поклонихомся святому гробу тому и, благодатию божиею храними и молитвами святаго Иоанна Богословца, идохомъ, радующеся».
Храм же Иоанна Богослова в Эфесе рухнул от землетрясения в XIV веке, когда городом уже владели турки, успевшие обратить его в главную мечеть города (по свидетельству знаменитого путешественника Ибн-Батуты). История города после Рождества Христова была не менее кровава, чем до него. Еще в 262 г. Эфес подвергся нападению готов, персов в 614 г., в VII–VIII веках страдал от набегов арабов (император Константин Багрянородный пишет в своем труде «Об управлении империей» о набегах араба Муавии (в тексте Мавии, VII век), разорившего, в числе много прочего, и Эфес: «Его [Уфмана, т. е. Османа] стратигом был Мавия, разрушивший Колосс Родосский и разграбивший остров Кипр и все его города. Он захватил остров Арад, сжег его город и покинул остров, оставшийся не населенным вплоть до сих дней. Взяв остров Родос, Мавия уничтожил колосс, стоявший на нем 1360 лет после его установления, купив который, некий купец – иудей из Эдессы погрузил медь колосса на девятьсот верблюдов. Это Мавия совершил поход и против Константинополя; он разорил Эфес, Галикарнас, Смирну и прочие города Ионии». В 716 г. Эфес захватил халиф Сулейман. Византийцы отбили город, и в X–XI веках он был даже переименован в Айос Феологос, т. е. Святой Богослов, в честь Иоанна. На улице, ведущей в гавань, на высоких колоннах еще в V веке стояли статуи четырех евангелистов, и в их числе, естественно, был Иоанн Богослов. М.В. Левченко, опираясь на хронику Феофана, сообщает интересную деталь, относящуюся к X–XI векам: «На Эфесской ярмарке, связанной с днем Иоанна Богослова, собиралось торговых пошлин до 100 литр золотом». Можно представить, каков был товарооборот. В 1090 г. турки под предводительством эмира Чахи взяли город, известный с тех пор как Айясулук, но это название – просто искаженное турками Айос Феологос; войска Чахи в союзе с печенегами взяли в клещи сам Константинополь. Византийский император Алексей Первый Комнин искусно отвел грозившую Византии опасность, сначала стравив печенегов с половцами, а затем, в 1093 году, восстановив против Чахи его тестя, турецкого султана, который Чаху и убил. Вскоре византийцам еще раз улыбнулась удача и Эфес вновь вошел в состав Империи, когда Алексей Комнин вернул себе кое-какие владения за счет усилий первых крестоносцев. Во время неудачного для христиан Второго Крестового похода (1147–1149 гг., о злоключениях французов в Малой Азии см. ч. 1, главу про Анталию) Эфес стал местом, где германский король Конрад Третий собирал остатки своего разбитого при реке Меандр войска (сестра его жены Берта Зульцбахская была византийской императрицей, женой Мануила Первого Комнина, и василевс оказывал ему посильную помощь), где заодно заболел под Рождество, и оттуда же французы начали свой злосчастный поход к Анталии. Однако в 1304–1308 гг. турки окончательно отбили Эфес у византийцев, и султан Осман милостиво подарил его айдынскому эмиру, который его и захватил. Еще некоторое время Айясулук процветал и даже стал столицей эмирата Айдыногуллар, но с присоединением эмирата к Османской империи город пришел в упадок, был заброшен, и рядом с ним выросло турецкое поселение с прежним названием; в 1941 г. Айясулук был переименован в Сельчук (Сельджук), и так и доныне значится на всех картах.
