тиняне отбили 7 больших штурмов. Только за сутки 8 июля османы сделали по городу 5000 выстрелов; постоянно подрывали мины, но крепость держалась…
С осадой турками Фамагусты связан один известный эпизод, героико-романтический, но, скорее всего, легендарный. Факт налицо – взорвался большой флагманский галеон Мустафы-паши, на котором должны были отвезти в Стамбул захваченных в Никосии 800 молодых пленниц, детей и награбленные в столице Кипра сокровища. Взрыв был очень сильным, так что сотряс всю крепость и уничтожил еще два османских корабля, также с пленниками и готовым к отправке добром. Так вот, по венецианской версии, корабль подорвала одна из пленниц с согласия остальных. Рассказ трагически-возвышенный, но увы – а где свидетели, разметанные страшным взрывом? Да и как, и чем могла устроить пожар в крюйт-камере связанная в трюме пленница? Поэтому, естественно, остается принять версию турок, согласно которой корабль взорвало удачное попадание из крепостного орудия Фамагусты. Осада длилась 11 месяцев – пока не закончились боеприпасы христиан и еда (солдаты и оставшееся население голодало страшно, так что съели всех лошадей, кошек с собаками и т. д.; яйцо стоило золотую монету!). Да и воинов, еще способных держать оружие, оставалось едва 350 человек. Турецкий главнокомандующий Лала Мустафа-паша обещал защитникам жизнь и свободу, если они сдадут крепость. Венецианцы сдались 6 августа 1571 г., и когда турки вошли в бастионы Фамагусты, Мустафа-паша изменил свое решение: все солдаты Брагадино были схвачены и четвертованы; генерал Асторре Бальони и командующий артиллерией Луиджи Мартиненго обезглавлены; капитан Пафоса Лоренцо Тьеполо, пришедший на помощь Фамагусте, повешен; вместе с ним был казнен греческий капитан Манолис Спилиотис. А с самого итальянского полководца, отказавшегося принять ислам ради спасения жизни («Вы можете растерзать на куски мое тело, но над моей душой у вас нет власти», – сказал он), после жесточайших пыток с живого содрали кожу на главной площади города; палачи начали с шеи, и, когда дошли до пояса, Брагадино был еще жив; его последними словами стала дважды повторенная фраза: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой». Турки набили кожу соломой, сделали чучело, одели в одежды венецианского магистрата и возили по Фамагусте на корове под красным зонтом – символом венецианской власти Брагадино. Потом кожу полководца забальзамировали и отправили в Стамбул как военный трофей. Позже ее похитил при побеге пленный итальянский воин Полидоро из Вероны и передал сыновьям Брагадино; его кожа до сих пор хранится в Венеции, в базилике Св. Иоанна и Павла, как одна из величайших исторических реликвий. (Сэр Джон Джулиус Норвич добавляет следующую интересную информацию: кожа Брагадино находится в нише «…за погребальной урной, которая образует часть памятника герою… в южном приделе, справа, сразу после того как войти в западную дверь. Ниша была открыта 24 ноября 1961 г. по инициативе ведущего специалиста по Брагадино и его прямого потомка – синьоры Марии Грации Силиато. Как выяснилось, там находилась свинцовая шкатулка, в которой было несколько кусков темной человеческой кожи. Они были возвращены обратно в марте 1962 года, после реконструкции памятника. Бюст работы подражателя Витториа – неплохой, но не выдающийся. Также там находится довольно неудачная фреска, изображающая пытку».)
Молчаливым свидетелем этих событий стал огромный готический собор Святого Николая, Мирликийского чудотворца, возведенный по образцу Реймсского собора франками в 1298–1312 гг. напротив королевского дворца. В нем, как помнит читатель, короновались номинальные иерусалимские короли из рода Лузиньянов после того, как пала Акра – последний оплот христиан на Святой земле. Вот его точное архитектурное описание из книги «Города Кипра»: «Он, несомненно, является лучшим образцом готической церковной архитектуры Кипра. Его величественный западный фасад с двумя квадратными в плане башнями по сторонам украшен стройными стрельчатыми арками, обрамляющими входы. Треугольные тимпаны этих арок заполнены тончайшим ажурным резным орнаментом в виде переплетающихся между собой розетт. Особенно тонко и в то же время пышно исполнен орнамент центральной арки и расположенного над ней круглого окна – розы – обязательной принадлежности фасада готических церквей… Собор в Фамагусте не уступает по совершенству архитектуры и декоративного убранства лучшим современным ему готическим соборам Франции, послужившим ему образцами. Внутри собор разделен на три нефа, высокие готические своды которых опираются на колонны. Центральный неф много выше боковых; замыкающая его апсида освещена расположенными в 2 ряда узкими стрельчатыми окнами. Хороши апсиды собора снаружи: окна расположены в нишах с треугольными фронтончиками, их разделяют граненые выступы, увенчанные богато орнаментированными башенками. Центральная апсида, поднимающаяся во всю высоту собора, фланкирована двумя боковыми, значительно более низкими. Такое выявление в наружном объеме трех апсид – черта, отличающая собор в Фамагусте от традиционного плана французских готических соборов, возможно, навеянная соседством византийских храмов. В остальном же собор Св. Николая в точности следует законам французской готики. Особенно показательно оформление его боковых сторон мощными контрфорсами и аркбутанами, поддерживающими стены центрального нефа».
