Горе молодой женщины, попавшей, как говорил неизвестный старец, «из сиротства во вдовство», было безгранично. Особенно угнетала ее мысль о том, что муж ее отошел без напутствия Таинствами. Она опасалась, что это повлияет на его загробную судьбу. От тоски и отчаяния она готова была покуситься на самоубийство, так что родные безостановочно следили за ней.
В эту самую пору тяжелого для всей семьи испытания дядя ее услыхал рассказы о старце Серафиме Саровском, который доживал последние годы своей жизни. Эти рассказы были так необыкновенны, что дядя, несмотря на близкую весеннюю распутицу, немедленно собрался в дальний путь за несколько сотен верст и повез племянницу к отцу Серафиму.
Громадная толпа народа волновалась между Саровским собором — одноэтажным корпусом, где была келья старца, когда путники, прибыв в Саров, вошли в монастырь. Подхваченная народной волной, госпожа Еропкина была втиснута в сени перед кельей, где отец Серафим благословлял народ. И прежде чем она успела взглянуть на старца, она, никем здесь не знаемая, услышала над собой голос: «Приобщается раба Божия Анна благодатию Христовой». И чья-то рука потянула ее в келью. Голос этот был знакомый. Она слышала его в каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Когда же она подняла глаза на стоявшего перед ней человека, она в облике отца Серафима узнала того старца, который тогда, незадолго до ее свадьбы, приходил к ней с печальным предсказанием.
Прежде чем она успела поведать отцу Серафиму свое горе, он заговорил с ней обо всем ее пережитом, как о чем-то ему близко известном, и стал ее успокаивать насчет ее терзаний, что муж отошел ненапуствованным; объяснил, что часто добрым людям Господь пред смертью посылает со Святыми Дарами невидимого Ангела. Старец преподал ей разные советы, как молиться о муже, совершенно успокоил ее и приказал весной приехать к себе опять.
А как объяснить такие события? Один генерал пришел к тому же старцу Серафиму и благодарил его за его молитвы.
— Вашими молитвами, — рассказывал он, — я спасся во время Турецкой кампании. Окруженный многими полками неприятелей, я остался сам с одним только полком и видел, что мне нельзя ни укрепиться, ни двинуться как-нибудь, ни взад ни вперед. Не было никакой надежды на спасение. Я только твердил постоянно: «Господи, помилуй молитвами старца Серафима», ел сухари, данные мне вами в благословение, пил воду, и Бог сохранил меня от врагов невредимым.
В эти минуты крайней опасности смятенная страхом смертным душа человека из этого ада кипучей битвы рвалась за помощью к дальнему старцу, и, как удары электрической искры, прозорливый дух великого Серафима почувствовал эту безглагольную из дальней враждебной страны мольбу погибавшего человека, возопил к Богу, и Бог по молитвам угодника Своего послал в охрану ему легионы Ангелов Своих.
Советами, охраной, мыслями, предупреждениями своими святые при жизни широко служат людям. И как нежно и заботливо служение их!..
Укоряли и смеялись над одной крестьянкой, которая при народе, ожидавшем благословения Оптинского старца Амвросия, стала кричать ему:
— Батюшка, у меня индюшки все мрут. Помоги, чтобы не умерли.
И старец дал ей свой совет. Он понимал, что для нее вопрос о жизни индюшат так же важен, как для крупного мирового купца важен приход в безопасности идущих из другой части света кораблей.
Прибежал однажды в Саровскую пустынь крестьянин с признаками сильнейшего волнения и спрашивал у всякого попадавшего ему навстречу инока:
— Батюшка, ты, что ли, отец Серафим?
Когда ему указали старца, он упал ему в ноги и закричал:
— Батюшка, у меня лошадь украли. Не знаю, как теперь буду семью кормить. Я без нее стал нищим. А ты, говорят, угадываешь.
Старец ласково прижал к груди его голову и сказал:
— Огради себя молчанием. Иди в село (старец назвал то село). Как станешь подходить к нему, свороти с дороги вправо и пройди задами четыре дома. Там ты увидишь калиточку, войти в нее, отвяжи свою лошадь от колоды и выведи молча.
Лошадь была найдена.
Пришел другой молодой крестьянин с уздой в руках, плакавший о пропаже лошадей, и поговорил со старцем. Через несколько времени монах, знавший о его горе, спросил, отыскал ли он лошадей.
— Как же, отыскал! Отец Серафим сказал мне, чтобы я шел на торг и что я там увижу их. Я и вышел, и как раз увидал, и взял к себе своих лошадок.
Дивно общение святых между собою. Так, архиепископ Воронежский Антоний в день кончины старца Серафима в далеком Сарове при отсутствии тогда телеграфов и медленной почтовой гоньбе, стал служить по нем панихиду.
Затворник Задонский Георгий рассказывал, что одно время смущался помыслами, не перейти ли ему из Задонского монастыря в другой. Этот помысел он никому не открывал. Однажды пришел к нему странник и сказал:
— Отец Серафим приказал тебе сказать — стыдно, столько лет сидевши в затворе, побеждаться вражескими помыслами, чтобы оставить это место. Никуда не ходи.
В ту ночь, когда душа старца Серафима была освобождена от уз тела, один из русских подвижников, игумен строгой Глинской пустыни Курской епархии Филарет, выходя с братиею своею из церкви от заутрени, указал сияние на небе и промолвил:
— Вот в каком торжестве возносятся к небу души праведников. Ныне преставился Богу Саровский старец Серафим.