Окинем взглядом величественные, местами частично восстановленные, руины Иоанновой базилики. Самая сохранившаяся часть постройки – монументальные византийские ворота, ошибочно известные, как «Ворота предателей» (по вмурованному в них античному барельефу). Кладка стен типично византийская, с чередующимися рядами камней и кирпичей. На мраморных колоннах высятся капители с крестами разнообразных форм и монограммами императора Юстиниана и императрицы Феодоры, на полу местами сохранились фрагменты узорчатой мозаики; на месте захоронения св. Иоанна Богослова высятся по углам четыре небольших колонны с витым узором, а с западного края установлена простая плита с надписью ST JEAN IN MEZARI – THE TOMB OF ST JOHN (могила св. Иоанна).
Последнее замечание – как извечная ложка дегтя в бочке меда. Туристические гиды русских в базилику Св. Иоанна не возят (для наших соотечественников дело ограничивается лишь осмотром античных руин), мною там были замечены только организованные итальянские группы; небольшие группы (2–4 человека) англичан, турок, немцев пробирались туда, как и мы с отцом, самостоятельно. Утешился тем, что дополнительные препятствия к осуществлению цели делают ее лишь еще более желанной, и факт остался фактом: моя многолетняя мечта посетить гробницу апостола Иоанна наконец-то осуществилась 31 августа 2014 г.
Древний Эфес, раскопанный лишь на малую часть, конечно, хранит еще немало информации и бесценных произведений Античности, но когда все это будет явлено на свет Божий – неизвестно. А история его, которой мы пока что коснулись лишь краем, в рамках всего нескольких вопросов, поистине необъятна. Если взять хотя бы только христианский период, можно многое рассказать о миссии апостола Павла, о гонениях на христиан в Римской империи, с которым связана легенда о чуде воскресения семи отроков эфесских, о заседаниях Третьего Вселенского собора и о подвижнике позднего византийского православия митрополите Марке Евгенике Эфесском, – и вот как раз об этом далее и пойдет речь.
Глава 2. Продолжатель миссии апостола и Евангелиста Иоанна Богослова в Эфесе – апостол Павел
Апостол Павел пришел в Эфес в 52 г. н. э. (во время своего второго миссионерского путешествия), после того как Иоанн Богослов покинул этот город в первый раз (либо вместе с Богоматерью, либо после ее Успения, если оно имело место в Эфесе). Св. Лука пишет об этом так: «Павел, пробыв еще довольно дней, простился с братиями и отплыл в Сирию, – и с ним Акила и Прискилла, – остригши голову в Кенхреях, по обету. Достигнув Ефеса, оставил их там, а сам вошел в синагогу и рассуждал с Иудеями. Когда же они просили его побыть у них долее, он не согласился, а простился с ними, сказав: мне нужно непременно провести приближающийся праздник в Иерусалиме; к вам же возвращусь опять, если будет угодно Богу. И отправился из Ефеса. (Акила же и Прискилла остались в Ефесе.)» (Деян. 18: 18–21). Именно эти коринфские друзья и сотрудники Павла трудились над становлением христианской церкви в Эфесе до того времени, как Павел вернулся в этот город во время своего третьего миссионерского путешествия, предположительно год спустя, и пребывал в этом городе порядка двух-трех лет. О его трудах в этом городе и пойдет речь.
