Даже внешне они были похожи: высокие, светлоглазые, с аристократически тонкими чертами лица, в общении с окружающими – сдержанно-доброжелательные, немногословные. Лишь самые близкие знали, сколько горестей им вместе пришлось пережить…
«…Как мы все были счастливы год назад… Какой это был год для нас всех. Куда ни посмотришь – везде горе. Я так надеюсь, что холера не придет к нам, – писала Елизавета Федоровна в июле 1892 года своей бабушке, английской королеве Виктории, объясняя, почему им снова пришлось отложить поездку в Англию. – Конечно, это будет долгом Сергея, как генерал-губернатора, оставаться в Москве, и, конечно, я буду с ним».
Прошел всего год после переезда в Москву, но за такой небольшой срок – «везде горе» и два больших несчастья в семье.
Как обычно, на лето в Ильинское, подмосковное имение Сергея Александровича, приехал погостить его младший брат Павел Александрович с молодой женой и годовалой дочкой Марией.
«Вы знаете, как Сергей всегда жил для своего брата, обращаясь с ним скорее как с сыном. Он имеет такое любящее сердце…» – писала Елизавета Федоровна отцу об отношениях мужа с братом Павлом.
Двадцатилетняя супруга Павла, великая княгиня Александра Георгиевна ждала второго ребенка. В результате несчастного случая начались преждевременные роды: она родила мальчика, а сама, не приходя в сознание, умерла. Смерть молодой, жизнерадостной женщины стала для всех страшным потрясением.
Ребенок, названный Дмитрием, родился очень слабым. Следуя рекомендациям врачей, его всю осень выхаживали в Ильинском. Великий князь Сергей Александрович сам купал младенца в специальных бульонных ваннах (тогда для недоношенных детей не было инкубаторов). У Елизаветы Федоровны и Сергея Александровича не было своих детей. С тех пор Мари и «бэби» Дмитрий воспитывались в их семье.
Не прошло и полгода после трагедии, как на Елизавету Федоровну обрушилось новое большое горе: после непродолжительной болезни в Дармштадте скончался ее отец, великий герцог Гессен-Дармштадтский Людвиг IV. По странному совпадению, он ушел из жизни 1 марта, в тот же день, что одиннадцать лет назад отец Сергея, император Александр II, погибший от бомбы террориста.
Великая княгиня Елизавета Федоровна год носила траур по отцу, стараясь вместо балов и банкетов устраивать в губернаторском доме концерты. Охотнее всего она занималась делами благотворительности: посещала больницы для бедняков, тюрьмы, дома престарелых, делала пожертвования в различные благотворительные организации.
Внезапно на всех обрушилась неизлечимая болезнь императора Александра III, старшего брата Сергея. Государь скончался в Ливадии 20 октября 1894 года. В эти печальные дни Елизавета Федоровна была рядом с мужем – сначала в Крыму, затем в Петербурге, где проходили торжественные похороны царя, а для них – дорогого Саши.
Вскоре после похорон в Петербурге состоялось бракосочетание молодого императора Николая II и двадцатидвухлетней Аликс, отныне Александры Федоровны Романовой. В связи с трауром свадебная церемония была насколько возможно скромной.
«Ее обращение в Православие прошло прекрасно… Поддержкой было то, что она после этого приняла Святое Причастие вместе с Ники, Минни и со мной», – писала Елизавета Федоровна бабушке о свадьбе младшей сестры. – Это дало нам силы, чтобы пройти через это тяжелое время… Вся страна оплакивает своего любимого Миротворца, как называют Сашу, и выражают сочувствие этой молодой паре, которая, начиная свою новую жизнь у смертного ложа, показывает такую свою глубокую религиозность».
Весной 1896 года, в день Святителя Николая Чудотворца царская чета торжественно въехала в Москву. 14 мая состоялась пышная коронация императора Николая II и императрицы Александры Федоровны. Торжество омрачилось трагедией на Ходынском поле: на народных гуляньях с раздачей подарков и угощениями началась страшная давка, множество людей были задавлены насмерть или ранены. И хотя организацией празднеств в честь коронации, в основном, занималось министерство Императорского двора, в трагедии на Ходынском поле обвиняли и московского генерал-губернатора. Обстановка в Москве накалялась, волны недоброжелательности к властям проникали в частную жизнь. В высшем свете обсуждали отношения супруги столичного градоначальника и императрицы, распускали слухи об их тайном соперничестве.
В феврале 1901 года террорист смертельно ранил министра просвещения Николая Петровича Боголепова, а спустя всего несколько дней в Санкт-Петербурге было совершено покушение (к счастью, неудачное) на обер-прокурора Святейшего Синода Константина Петровича Победоносцева, известного своими монархическими и патриотическими взглядами. Победоносцев был учителем великого князя Сергея Александровича, в политических взглядах они являлись единомышленниками.
В апреле 1902 года новой жертвой террора стал министр внутренних дел Дмитрий Сергеевич Сипягин. Убийца нагло явился к нему под видом адъютанта московского генерал-губернатора и со словами «Вам срочный пакет от великого князя Сергея Александровича» выстрелил в министра в упор.