Да, для воздействия праведников на души человеческие упраздняются все земные ограничения пространства, времени. И если на земле живой человек, хотя бы и праведный, может в известные минуты говорить и быть поглощенным только одним существом: в небесную пору своего бытия он как бы раздробляется и в одно мгновение входит в общение, невидимо советует, остерегает, помогает, спасает, вразумляет множество людей.
Ведь в вечной жизни происходит полнейшее развитие человеческой души, расцветают все свойства, которые в земном человеке проявляются часто лишь легкими очертаниями, лишь намеками. И та заботливость, то нежное участие к людям, которое замечалось в праведниках в земную пору их существования, тут, естественно, принимает еще большие размеры.
О той греющей любви, которая пламенеет в праведниках, которая как бы теснит их сердце, ища выхода наружу в соответствующих действиях, расскажет следующая сцена из жизни того же великого Серафима, который является неусыпаемой сокровищницей всяческих добродетелей, величайших черт человеческого характера. Эта сцена передана в воспоминаниях одной старушкой, госпожой Аксаковой, которая в раннем детстве была с родными в Сарове и пред церковным прославлением старца Серафима в живых, увлекательных словах изобразила эту давнюю встречу.
Несколько семей из высшего нижегородского круга отправились в Саров, чтобы повидать старца Серафима. Им сказали, что отец Серафим скрывается в лесу. В пустыньке его они не нашли. И кто-то из монахов посоветовал им послать на розыски старца детей. Старец так их любил, что непременно бы вышел к ним из своей засады.
С шумными криками радости дети обнаружили лесное убежище старца. И отец Серафим действительно быстро пошел к ним навстречу, и скоро на лесной полянке стоял он, окруженный детьми. С растроганным взором он поочередно брал их к себе и прижимал к своей груди, умиленно шепча: «Сокровища мои, сокровища…» Было что-то особое в этом пустыннике, превзошедшем суровою жизнью своею великих египетских отцов, который с любовью и благословением прижимал к себе детей, эту будущую юную Россию.
Я застал еще в живых в Дивеевской обители одну древнюю инокиню, которая в раннем детстве приходила со своими односельчанами в Саров. Отец Серафим стоял на лесном пригорке, когда они завидели его. Радостно замахав им руками, он стал кричать им: «Грядите, грядите, грядите ко мне» — и, наконец, словно не выдержав напор усердия своего и любви к этим шедшим к нему людям, он сам побежал к ним навстречу.
Так вот теперь, лежа мощами своими в раке, среди собора, в неугасимых огнях, зажженных усердной рукой, неужели не встречает он, как встарь, приходящих к нему за тысячи верст из шумной столицы, из тихих деревень богомольцев, не бежит к ним навстречу с ободряющим зовом: «Грядите ко мне, грядите», не берет ли на свои руки, чтобы прижать к своей груди, приводимых к раке его невинных детей, шепча им, как шептал тогда давно отошедшему теперь поколению: «Сокровища мои, сокровища…»
Тот, кто вступил в общение с этим изумительным святым, тот должен был чувствовать не раз в своей жизни присутствие и действие его над собой. Как птица, охраняющая гнездо своих птенцов, он вьется над теми, кто доверился ему раз навсегда в своей жизни, призвал его на помощь, кто постоянно помнит о нем.
Овевая необыкновенною сладостью живое общение с собой, он в трогательных выражениях не раз высказывал, как крепка и надежна его защита. Кто-то сильно плакал и скорбел в одном испытании, сомневаясь к тому же в своем спасении. А он подошел и сказал:
— Не плачь, моя радость. Все те спасутся, кто призывает меня.
Тих, благодатен, ласков подход его к душе человеческой. В последние дни свои он говорил своим детям:
— Когда меня не станет, вы ко мне на гробик-то приходите! Как вам время, вы и идите, чем чаще, тем лучше! Если что есть у вас на душе, что бы ни случилось с вами, о чем бы ни скорбели, придите ко мне, да все, все, с собою-то и принесите на мой гробик. Припав к земле, как живому все и расскажите. И услышу я вас — и вся скорбь ваша отлетит и пройдет. Как вы с живым всегда говорили, так и тут! Для вас я живой есть, буду и вовеки.
А часто, когда люди в горе не успели позвать его, он приходит первый.
Одна купчиха видит во сне старца, который говорит ей: «Эту ночь воры подломили у тебя лавку, но я взял метлу и стал мести. Они и ушли». Действительно, запоры у лавки оказались подломанными, но воры, испуганные появлением старца в образе метельщика, убежали, ничем не воспользовавшись.
Богатая женщина далеко от Сарова страдает, задыхается от нарыва в горле. Голос пропал, вода проходила только каплями. Однажды ночью она сидела в постели, обложенная подушками; служившие ей уснули. В комнате светила лампа и лампада у икон. Вдруг неожиданно вошел старец с открытой головой, в белом балахончике, с медным крестом на груди. Он благословил больную и сказал ей: «Простая и добросердечная!» — и вышел. В ту же минуту больная громко воскликнула: «Старец Божий, скажи еще что-нибудь!» Этот голос разбудил ее прислугу, и та спрашивала ее, с кем она говорила.