и на него внимания, как на одного из многих, а наступившая ночь спасла полководца. Склир же, гордясь и кичась такими победами, стал считать себя неотразимым и непобедимым. После этого он взял приступом Никею, Авидос и Атталию, подчинил себе все владения ромеев в Азии, захватил множество триер, стал господствовать на море и причинил большой вред купцам и даже самой столице, не давая возможности приплывать, как прежде, судам с хлебом. Это длилось до тех пор, пока правители не выслали тайно из Византия огненосные корабли. Начальствовавший над ними магистр Варда Парсакутин неожиданно пристал к Авидосу, зажег корабли тирана, перебил находившихся там воинов и овладел крепостью. Вслед за тем Фока набрал многочисленный отряд воинов, напал на Склира, победил его и заставил бежать в Экбатаны (Лев имеет в виду Багдад. – Е.С.), к агарянам». В Багдаде Склир на 7 лет угодил в тюрьму вместе со своими сподвижниками, причем его пытался отравить византийский посол; после освобождения (986 г.), возможно, полученного вследствие военной службы у султана против его восточных врагов, примкнул к мятежу своего «старого знакомого» Варды Фоки. Их пути и ранее часто и причудливо пересекались: в 970 г. Склир, как представитель официальной власти, уже подавлял первое возмущение своего нового союзника, а в 979 г. вновь вступил с ним в бой, причем уже сам как бунтовщик против законного представителя императора, разбил его (причем имел место личный поединок), а потом был разбит им; сейчас василевс хотел стравить их меж собой, но они быстро договорились разделить империю; однако сначала Склир был использован Фокой, а потом посажен в крепость; когда Фока погиб в битве с василевсом, вдова Фоки нарочно, чтоб отомстить василевсу, выпустила Склира, и тот, собрав и своих приверженцев, и остатки войска Варды Фоки, продолжил борьбу с Василием, пока взятие князем Владимиром Херсонеса не заставило Василия помириться с мятежным полководцем (989 г.); Склир, достигший 70 лет и уже начавший слепнуть, с удовольствием принял амнистию, дал Василию, по его просьбе (согласно «Хронографии» Михаила Пселла), ряд мудрых управленческих советов и умер на покое в богатстве и почестях в 991 г.
В 1020—1030-х гг. в Анталии родился знаменитый византийский историк и правовед Михаил Атталиат (ум. ок. 1080 г.), оставивший нам свою «Историю», в которой он описал, как очевидец и непосредственный участник, катастрофическое поражение византийцев при Манцикерте, понесенное ими от турок-сельджуков в 1071 г. «О том же, как я сам, став на пути бегущим, многих задержал, стремясь отвратить поражение, пусть расскажут другие», – сурово пишет автор… Без преувеличения можно сказать, что это первое крупное столкновение с неведомым доселе врагом (не считая неудачного для византийцев боя при Мелитине 1067 г. и двух ответных, скорее демонстративных походов, ромеев 1068–1069 гг.) оказалось роковым для всей судьбы Византии, начавшей стремительно «расползаться по швам» под ударом сельджуков из-за того, что всесильная бюрократия, завидуя деньгам, выделяемым василевсом на армию, предала своего императора, Романа Диогена, подстроив изменой проигрыш битвы. Поверженного василевса жестоко ослепили (ему выжгли глаза, так что он вскоре умер) – и не турки, а «свои», по его возвращении из турецкого плена… Большая часть Анатолии (Малой Азии) была потеряна уже за 9 лет, потом постепенно рухнуло и все остальное. Но вернемся, собственно, к Анталии.
В последующие века Анталия сохраняет свою важность как опорный пункт в борьбе с мусульманами. В самом начале правления Иоанна Второго Комнина (1118–1143 гг.) кочевые турки, не подчинявшиеся определенному правителю, захватили было Анталию, но василевс, учитывая важность города-порта, лично выбил их оттуда и восстановил ее сухопутные связи со столицей. По Ш. Дилю, в 1143 г. в Анталии во время похода на Киликию умер от лихорадки севастократор Андроник Комнин – сын Иоанна Второго и брат василевса Мануила Первого; по иной версии событий там, еще до воцарения Мануила, годом раньше умер другой их брат, Алексей; его братья Андроник и Исаак поехали в Анталию за телом, чтоб отвезти его в Константинополь, и Андроник заболел и умер на обратном пути, в Малой Азии; Диль также говорит о смерти обоих принцев в промежуток в несколько недель, но датирует их обе 1143 г. Несомненно одно: один из царевичей, если не оба, умер в Анталии (по Д. Норвичу, сам император в 1142 г. вместе с 4 сыновьями прибыл в Анталию во время похода на сирийских сарацин; там Алексей умер, Андроник и Исаак были отправлены отцом с телом брата в столицу, и Андроник в походе умер, сам же василевс отправился с Мануилом на войну и вскоре умер от заражения крови); также Анталия по-прежнему славна как центр торговли и одна из главных станций на пути к константинопольским проливам; там в XI веке обустраивается венецианская фактория. Алчные латиняне взяли Анталию на заметку. Кроме того, у них появились личные счеты к этому городу. Во время Второго Крестового похода (1147–1149 гг.), во время блуждания по Таврским горам французского войска под предводительством короля Людовика Седьмого (1120–1180 гг., правил с 1137 г.), латиняне после 12-дневного перехода, страдая от