Занимать государственные должности и служить верой и правдой царю в России становилось опасным для жизни. В списке намеченных жертв у террористов стояло и имя генерал-губернатора Москвы.
В январе 1904 года Россия вступила в русско-японскую войну за контроль над Маньчжурией и Кореей. Одна из современниц Елизаветы Федоровны, в то время молодая, только что начавшая выезжать в свет девушка, оставила свои воспоминания о великой княгине в тот период: «На следующем балу она была еще красивее; на ней был белый туалет с рассыпанными по платью бриллиантовыми звездами и с такими же бриллиантовыми звездами на волосах. Она походила на сказочную царевну… И вдруг как гром среди ясного неба – война с Японией. Все балы и приемы были отменены. Спешно устраивались лазареты для раненых, открывались мастерские для шитья белья и заготовки бинтов» (Н. Балуева-Арсеньева «Великая княгиня Елизавета Федоровна (из личных воспоминаний)»).
Елизавета Федоровна развернула в Москве широкую благотворительную помощь русским солдатам. С разрешения московского генерал-губернатора все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного, были заняты под мастерские женского труда. Под началом Елизаветы Федоровны женщины шили солдатское обмундирование, собирали для отправки на фронт продукты и медикаменты, устраивали благотворительные аукционы.
Летом 1904 года Россию потрясло убийство министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве – эсер-террорист бросил в его карету бомбу. В покушении на Плеве принимал участие член боевой организации партии эсеров, выходец из Варшавы Иван Каляев, который в случае неудачи держал наготове вторую бомбу…
«Веяния нехорошие, проявления прямо революционные, нужно называть вещи своими именами без иллюзий. Время напоминает мне скверные времена моей молодости! – еще несколько лет назад писал великий князь Сергей Александрович государю. – Твердо, круто, сильно нужно вести дело, чтоб не скользить дальше по наклонной плоскости. Полумерами довольствоваться теперь нельзя».
Осенью 1904 года московский генерал-губернатор Сергей Александрович Романов подал в отставку. Возможно, последней каплей, переполнившей чашу его терпения, послужило убийство террористами министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве и назначение на его место Петра Дмитриевича Святополк-Мирского, призывавшего к сближению с либеральной оппозицией.
Государь подписал прошение об отставке, оставив за дядей пост командующего Московским военным округом.
Елизавета Федоровна с мужем и племянниками, Марией и Дмитрием, переехали из губернаторского дома в Александрийский дворец в Нескучном саду, но вскоре перебрались в Николаевский дворец в Кремле возле Чудова монастыря – казалось, что там безопасней.
Утро 4 февраля 1905 года Елизавета Федоровна долго вспоминала в мельчайших подробностях. За завтраком Сергей находился в хорошем настроении: накануне он получил от императора миниатюрный портрет покойного государя Александра III в обрамлении лаврового венка из золота и с удовольствием разглядывал подарок. Зато сама Елизавета Федоровна, как она потом говорила близким, с самого утра испытывала безотчетную тревогу и тоску. Обычно она не вмешивалась в дела мужа, а тут впервые чуть не со слезами на глазах стала уговаривать Сергея отказаться от предстоящей поездки в Петербург.
Днем Сергей Александрович решил съездить в губернаторский дом, чтобы забрать некоторые оставшиеся после переезда личные вещи. Елизавета Федоровна должна была подъехать туда позже.
Между двумя и тремя часами дня великий князь выехал из Николаевского дворца. Карета уже доехала до окружных ворот, как вдруг раздался сильный взрыв. Елизавета Федоровна побледнела и со словами «Это Сергей!» выбежала на улицу. Кто-то на ходу успел набросить ей на плечи плащ.
Террорист Иван Каляев, переодетый ямщиком, с расстояния в четыре шага бросил бомбу в карету великого князя Сергея Александровича. Предполагают, что бомба упала ему на колени. Смерть сорокавосьмилетнего великого князя последовала мгновенно.
«На Сенатской площади, не доходя до Никольской площади, уже толпился народ. Ее хотели не допустить, но она пробилась к месту, где лежали останки бедного Сергея – часть туловища с ногою, оторванная рука, обрывки тела, платье. Она припала к кисти его правой руки, сняла кольца. Лицо ее было в крови несчастного. Нашлись обрывок золотой цепочки и уцелевшие тельный крест и образки», – так великий князь Константин Константинович описал в дневнике события, произошедшие на месте взрыва.
Позднее Елизавета Федоровна говорила сестре, принцессе Виктории, что в эти страшные минуты думала только об одном: «Скорее, скорее – Сергей так ненавидел беспорядок и кровь».
К месту трагедии на извозчике примчался адъютант великого князя, Владимир Федорович Джунковский, который вспоминал: «Трудно описать грустную картину, представившуюся моим глазам, – полная тишина вокруг, народу мало, солдаты и офицеры несут что-то покрытое солдатской шинелью, за которую придерживается великая княгиня со спокойным лицом».