Убийцы, не погребая тела, бросили его недалеко от берега, между двумя колодами, и прикрыли хворостом. И на этом месте стали являться знамения: иногда загорались огни, иногда слышно было проходящим пастухам ангельское пение. Через несколько лет охотники, занимаясь звериною ловлей, нашли честное тело. Оно лежало целым: ни зверь, ни птица не коснулись его, не было на нем тления.
Святые Владимир и сыновья его Борис и Глеб на иконе XVI в.
Они рассказали об этом в Смоленске. Тогда граждане со всем духовным собором отправились на то место и узнали в нетленных мощах благоверного князя муромского Глеба Владимировича, убитого на этом месте; торжественно перенесли они мощи в Смоленск и положили в храме.
Святополк, погубив двух братьев, убил еще третьего, Святослава Древлянского, а затем должен был вступить в борьбу с ополчившимся на него Ярославом Новгородским. Четыре года длилась борьба; наконец Святополк привел печенегов и сошелся с Ярославом на берегу той Альты, где был убит св. Борис. Перед битвой Ярослав, воздев руки к небу, помолился так: «Владыко Господи! Кровь братьев моих от земли вопиет к Тебе. Молю Тебя, всемогущий Творец, Судья праведный, отомсти за кровь эту праведную, как отомстил Ты Каину за кровь Авеля… Вы же, братья мои святые, Борис и Глеб, помогите мне против этого безбожного убийцы!»
С рассвета вступили в битву, бились до ночи с ужасным ожесточением, враг сходился с врагом врукопашную, кровь текла ручьями по оврагам. Одолел Ярослав, и Святополк бежал в польскую землю.
От страха и угрызений совести он не мог остановиться нигде: ему всюду чудилась погоня. «Бегите, бегите, — кричал он, — за нами гонятся!» Он кончил жизнь в Польше в страшных мучениях душевных, и, как передает летописец, долго из насыпанного над ним кургана выходил смрад, как свидетельство лежавших на нем проклятий. Этот злодей назван «Святополком Окаянным».
Когда, утишив землю, Ярослав утвердился в Киеве, он узнал, что тело св. Глеба находится в Смоленске, и послал за ним священников. По Днепру тело привезено было к Киеву, и все увидели благоверного князя как бы спящим: тело было, как у живого, и источало благоухание. Его положили в Вышгород в могилу св. Бориса в 1021 г., и тогда же они оба были причислены к лику святых. Когда сгорел храм, где была могила, над гробом стали появляться огни и слышалось ангельское пение. Тогда над святыми мощами воздвигнута была новая церковь, а мощи вынуты из земли. Тут же начали совершаться чудеса исцелений. Впоследствии вместо деревянной была сооружена великолепная каменная церковь во имя первых русских чудотворцев. При торжественном перенесении мощей раку св. Бориса несли князья, а каменную раку св. Глеба везли на санях.
Во время нашествия татар храм этот был разрушен до основания, а мощи благоверных князей скрыты в неизвестном месте, где остаются и доныне. Предание говорит, что место это — под святым колодцем, находящимся у алтаря теперешней церкви.
Память св. страстотерпцев совершается 27 июля, перенесение мощей — 2 мая.
Вспомним о трех святых братьях, верно служивших благоверному князю Борису.
Борисоглебский монастырь в Торжке. 1910 г. Фото Сергея Прокудина-Горского
Из Венгрии пришел к нему Ефрем, с братьями Моисеем и Георгием. Георгий был убит на Альте, прикрывая собой своего князя. Узнав об их гибели, Ефрем пришел искать тело брата, но не мог узнать его и нашел только голову. Он принял иночество и там, где теперь город Торжок, построил странноприимный дом, где служил странникам. При открытии мощей св. князей Бориса и Глеба, он воздвиг храм во имя новоявленных мучеников и основал при храме иноческую обитель.
Какая радость была для верного слуги видеть церковное прославление его любимого князя!
Мощи почившего в глубокой старости преп. Ефрема покоятся открыто в соборном храме новоторжского Борисоглебского монастыря. При них нетленная глава его брата Георгия, по его завещанию положенная с ним в могилу. Третий брат, преп. Моисей Угрин, прославился великими подвигами целомудрия, много пострадал за душевную и телесную чистоту и был одним из первоначальных подвижников в киевских пещерах, где почивают его мощи.
Велико значение дивного подвига святых князей Бориса и Глеба, явившихся первым пышным цветом русского православия, первыми угодными жертвами, которые выставила Богу Русская земля.
Удивительна высота их нравственного совершенства: презрение к смерти, вера в Бога, смирение и правда, покорность старшим.
Особенно этой последней добродетели всегда будет поучать их память. Преп. летописец Нестор, подвижник Киево-Печерской лавры, рассуждает так об их кончине и прославлении: «Видите ли, как ваша покорность старшему брату? Если бы они воспротивились ему, то едва ли удостоились такого дара от Бога. Потому что и ныне много юных князей, которые не покоряются старшим, сопротивляются им и бывают убиваемы, но они не удостаиваются благодати, как эти святые братья».