Эфес, зерна христианства в котором были посеяны еще Иоанном Богословом во время его первого пребывания там с Девой Марией, представлял собой одновременно и очень благодатную почву для проповеди христианства благодаря своей космополитичности, и в то же время сложную из-за сильных языческих культов, в первую очередь – Артемиды Эфесской. Известный французский библейский исследователь-критик Эрнест Ренан оставил точное аналитическое описание Эфеса времен апостола Павла: «Языческое население было в порядочной степени фанатично, как во всех городах – центрах паломнических и знаменитых культов. Поклонение Артемиде Эфесской… питало несколько значительных промыслов. Тем не менее, значение города как столицы Азии, оживленная деловая жизнь, стечение людей всех национальностей, все это делало Эфес очень благоприятным… пунктом для распространения идей христианства. Нигде эти идеи не находили себе более благодарной почвы, как в городах густонаселенных, торговых, переполненных иностранцами, кишащих сирийцами, евреями и тем неопределенного происхождения населением, которое с древних времен хозяйничает во всех гаванях Средиземного моря. Уже целые века Эфес не был больше чисто греческим городом. Некогда он блистал в первом ряду последних, по крайней мере, в деле искусств; но понемногу он дал себе увлечься азиатскими нравами. Эфес всегда пользовался у греков дурной славой. Распущенность, распространение роскоши были, по мнению греков, следствием влияния изнеженных нравов Ионии; а Эфес был в их глазах центром Ионии – ее воплощением… (до сих пор сохранились руины роскошных домов знати “на склоне” – с остатками мозаик, фресок и т. д. Диоген Лаэртский сохранил имя одного из древних художников Эфеса – Феодор; кроме того, Эфес был популярным местом действия фривольных античных романов (таких как, например, “Левкиппа и Клитофонт” Ахилла Татия, где дом Мелиты описан как “первый из всех эфесских домов. Огромный, он кишел многочисленной прислугой и блистал роскошью убранства”, где Мелита “…приказала приготовить самый восхитительный обед, какой только можно представить”) и комедий (знаменитый “Хвастливый воин” Плавта. – Е.С.). Благодаря праву укрывать преступников, которое принадлежало храму, город был переполнен ими… [В порту Эфеса] выходило и выгружалось все, что шло из Италии и Греции; город был как бы гостиницей или складочным магазином, стоящим на пороге Азии… Эфес можно было бы принять за международный сборный пункт публичных женщин (недалеко от библиотеки Цельса сохранились руины некогда двухэтажного публичного дома, а на мраморной дороге недалеко от театра высечен указатель, как его найти. – Е.С.) и кутил. Он был переполнен колдунами, прорицателями, мимами и флейтистами, евнухами, ювелирами, продавцами амулетов и талисманов, беллетристами… Общественная жизнь упала до состояния вакханалии; научные занятия были заброшены…» (с последним, пожалуй, можно поспорить, так как в начале нашей эры повсюду был славен эфесский мусейон как центр культурного просвещения и местная медицинская школа). Флавий Филострат так пишет об Эфесе и эфесянах в «Житии Аполлония Тианского» (знакомого читателю по рассказу о городе Аспендос в 1-й части книги, который также в свое время проповедовал в Эфесе в I в. н. э.; незадолго до смерти, на старости лет, он вернулся в Эфес (где его застало убийство Домициана в 96 г. н. э., которое он якобы провидел) и, вероятно, там и умер): «Лишь узнали в Ионии, что Аполлоний прибыл в Ефес, как даже ремесленники забросили свою работу – все теснились вокруг пришельца: кто дивился его мудрости, кто – обличью, кто – пище, кто – осанке, а кто – всему сразу. Из уст в уста передавались толки об Аполлонии: одни вторили Колофонскому оракулу, будто Аполлоний-де сопричастен божественной мудрости и будто мудрость его беспредельна, другие твердили то же самое, ссылаясь на Дидимейский и Пергамский оракулы, ибо многим, кто нуждался в исцелении, повелел бог идти к Аполлонию, поелику судьбою это суждено и божеству угодно. Еще являлись к Аполлонию посольства от городов звать его в гости и просить совета, кто о житейских правилах, кто о воздвижении кумиров и алтарей – и он порой давал письменное наставление, а порой обещал прийти самолично… Первую беседу с ефесянами вел он со ступеней храма, и беседа эта была отнюдь не сократической, ибо отвращал он и отговаривал своих собеседников от всех прочих занятий, призывая предаться одному лишь любомудрию, дабы не спесью и суетностью полнился город – таким нашел он его, но рвением к науке. Ефесяне были большими охотниками до плясунов и скоморохов, так что Ефес был полон дуденья, топота и обабившихся красавчиков, а потому, хотя жители в это время и перекинулись к Аполлонию, он почитал нечестным закрывать глаза на вышеописанные непотреб