Можно ли представить город эпохи миссии апостола Филиппа? Истинной бедой Иераполиса были землетрясения, сильные и регулярные (одно из них и отмечено в «Житии»); из-за них в городе не осталось почти никаких построек, современных подвигу апостола. Наиболее впечатляют две полуразрушенные башни, меж которыми стоят ворота императора Домициана, построенные талантливейшим архитектором и военным стратегом того времени Секстом Юлием Фронтином; впрочем, Домициан пришел к власти спустя год после общепринятой даты смерти апостола Филиппа, так что самих ворот апостол застать не мог, чего нельзя сказать о башнях, которые относятся к эллинистическому периоду. Одна из них обрушилась до половины, другая расселась совсем.
Отойдем немножко в сторону от основной линии нашего повествовавния, чтобы отметить похвалой необычайные труды Фронтина – трактаты об акведуках и о военных хистростях («Стратегемы»). Последний веками являлся настоящим учебником будущих полководцев, и на страницах данной книги он уже не раз цитировался. Почитаем еще классика военной науки!
«Божественный Август Веспасиан напал на иудеев в субботу, когда им запрещалось предпринимать серьезное дело, и таким образом победил их.
Либурны, занимая мелководье, выставили из воды только головы, внушив таким образом неприятелю представление, что там – глубокое место; преследовавшая их трирема села на мель и была захвачена.
Ю. Цезарь велел выпустить окруженных германцев, храбро сражавшихся в отчаянии, и напал на них, когда они бежали.
Царь Сирии Трифон, потерпев поражение, разбросал по всему пути своего бегства деньги и, задержав всадников Антиоха, ускользнул.
Клисфен Сикионский прорвал водопровод, ведший в Крисы; когда вскоре жители стали страдать от жажды, он вернул им воду, испортив ее чемерицей; когда они, пользуясь ею, ослабели… [от болезни], он их покорил.
Г. Цезарь говорил, что он применяет против врага тот же способ, который большинство врачей применяют против телесных недугов, – побеждать их скорее голодом, чем железом.
Кимон, предводитель афинян, покушаясь на какой-то город в Карии, ночью неожиданно поджег находившийся вне городских стен священный для жителей храм Дианы и рощу. Когда жители выбежали на помощь против пожара, он захватил лишившийся защитников город.
Александр Македонский перед принесением жертвы исписал краской руку гаруспика, которую тот должен был приложить к внутренностям жертвы; письмена гласили, что Александру даруется победа. Когда эти письмена отпечатались на теплой печени и царь показал их воинам, он поднял их дух, поскольку бог якобы обещал победу.
[Спартак], будучи заперт проконсулом П. Варинием, воткнул в землю перед воротами столбы с небольшими интервалами и привязал к ним стоймя трупы в одежде и с оружием, так что на расстоянии они казались заставой, и развел по всему лагерю костры; обманув неприятеля пустыми призраками, он в тиши ночной вывел войско.
Антиох в Каппадокии перехватил вьючных животных, вышедших из осажденной крепости Суенда для фуражировки. Перебив сопровождавших их обозников, он переодел в их платье своих солдат и подослал их под видом подвозчиков хлеба. Обманув таким образом стражу, они вошли в крепость и впустили воинов Антиоха.
Фабий Максим, опустошив поля кампанцев, чтобы окончательно лишить их твердости для выдерживания осады, отошел на время посева, так что они затратили остаток зерна на сев; затем, вернувшись, он истоптал всходы и, доведя город до голода, овладел им.
Под руководством императора Цезаря Домициана Августа во время Германской войны, затеянной в Галлии Цивилисом, войско цезаря подходило к отпавшему к Цивилису богатейшему городу лингонов. Последний боялся подвергнуться разорению; но, сверх ожидания, его не тронули, и он ничего не потерял из своего имущества; он поэтому покорился и передал мне (единственное место, где автор хоть что-то поведал о себе. – Е.С.) 70 тысяч воинов».
Наиболее известным языческим храмом Иераполиса был храм Аполлона. Его руины сохранились до сих пор; более того, они тоже датируются эллинистической эпохой, исходя из чего очевидно, что св. Филипп его застал; но скажу больше: именно этот храм и можно отождествить с тем самым храмом из «Жития», в котором держали заключенную смертоносную ехидну. Раскопки показали, что в правой части храма Аполлона находилась разрушенная ныне пещера Плутона, имевшая три метра в длину и отличавшаяся своими необычными свойствами: подобно храму в Дельфах, храм Аполлона был возведен над этой пещерой не случайно: она наполнялась шедшими из недр земли ядовитыми газами.