голода, холода и преследования турок, выбрели к Анталии. Местные жители хоть и здорово нажились на продаже разбойным крестоносцам продовольствия, однако просто физически не смогли достать фуража для их лошадей (напомню, что Анталия располагается близ гор на обрывистом скалистом берегу). В результате и без того растрепанное войско французов лишилось лошадей, король со своими баронами и духовенством покинул его (февраль 1148 г.), и отчаявшиеся простолюдины решили пробиваться пешком, в результате чего все пали от эпидемий и рук турок. Тем не менее латинская пропаганда во всем обвинила коварных греков, начиная с их императора, хотя, как пишет историк Крестовых походов Б. Куглер, крестоносцы Людовика погибли вовсе не от византийской алчности, а от собственных ошибок. На эту уловку попался известный русский путешественник, писатель и государственный деятель А.С. Норов, который полуистерично описывал анталийское бедствие в своем труде «Путешествие к семи церквам, упоминаемым в Апокалипсисе»: «На Греках Атталии тяготеет грозный укор истории за их коварныя и безчеловечныя действия противу крестоносцев Лудовика 7-го. После истребления армии Императора Конрада на пути в Иконию, чрез измену Греков Константинополя, Людовик Седьмой, с новою армиею, при которой было чрезвычайное множество поклонников, восторжествовав над Мусульманами на берегах Меандра, претерпел в свою чреду неожиданное поражение в дефилеях горы Кадмуса; его остальная армия, обязанная своим спасением его геройскому мужеству, преодолев неимоверныя препятствия, достигла наконец в совершенном разстройстве и изнеможении до стен Атталии, куда были устремлены все ея надежды. Этот город принадлежал тогда Константинопольскому Императору Мануилу и был населен одними Греками; – Атталийцы, конечно не без ведома Мануила, затворили ворота перед погибающею армиею своих собратий – Христиан. Армия Латинцев и толпы несчастных поклонников, нуждаясь в съестных припасах и в одежде, едва могла приобретать их у Атталийцев за дорогую цену. Одно только чрезвычайное изнеможение сил душевных и телесных Латинцев и недостаток в осадных машинах может несколько объяснить нерешимость Латинцев взять приступом преступную Атталию. Не прежде, как через месяц, Атталийское Правительство, опасаясь наконец последствий отчаяния европейскаго войска, предложило Королю Французскому, за дорогую плату, суда для отправления части его войска в Сирию. Лудовик принял с трудом это предложение, предвидя злосчастную участь, которая ожидала без него ту часть войска, которая должна была следовать берегом. Нельзя читать без ужаса в современных писателях разсказ об этих бедствиях. Большая часть оставшихся Франков погибла или с оружием в руках в Горах Киликийских, или от голода; некоторые из них с отчаянием в душе возвратились к стенам ненавистной Атталии, превзошедшей в жестокости древний Фазелис. – Мусульмане и Греки испили их кровь, но наконец первые сжалились над Христианами, призрели больных и раненых и даже, покупая монету Крестоносцев у Греков, раздавали ее обратно крестоносцам щедрою рукою. – “Наконец”, говорит один современный писатель и очевидец: “Бог проклял Атталию, поразив внезапно ея жителей чумною смертию; почти все дома опустели; а те из жителей, которые остались в живых, пораженные безумием и ужасом, поспешили убежать из города”». Да, типичная деятельная латинская пропаганда, особенно если сравнить поведение византийцев и турок, якобы сердобольно кормящих и лечащих тех, кто пришел их убивать. Шарль Диль в своей «Истории Византийской империи» пишет, что неудачу Второго Крестового похода латиняне «приписывали прежде всего коварству византийцев, чья жадность действительно была возмутительной, и Запад намеревался даже одно время направить Крестовый поход против Византии, чтобы отомстить за крах экспедиции (1150)».
Однако вернемся к итальянской экспансии в Анталии. Когда во время Четвертого Крестового похода крестоносцы берут Константинополь, в том же 1204 г. Анталию захватывают представители тосканского рода Альдобрандино. Параллельно с этим идет экспансия турок-сельджуков, все более приближающихся к Анталии. Еще раз вспомним слова, сказанные накануне падения Константинополя в 1453 г. византийским адмиралом Лукой Нотарой: «Лучше быть под мусульманской чалмой, чем под папской тиарой». Жители Анталии поняли эту «истину» гораздо раньше, ибо отмечено, что, попав под иго латинян, греческое население Анталии предпочло поддержать турок, чем те и воспользовались.
5 марта 1207 г. турки-сельджуки под предводительством султана Гияз-эд-дина (которому в городе поставлен большой конный памятник) взяли город при помощи его же жителей.
Византийское никейское «правительство в изгнании» заявило свои претензии на Анталию, что привело к войне с конийским султанатом сельджуков. В сражении при Хонасе с никейскими войсками за фригийскую малоазийскую область, ныне известную, как Денизли (1210 год), султан Гияз-эд-дин, большой, кстати говоря, любитель поединков, был повержен в единоборстве с императором Феодором Первым Ласкарисом (1174–1221 гг., правил с 1204) и собственноручно обезглавлен василевсом. В 1211 г. Анталия была отбита никейцами, но 10 лет спустя потеряна ими окончательно.