Казалось, с единоличным воцарением Константина Великого гонения на христиан прекратились, но вот Юлиан Второй (355–363) попытался возродить язычество – и не без «эфесского влияния». Философ Максим Урфинский, ученик известных неоплатоников Ямвлиха и Эдесия, основал в Эфесе школу философов-неоплатоников. В числе прочих довелось ему учить и будущего императора Юлиана. Его-то – наставника, учителя и друга – и вызвал Юлиан, воцарившись, в Константинополь в качестве преподавателя и советника; именно Максима впоследствии обвинили в «совращении» Юлиана в язычество, за что, вполне в духе своеобразно понимаемого христианского милосердия, и казнили в 370 г. Армяно-византийский христианский философ-неоплатоник Давид Анахт (V–VI вв.) вспоминает: «Возникло разногласие между Максимом Урфинским – учеником Ямвлиха, и Фемистием, так как Фемистий, приняв [данное Аристотелем] разделение силлогизмов, некоторые из них назвал совершенными – те, которые строятся по первой фигуре, а некоторые – несовершенными – те, которые строятся по второй и третьей фигурам. Максим же, считая, что все силлогизмы, имеющие термины, не нуждаются [ни в чем постороннем], назвал их совершенными. И для решения этого спора они взяли в судьи императора Юлиана, который и присудил победу Максиму».
Сохранилось письмо Юлиана своему учителю: «Предание гласит, что орел, желая проверить, законно ли рождены его орлята, возносит их, еще не оперившихся, в область эфира к лучам Гелиоса, чтобы из свидетельства этого бога узнать, он ли является отцом этой семьи или это – внебрачное и чуждое ему отродье. Так и я приношу тебе мои сочинения, как Гермесу Красноречивому; если они выдержат испытание твоего слуха, то от тебя зависит решение, передать ли их на суд людей; если этого сделать нельзя, то отвергни их как непричастные музам, и сбрось в реку как внебрачный приплод. Также и Рейн отнюдь не поступает с кельтами несправедливо, увлекая в свои стремнины незаконных детей и мстя таким образом за оскорбление супружеского ложа; а тех, кого он признает рожденными от чистого семени, он выносит на поверхность своих вод и возвращает в объятия трепещущей матери, давая этим спасением ребенка непреложное свидетельство чистоты и непорочности ее брачного союза». Итак, во время юлирнавской языческой «реакции» в 361 г., 15/28 сентября в Эфесе пострадал Порфирий, бывший актер или мим, – по-славянски род его занятий определяется более емко – «скоморох». Желая поглумиться перед императором над таинством крещения, он залез в воду и, шутя, произнес: «Крещается раб Божий Порфирий во Имя Отца и Сына и Святого Духа», – после чего тут же, под воздействием Божией благодати, истинно исповедал себя христианином с обличением нечестия Юлиана, за что был тяжко мучен и затем обезглавлен. Христианское предание гласит, что гнев Господень настиг императора-отступника два года спустя, когда в бою с персами он получил удар копьем и якобы сказал, умирая, обращаясь ко Христу: «Ты победил, Галилеянин!»
VIII век тоже дал своих мучеников в Эфесе – епископа Ипатия и священника Андрея, выступивших в 730–735 гг. против иконоборческой ереси византийского императора Льва Исавра (см. часть 1, глава об Аспендосе). Тот пытался было действовать убеждением, а затем – как обычно для деспота и тирана. Священномучеников сначала нещадно били, потом содрали кожу с голов, обмазали бороды смолой и подожгли, затем прямо на их головах жгли иконы. Проволочив мучеников по всему Эфесу, их закололи (21 сентября/4 октября), а тела бросили на съедение псам; верные тайком предали тела погребению.
В программу иконоборческого движения входила также беспощадная борьба с монашеством, которой печально прославился сын Льва Исавра Константин Копроним. Как сообщает летописец Феофан, в 766 г. император прислал в фему Фракисийскую, в которую входил Эфес, стратига Михаила Лаханодракона для искоренения «расы» монахов: «Этот стратиг согнал всех монахов и монахинь своей фемы в главный город области Эфес и, собрав их на равнине, объявил им: “Кто не хочет быть ослушником царской воли, пусть снимет темное одеяние и немедленно возьмет себе жену; в противном случае будет ослеплен и сослан на остров Кипр”». Далее историк М.В. Левченко пишет: «Чтобы предупредить возможность возникновения в своей феме новых монастырских обществ, Лаханодракон не ограничился конфискацией монастырского имущества, но и распродал мужские и женские монастыри, а… мощи святых велел сжечь. По словам Феофана, в этой феме не осталось ни одного носящего монашескую одежду. Насильственное принуждение фракисийских монахов к брачной жизни было лишь воспроизведением того, что происходило в Константинополе (а также в фемах Анатолийской и Букеллариев. – Е.С.). В разгар гонений против монашества в 765 г. Константин Пятый устроил на гипподроме редкое зрелище: шествие монахов и монахинь попарно. С каждым мужчиной шла женщина, а зрители плевали и издевались над участниками процессии. “И когда император громко жаловался, что противные монахи не дают ему покоя, народ кричал: “Больше уже нет этого отродья”».
