11-е анафематство
Кто не исповедует плоть Господа животворящею и собственно принадлежащею самому Слову Бога Отца, но принадлежащею как бы другому кому, отличному от Него и соединенному с Ним по достоинству, т. е. приобретшему только божественное (в Себе) обитание, а не исповедует, как мы сказали, плоти, Его животворящею, так как она стала собственною Слову, могущему все животворить, – да будет анафема.
12-е анафематство
Кто не исповедует Бога Слова пострадавшим плотью, распятым плотью, принявшим смерть плотью и, наконец, ставшим первородным из мертвых, так как Он есть жизнь и животворящ как Бог, – да будет анафема.
Ересиарх обжаловал низложение, а Иоанн Антиохийский со своими епископами открыл свой собственный собор, на котором осудил и низложил Кирилла и Мемнона. Император предложил уничтожить акты собора и начать все заново, но обе стороны были против (благодаря этому деятельность Третьего Вселенского собора довольно полно документирована). Тогда Феодосий повел себя не очень мудро и арестовал всех главных действующих лиц – и Кирилла, и Нестория, и Мемнона. Всех остальных он пригласил в свою резиденцию в Халкидоне на переговоры. Они были трудны и тяжелы, но в итоге (благодаря умело инспирированной Кириллом бурной демонстрации столичного монашества перед дворцом василевса) император все же вынес окончательное решение – низложил и осудил Нестория и оправдал Кирилла; также на соборе было осуждено учение британца Пелагия, смело отрицавшего порочное влияние на человека первородного греха и, по мнению «ревнителей православия», тем самым умалявшего значение в спасении Божественной благодати – следовательно, и искупления (позднее это учение станет краеугольным камнем полемики Мартина Лютера с Эразмом Роттердамским о свободе человеческой воли). Однако процесс примирения между александрийцами и римлянами – с одной стороны и антиохийцами – с другой занял еще два года. Этот хрупкий мир продержался до смерти Кирилла (444 г.), после чего все началось сызнова, и к Эфесу это имеет самое прямое отношение: именно здесь в 449 г. Диоскор Александрийский возглавил очередной Вселенский собор, ополчившись против Флавиана Константинопольского, осудившего еретика Евтихия, утверждавшего, что во Христе человеческое растворилось в Божественном, как капля меда в океане. Евтихий, считавший себя последователем св. Кирилла, апеллировал к римскому папе Льву, в Александрию и к императору. Так и был созван этот собор, оправдавший Евтихия и низложивший Флавиана (вскоре умершего). Только римский папа не признал этот собор и назвал его «разбойничьим» – и в историческом смысле оказался прав. Этого собора мы не найдем в списке Вселенских, хотя он и был объявлен таковым, зато он так навсегда и остался в истории как «Эфесское разбойничество», или «Разбойничий собор». Не секрет ведь, что история пишется победителями. Вскоре после собора император Феодосий Второй умер, и его место занял «истинно православный» Маркиан; созванный им в 451 г. Четвертый Вселенский Халкидонский собор ликвидировал последствия «Эфесского разбойничества» и утвердил так называемый «Халкидонский орос», который исповедует «Христа, Сына, Господа, единородного, в двух естествах» – человеческом и Божественном, – «неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого».
Руины церкви Девы Марии, где проходил Третий Вселенский собор, стоят до сих пор параллельно Гаванной, или Аркадианской, улице. По одному из преданий, первоначально на этом месте и жила Дева Мария по прибытии с Иоанном Богословом в Эфес, и только позднее он купил ей тот самый домик, который и известен сейчас как домик Марии. Во II веке н. э. там был выстроен мусейон – эфесская высшая школа, в которой преподавалась среди прочих наук медицина, – а Эфес весьма славился своими врачами; здесь же проводились философские диспуты. Среди преподавателей, освобожденных от уплат всех налогов, были философы, врачи и жрецы. Размеры мусейона – 260 × 30 метров. Предположительно, он серьезно пострадал во время нападения готов в 262 г.
В IV веке мусейон был переделан в церковь – первую в истории христианства, посвященную Деве Марии, и с течением веков несколько раз перестраивался из-за перенесенных разрушений. Первый храм, меньшего размера, нежели мусейон, имел большой двор, нартекс, неф, апсиду и пристроенный восьмиугольный баптистерий. С востока были пристроены дворец епископа и служебные помещения. Надпись V века подтверждает, что это именно та церковь, в которой проходили заседания Вселенского собора. Храм и баптистерий пострадали на рубеже VII–VIII вв. арабами, и тогда в западной части бывшего мусейона возвели более скромную по размерам купольную церковь из кирпича. Позднее ее сменила другая церковь, пристроенная к апсиде старой, «соборной» церкви – таким образом и получилось довольно вытянутое строение. Если посмотреть на план, то явно видно, что длина этих веками прилеплявшихся друг за другом построек относится к их ширине в соотношении 6 к 1! И сейчас руины одного здания неотличимы от остатков другого, и церковь известна еще как Двойная; раскопки и реставрация храма Вселенского собора, пришедшего в запустение в XIII веке, начаты в 1984 г.