Страбон пишет: «Что касается святилища Плутона, то это – небольших размеров отверстие пещеры, лежащей под маленьким выступом горной области; эта пещера настолько велика, однако, что в ней может поместиться человек, а в глубину она идет далеко. Перед ней находится четырехугольное пространство, огороженное решеткой, около 1/2 плефра в окружности. Это пространство наполнено густым в виде облака дымом, так что с трудом можно различить пол. Для тех, кто приближается к решетке вокруг огороженного пространства, воздух безвреден, так как в тихую погоду он очищен от дыма, ибо дым держится внутри ограды; если же животное проникнет внутрь, то его ожидает моментальная смерть. Во всяком случае загнанные туда быки падают и их оттуда вытаскивают уже мертвыми. Я выпускал туда воробьев, и они тотчас падали бездыханными. Однако оскопленные галлы проходят внутрь безопасно, приближаясь даже к самому отверстию; затем, нагнувшись, они спускаются в глубину до известного предела, причем задерживают, насколько возможно, дыхание. Ведь по выражению их лиц я мог заметить признаки припадка вроде удушья. Свойственна ли такая безопасность всем людям, изувеченным таким образом, или только жрецам этого святилища; и проистекает ли она в силу божественного попечения, как это возможно при божественной одержимости, или же, наконец, она является результатом воздействия известных физических сил, противодействующих дыму?»
Тюркоглу поясняет, как хитрые жрецы морочили людям головы: «Основной вход в пещеру, являющуюся началом источника, был полон углекислым газом, который препятствовал существованию жизни. В пещеру запускали птиц, кошек и собак, привязанных к шнуру, а когда вытягивали обратно – находили их мертвыми… (Жрецы) демонстрировали чудеса, оставаясь в среде ядовитых газов… контролируя дыхание, оставались в пещерных проемах, где (скапливался) чистый воздух… (Они) могли там долго находиться… и выходили живыми. Таким образом это чудо способствовало росту славы и развитию города». Вот в чем был секрет смертоносной ехидны, которую никто – кроме жрецов, разумеется, – не видел. Не исключено, что апостолы раскрыли фокус жрецов, отчего те и были так злы на них.
Если идти от развалин храма Аполлона прямо в гору, можно посетить роскошный и неплохо сохранившийся римский театр II века н. э. на 10 тысяч зрителей: место, мало напоминающее христианскую святыню, но, судя по моим наблюдениям, имеющее право на звание таковой. Хранящиеся в музее Иераполиса, расположенном в римских банях (о замечательной истории которых мы еще расскажем), театральные барельефы с изображением гладиаторских боев подтверждают гипотезу об использовании бывшего эллинистического театра, перестроенного римлянами, в качестве цирка. А римский цирк – это не только гладиаторские бои: невозможно перечислить, сколько христиан пролило свою кровь на аренах римских цирков, когда их расстреливали, жгли, травили дикими зверями; тот же римский Колизей один чего стоит! Недаром на его арене установлен крест в память первых христиан, и накануне католической Пасхи в этом гигантском амфитеатре совершается крестный ход. Что же касается Иерапольского театра, то предположение мое переросло в уверенность, когда на одном из блоков театра мною был обнаружен византийский равносторонний крест в круге: вполне возможно, что, как и театр в городе Сиде, и другие театры, в IV веке он был освящен как церковь. Такая практика существовала в первые годы официального принятия Римской империей христианства ввиду, с одной стороны, недостатка церквей, а с другой – опять же из почтения к пролитой крови мучеников, на которой, как сказано, Церковь стоит и утверждается. И далеко, вверх и влево от театра, на пустынном возвышении, располагается главная святыня Иераполиса – мартириум (мавзолей) святого Филиппа. Именно мавзолей, не церковь: византийская базилика, вернее, ее руины, располагается неподалеку, имеются и развалины и иных церквей; мартириум был построен именно как погребальное сооружение памятного типа; не будучи церковью, это сооружение, тем не менее, давало возможность проводить в нем торжественные Богослужения. Построенный в V веке, каменный восьмиугольный мартириум имел размеры 20 × 20 м, размещался на квадратной основе и был увенчан деревянным куполом со свинцовым покрытием. Факт, что мартириум был уничтожен пожаром, но когда и по какой причине – неизвестно. Вероятнее всего, в период Турецко-византийских войн, когда город подвергся окончательному опустошению, о чем было рассказано в предыдущей главе. С тех пор пострадавшее от огня здание медленно, но верно разрушалось, и по этой причине сегодня можно видеть лишь развалины уникальной святыни. Однако эти руины до сих пор указывают нам то место, с которого в последний раз смотрел на негостеприимный Иераполис страждущий апостол Господень Филипп…
Однако наш рассказ об Иераполисе был бы неполным, если бы мы не вспомнили еще нескольких замечательных людей, прославивших свою родину. Одним из них был Эпиктет (50—138 гг. н. э.) – уникальный философ-стоик, бывший раб; и хотя он не был христианином, но его стоическая философия, несомненно, перекликалась с христианским учением. Он писал, что и кажущийся свободным, знатным и т. д. человек может быть рабом своих страстей, а стойкий духом раб – быть внутренне свободным. Утешая других, он утешал себя, как отмечает историк философии А.С. Богомолов. Эпиктет писал о едином Боге, считал, что счастье и добродетель совпадают, следовательно, счастлив тот, кто добродетелен. Побывав (против воли, в качестве раба) в Риме, впоследствии он