Народное предание гласит, что Тырново был захвачен из-за предательства некоего еврея, который из ненависти к христианам показал врагам тайный лаз в город. И по сей день в Тырново любопытным туристам показывают его могилу.
Когда турки ворвались в город, началась жестокая резня мирных жителей – не пощадили и тех, кто пытался укрыться в церкви. «Так и чуднейший город Тырново, где лежали чудодейственные мощи чудотворного отца Иоанна Рильского, взяли приступом безбожные толпы воинства. И совершались постоянно грабежи и кровопролития, каждый день в любое время, и никто не мог сдержать их злобного остервенения», – описывает страшные события тех дней южнославянский автор XV века Владислав Грамматик в сочинении «О буре безбожнейших персов с востока».
Но Патриарх Болгарский Евфимий Тырновский даже среди всеобщей паники и стенаний сохранял самообладание. Узнав, что всей столицей овладели турки, он не стал прятаться или спасаться, а сам отправился к Али-паше.
«Когда царь издалека увидел, что Евфимий идет к нему с обычным для него благочинием и мудрым самоуглублением, не обращая внимания на происходящее вокруг него, привлекавшее слух и зрение малоумных, но проходя мимо, как будто все это было нарисовано на стене, варвар не остался сидеть, но встал с благопристойным выражением лица, оказал ему почет и предложил сесть рядом с собой», – описывает этот момент Григорий Цамблак.
Спокойно и с достоинством, «как будто все это было нарисовано на стене»…
Сев на предложенное место рядом с предводителем турецкого войска, Патриарх Евфимий принялся укорять его за мстительный гнев и потребовал прекратить расправу над мирными жителями. Тот смутился и задумался, стоит ли продолжать напрасные убийства и поджоги. «Ведь и варварское неистовство стыдится самого себя перед добродетелью таких мужей, как Евфимий», – пишет его ученик, сохранивший память об удивительном мужестве Патриарха Болгарского.
Евфимий (Евтимий) Тырновский родился приблизительно в 1325 году в Тырново, столице так называемого Второго Болгарского царства, в знатной и богатой семье.
Церковь Сорока мучеников.
Велико-Тырново, Болгария. XIII в.
В то время Болгария перестала быть провинцией Византии и второй раз переживала расцвет.
По богатству и красоте свой столичный город болгары гордо сравнивали с Константинополем, называя его «Царьград-Тырново» или «Велико-Тырново».
Но отпрыск именитого рода Евфимий ни во что не ставил ни богатство, ни знатность семьи и видел свое будущее только в стенах монастыря. Уже в молодые годы он принял постриг в Килифаревском монастыре Рождества Богородицы, который находился в горах неподалеку от Тырново. Духовным наставником Евфимия стал болгарский монах-исихаст Феодосий Тырновский, ученик известного афонского монаха Григория Синаита.
В свое время Григорию Синаиту пришлось из-за частого нападения турок оставить Афон и переселиться в горную местность Странджа в пограничных землях Болгарии и Византии. Поэтому в его православной общине было немало подвижников из Болгарии, которых теперь называют первыми болгарскими исихастами, – Феодосий Тырновский, Ромил Видинский, Иларион и другие.
Самоуглубленная «умная молитва», направленная на преображение души, вовсе не исключает жизненной активности. Монахи, проповедовавшие созерцательный мистицизм, много ездили по миру, знакомя христиан со своим учением, занимались книжными переводами, принимали участие в богословских диспутах.
Наиболее известными учениками болгарского исихаста Феодосия Тырновского считаются некий Дионисий, которому принадлежали переводы многих книг с греческого языка на славянский, и Евфимий Тырновский. Евфимий был неутомимым переписчиком книг, переводчиком, экономом Килифаревского монастыря и, по сути, являлся правой рукой настоятеля.
В период между 1350 и 1360 годами в Тырново прошли два церковных Собора, показавших неразрывную связь болгарских монахов с православными духовными традициями Горы Афон. В ходе Соборов среди прочих лжеучений болгары осудили и учение противников Григория Паламы – Варлаама и Акиндина.