Наше повествование об Эфесе движется к своему завершению. Мы будем прощаться с городом в тяжелое время, когда пережившая тысячу лет войн и потрясений Восточная Римская империя – Византия, съежившаяся практически до территории своей столицы, стоит на пороге своего смертного часа, а сам Эфес уже 133 года как находится под властью турок. 1437 год – начало подготовки Флорентийской унии Константинопольской церкви с Римской; если очень сильно упростить ситуацию и свести ее к геополитике, скажем так: император Иоанн Восьмой Палеолог, предчувствуя гибель Константинополя, пытается спасти Византию, отдав ее под покровительство Западной церкви и получив за это вооруженную помощь против турок. Писать объективно о Ферраро-Флорентийском соборе сложно, если не невозможно. Обе стороны – православная и католическая – за века сломали немало копий вокруг него, и у каждой стороны своя, весьма четко аргументированная «правда», которая, однако, совершенно не сходится с «правдой» противоположной стороны. Поэтому автор не даст ответов там, где их, не задумываясь, четко даст сведущий православный или католик. Православная позиция выражена во многих церковных изданиях по истории Церкви, католическая – в доступной русскому читателю книге католического священника князя А. Волконского «Католичество и священное предание Востока». Было ли учение о нисхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына (Filioque) исключительно латинским нововведением VI века против арианствующих готов, впоследствии силой «продавленным» Карлом Великим, как это принято излагать, отчего нарушается учение «троичного богословия» о монархии Бога Отца как «совершенного равновесия между троичностью и единичностью», или же так и вправду учили древние Отцы и Учители Церкви, как это утверждают католики – см. того же Волконского, и нам действительно, согласно этому автору, «надо выбирать между православием Иоанна Златоустаго и православием… протоиерея Сахарова»?
Обратимся лучше к фактам. Папа Евгений Четвертый созвал собор в Ферраре; на предварительных совещаниях особо отличился представитель Иерусалимского патриарха митрополит Марк Евгеник Эфесский, богослов, писатель, полемист и гимнограф, не пошедший ни на какие уступки латинянам. 8 октября 1438 г. собор был официально открыт, главным обсуждаемым вероучительным вопросом было исхождение Св. Духа. Греки посчитали латинское учение об исхождении Св. Духа не только от Бога Отца, но и от Бога Сына неверным, соглашение достигнуто не было, и опять здесь отличился Марк Эфесский. В 1439 г. из-за чумы собор переехал во Флоренцию, где – разумеется, не без влияния византийского императора – греки приняли спорное учение под следующим хитрословесным «соусом»: они приравняли латинское «и от Сына» к своему «через Сына»; сдал свои прежние позиции даже никейский святитель – и только Марк Эфесский, доселе замечательно полемизировавший с Иоанном Рагузским, прямо объявил католиков еретиками (те, в свою очередь, обвинили его в порче текста святителя Василия Великого: дело «всплыло» потому, что невежественный монах, которому якобы Марк поручил это щекотливое дело, вырезал не тот лист, который нужно, – ветер случайно перевернул лист, «приуготованный» к истреблению), отказался (вместе с небольшим числом тех, кто не побоялся императорского гнева) подписать акт о соединении церквей; после заточения, которому его подверг император, покинул собор и, прибыв в Константинополь, рьяно убеждал его обитателей не поддерживать нечестивое, по его мнению, соглашение. Папа, видя отсутствие его подписи под актом, горестно заметил: «Мы ничего не сделали», – но тем не менее акт вступил в силу. Правда, возвратившиеся в Константинополь греческие святители быстро отказались от своих подписей под соглашением, заявив, что их вынудили подписаться насилием. Марк Эфесский собрал вокруг себя всех недовольных и при поддержке иерусалимского, александрийского и антиохийского патриархов (константинопольский – Иосиф – умер на Флорентийском соборе) собрал в 1443 г. в Иерусалиме собор, отлучивший униатов. Факт согласия прочих восточных патриархов в этом деле Волконский интересно объясняет: «Я. Пиципиос видит причину этого поворота в давлении турок: все три патриархата находились уже под их властью. Связь Константинополя с Римом была туркам не на руку: папа был их главным врагом: он объединял Европу против них». Император еще пытался «продавить» унию, но отсутствие западной помощи против турок охладило его пыл. Народ отказался ходить в храм Св. Софии, «оскверненный» латинской мессой (хотя неприятие народом унии было не столь массовым, как это принято считать, ибо, как пишет Волконский, «если бы народ действительно отверг акт соединения, то Марк Эфесский в своих памфлетах конечно сослался бы на это обстоятельство как на важный довод против унии»; кипело, в основном, как всегда, монашество). Императорский флотоводец Лука Нотара произнес знаменитейшие слова: «Лучше я готов видеть в Константинополе турецкий тюрбан, чем папскую тиару!» Потом захватившие Константинополь турки казнят Луку; воистину, знай он свое будущее, не был бы столь категоричен. Вот в такой обстановке император Иоанн Восьмой и умер в 1448 г. Два года спустя уния была осуждена уже на Константинопольском соборе (деяния которого католики считают подложными). Еще три года спустя, 29 мая 1453 г., Мехмед Второй взял Константинополь – Византия пала. Дожил ли до этого времени св. Марк – неизвестно. Скончался он между 1444 и 1457 гг. (одни источники датируют его смерть 1444 г., другие – 1445-м, третьи – 1447-м, четвертые – 1449-м, пятые – 1457-м…). Память его – 19 января/1 февраля.