Теперь от мученических свидетельств христианской веры, перейдем к тому, как Эфес был связан с утверждением православного богословия – на Третьем Вселенском соборе, а также с деятельностью эфесского митрополита Марка Евгеника, ярого противника унии умирающей Византии с католиками. Об этом – последний рассказ из христианской истории Эфеса.
Глава 4. Эфес и защита православия
Малоазийский город Эфес еще со времен апостола Иоанна Богослова был славен не только защитой православной веры, но и, как явствует из истории античного гностицизма, «разбойничьего собора» (449 г.) и деятельности проживавшего в Эфесе монофизитского патриарха Иакова Барадея (ок. 541 г.) и монофизитского епископа VI века Иоанна, автора «Церковной истории», «град эфесский» в определенные периоды своей истории был не чужд и еретических уклонов. Впрочем, в официальной истории Церкви он остался одним из ярких примеров «стояния» за православие.
В 431 г. в Эфесе, в церкви Девы Марии, заседал Третий Вселенский собор (которые, как правило, собирались для разбора и последующего осуждения очередной ереси), основным направлением деятельности которого стало осуждение ереси Константинопольского патриарха Нестория. Заявивший перед императором о себе, как борце с ересями, он сам в итоге стал ересиархом, провозгласив, что Бог Слово обитал в человеке Иисусе, как в храме, и, кроме того, раз дева Мария родила не Бога, а человека, то ее нельзя называть Богородицей – разве что только Христородицей. Против Нестория, имевшего довольно сильную поддержку, активно выступают святой Кирилл, архиепископ Александрийский, и римский папа Целестин, а также православное население Константинополя. В итоге Феодосий Второй созывает в Эфесе Вселенский собор. Несторий хоть и прибыл в город, на заседания явиться не решился. Опаздывали легаты папы и Иоанн Антиохийский, сторонник Нестория. Дни шли, и тогда св. Кирилл и Мемнон Эфесский открыли собор, который после тщательного изучения вопроса признал учение Нестория неправославным, а самого его низложил. Вот 12 «глав» Кирилла, архиепископа Александрийского, против Нестория и его учения, впоследствии изъясненные им на Третьем Вселенском соборе в Эфесе, как образец александрийского богословия.
1-е анафематство
Кто не исповедует Еммануила истинным Богом и посему Святую Деву Богородицею, так как Она по плоти родила Слово, сущее от Бога Отца, ставшее плотью, – да будет анафема.
2-е анафематство
Кто не исповедует, что Слово, сущее от Бога Отца, соединилось с плотью ипостасно и что посему Христос един со Своею плотью, т. е. один и тот же есть Бог и вместе человек, – анафема.
3-е анафематство
Кто в едином Христе после соединения (естеств) разделяет лица, соединяя их только союзом достоинства, т. е. в воле или в силе, а не, лучше, союзом, состоящим в единении естеств, – да будет анафема.
4-е анафематство
Кто изречения евангельских и апостольских книг, употребленные святыми ли о Христе или Им Самим о Себе, относит раздельно к двум лицам или ипостасям и одни из них прилагает к человеку, которого представляет отличным от Слова Бога Отца, а другие, как богоприличные, к одному только Слову Бога Отца, – да будет анафема.
5-е анафематство
Кто дерзает называть Христа человеком богоносным, а не, лучше, Богом истинным, как Сына единого (со Отцом) по естеству, так как Слово стало плотью и приблизилось к нам, восприяв нашу плоть и кровь (Евр. 2: 14), – да будет анафема.
6-е анафематство
Кто дерзает говорить, что Слово Бога Отца есть Бог или Владыка Христа, а не исповедует, лучше, Его же самого Богом и вместе человеком, так как, по Писаниям (Ин. 1: 14), Слово стало плотью, – да будет анафема.
7-е анафематство
Кто говорит, что Иисус как человек был орудием действий Бога Слова и окружен славою Единородного как существующий отдельно от Него, – да будет анафема.
8-е анафематство
Кто дерзает говорить, что воспринятому (Богом) человеку должно поклоняться вместе с Богом Словом, должно его прославлять вместе с Ним и вместе называть Богом, как одного в другом, ибо так думать заставляет и постоянно прибавляемая частица συν – вместо с, а не чтить Еммануила единым поклонением и не воссылать Ему единого славословия, так как Слово стало плотью, – да будет анафема.
9-е анафематство
Кто говорит, что единый Господь Иисус Христос прославлен Духом в том смысле, что пользовался чрез Него как бы чуждою силою и от Него получил силу побеждать нечистых духов и совершать в людях божественные знамения, а не почитает собственным Его Духом, чрез Которого Он совершал чудеса, – да будет анафема.
10-е анафематство
Божественное Писание говорит, что Христос был Первосвященником и ходатаем нашего исповедания (Евр. 3: 1), что Он принес Себя за нас в приятное благоухание Богу и Отцу. Итак, если кто говорит, что Первосвященником и ходатаем нашим был не сам Бог Слово, когда стал плотью и подобным нам человеком, а как бы другой и некто отличный от Него человек, происшедший от жены; или кто говорит, что Он принес Себя в приношение и за Самого Себя, а не за нас только одних, так как, не зная греха, Он не имел нужды в приношении (за Себя), – да будет анафема.