И особенно во времена взаимных раздоров князей Киевской Руси пример св. страстотерпцев служил важным напоминанием о мире, любви и согласии, которых не было среди удельных князей; их рознь и предала Русь татарам.
Явление князей Бориса и Глеба перед Невской битвой
Каким отрадным светом сияют лики двух святых братьев; какою они озарены новою для Руси красотой — красотою смиренной и кроткой души! Их короткая жизнь и славная смерть показывают, как быстро и богато поднялось на русской почве посеянное их отцом семя.
Немного и недолго потрудились для родной земли благоверные князья-мученики, но зато явились сильными и теплыми ходатаями за нее на небе, и забота их о русской земле, и помощь подтверждаются следующими знамениями.
Когда великий князь Александр Невский боролся с немцами и должен был вступить с ними в бой на берегах Невы, один из военачальников его, стоя ночью на страже, имел такое видение. Лишь только забрезжил свет, появился на реке корабль; гребцы сидели как бы покрытые тьмой, а посреди корабля в блестящих одеждах стояли святые мученики Борис и Глеб. И сказал св. Борис: «Брат Глеб, вели грести скорее, да поможем сроднику нашему князю Александру против немцев».
И в тот день св. Александр одержал великую победу.
Также, когда благоверный князь Димитрий Иоаннович боролся с нечестивым Мамаем, стоявший ночью на страже Фома Халцибеев видел следующее. В высоте показалось густое облако, и от полуденной стороны явились двое светлых юношей; в руках у них были зажженные свечи и мечи. To были святые мученики Борис и Глеб. И сказали они татарским воеводам: «Кто послал вас губить наше отечество, данное нам Богом?» и стали рубить врагов, так что ни один не остался цел.
Наутро страж поведал видение великому князю Димитрию, и он молился: «Пресильный Боже, подай мне помощь молитвами святых мучеников Бориса и Глеба, как Давиду на Голиафа, как Ярославу на Святополка, как пращуру моему Александру на короля немецкого!»
To был день Куликовской битвы, которая положила начало освобождению России от татарского ига.
Семья Ярослава Мудрого. Св. Великая княгиня Анна и св. Князь Владимир новгородские. Преп. Никола Святоша, князь Черниговский
Преемник и сын Владимира святого, Ярослав Мудрый, славен был благочестием и был поборником духовного просвещения. Он высоко поставил русское имя.
В его семье было двое святых.
Супруга Ярослава, благоверная княгиня Анна, была дочерью шведского короля Олава; языческое имя ее было Индегерда, и она получила в приданое от отца город, по-русски называемый Старою Ладогой. Летописи не оставили нам подробностей о ее характере.
Перед кончиной своей она постриглась в монашество (10 февраля 1051 г.).
Великий князь киевский Ярослав по прозванию Мудрый
Благоверный великий князь Владимир Ярославич на 16 году поставлен отцом княжить в Новгороде, где неотлучно с ним жила до смерти и его мать. Он оставил о себе вечную память сооружением великолепного собора Софии, Премудрости Божией, важнейшей святыни Новгорода и одной из первых русских святынь, которая уцелела во всей своей древней красе. После 18-летнего управления, он преставился 33 лет от роду, 4 октября 1052 г. Нетленные мощи его почивают рядом с мощами его матери в серебряной раке в созданном им соборе.
Софийский собор в Новгороде. Фото 1900 г.
Неясно рисуется чистый образ этого древнего князя, по скудости сведений о нем; но мы можем дополнить его по той обстановке, в какой протекло его детство в доме отца.
Созидательная, живая, спокойная, но плодовитая деятельность поглотила Ярослава во все его княжение. Он ставил новые города и храмы, любил церковные уставы, духовенство, особенно иноков, понимал пользу книг духовных и читал их день и ночь, велел переводить их. Все это не усыпляло его воинской доблести, когда нужно было ополчиться на врага.
«Ярослав, — говорит протоиерей Михаил Хитрово, — представляется за беседой со смиренным черноризцем о церковном уставе и строение или глубоко погрузившимся в развернутую перед ним хартию… Уже давно ночь, но князь как будто и не замечает времени. Он весь ушел умом в письмена, где черпает уроки мудрости и благочестия, — и, кажется, шепчут его уста с Соломоном: „Пошли мне от святых небес приседящую престолу Твоему премудрость, чтоб она способствовала мне в трудах моих!“»
Ярослав любил великолепие храмов, выписывал для украшенья их греческих художников, завел стройное церковное пение.
Вот в какой среде росли первые православные русские князья. Такое настроение веры не могло не образовать людей, не только праведных, но и святых. Мы видели уже благочестивую ровность св. княгини Анны, принявшей иночество в последний год жизни. Один из князей последующего времени отрекся от престола и величия земного и провел жизнь в удивительных подвигах иноческого смирения.
Князь черниговский Святослав (в сокращении Святоша), во св. крещении Николай, жил счастливо, имея жену и детей. Но душа его жаждала исключительного общения с Богом. Он понял, что все тленно, что не утолит Софийский собор в Новгороде голода души земным величием, что только на небе — непреходящее царство славы; и он оставил все и пришел в 1106 году в Киево-Печерский монастырь.