В 1572 г. турки, возведя минарет на левой готической башне и уничтожив внутреннее убранство собора, превратили его в мечеть Лала Мустафа-паши, которой он и остается и по сей день, преподнося всем горький урок. Белизна готических стен неприятно поражает глаз, когда думаешь о том великолепии, которое царило здесь, когда этот храм был королевским собором. В алтаре справа еще заметны ниши для статуй, определяемые по пространству для нимбов, а над лишенными витражей окнами во множестве заметные резные каменные кресты. Но тут же реалии другого времени, культуры и религии. Справа оборудована молитвенная ниша имамов мусульман – михраб, показывающая направление на Мекку, и неподалеку от нее – минбар, с которого имам говорит проповеди. Кругом арабская каллиграфия, ковры. Слева, за зеленой решеткой – место для молитв женщин. Тоже слева, но ближе к выходу – стеллаж с памятными предметами и большой позолоченный Коран, подаренный мечети Лала Мустафа-паши турецким премьер-министром Реджепом Тайипом Эрдоганом в 2007 г.
Говорят, до падения Фамагусты в ней насчитывалось 365 христианских – православных и католических – церквей. Руины некоторых из них стоят до сих пор у развалин королевского дворца Лузиньянов. Под аркадой трехнефной православной (или несторианской, данные разнятся) церкви Свв. Апостолов Петра и Павла 1360 г. постройки, также обращенной в мечеть после 1571 г. (о чем свидетельствует полуобрушенный минарет), похоронен Йирмисекиз Мехмет Челеби, бывший янычар 28-го полка, в 1720–1721 гг. – посол Османской империи во Франции, на Кипре пребывал в ссылке, где, судя по наличию могилы, и скончался; рядом с храмом – захоронение еще одного высокопоставленного турка.
Вообще во времена османского владычества Фамагуста использовалась властями Порты как излюбленное ссыльное место – в частности, В. Гордлевский в своем труде «Государство Сельджукидов Малой Азии» пишет: «Когда… правительству удавалось одержать верх, оно жестоко расправлялось с [малоазийскими] кочевниками, оно физически их уничтожало… Бедные кочевники, их вожди ссылались на остров Кипр, в крепость Фамагусту (Магосу), куда потом, в XIX веке, заточен был мученик за свободу, писатель Намык Кемаль: там запертые, они чахли, тоскуя о вольных степях, о верблюдах, о стадах».
Сам храм Петра и Павла имеет очень интересную конструкцию, смешанную из византийских и готических элементов. Построен храм был компактно и крепко, что позволило ему, в отличие от многих прочих церквей, устоять перед османскими ядрами. Следы бомбардировок 1570–1571 гг. видны на руинах православной церкви Св. Георгия XV века (к югу от собора Св. Николая), а от латинского готического храма того же святого, конца XIII века остались одна лишь северная стена и часть алтаря. Также в Фамагусте в 1339 г. была выстроена еще одна Георгиевская церковь, на этот раз – раскольниками-несторианами; еще там имеется армянский храм. Имеется однонефная готическая церковь Св. Анны XIV века. От тамплиеров до наших дней дошла церковь Св. Антония начала XIV века, имеются в городе руины храма кармелитов и греческий храм Святителя Николая Чудотворца. Вообще судьба храмов Фамагусты печальна. Все древние церкви и соборы не функционируют в качестве христианских храмов. Среди руин католической церкви Св. Франциска, начала XIV века (неподалеку от собора Св. Николая) – свалка; другая церковь рядом с ней ныне является художественной скульптурной студией «Пигмалион»; развалины дворца Лузиньянов еще в 2006 г. обжили многочисленные кафе, бары, лавки; а в 2012 г. автор застал на руинах дворца огромную самостийную автостоянку.
Пригород Фамагусты – Вароша – хранит следы турецких бомбардировок 1974 года: колючая проволока, вышки с часовыми окружают заросшие кактусами-опунциями остовы зданий, вход в эту зону запрещен всем, даже самим туркам; слухи о минировании Вароши официально ни подтверждаются, ни опровергаются. Фотографировать это место также воспрещено – но только когда бдит часовой, разумеется… Масштаб бедствия трудно оценить полностью только по одному виду Вароши; для этого надо попасть в Ларнаку и увидеть своими глазами находящуюся в изгнании фамагустскую епархию, размещающуюся в старом доме, кафе под названием «Вароси», поговорить с беженцами, поселившимися в Ларнаке: грустным гончаром Михаэлидисом или, наоборот, бодрым 80-летним резчиком ракушек, по совместительству владельцем маленькой лавки и заядлым охотником, чей сын – священник в храме Апостола Варнавы; конечно, не в том, оставшемся по другую сторону границы. Они все помнят…
Выше был изложен взгляд, пожалуй, критический на современное турецкое владычество на Кипре, однако в целом нельзя не отметить, что Турецкий Север не так уж отстал, нищ и нелеп, как это пытаются показать на Греческом Юге. Фамагуста отстраивается, в ней есть большой университетский городок; отели, пожалуй, не уступят греческим, цены дешевле; жизнь, одним словом, продолжается. Туристическая тропка с юга на север уже давно протоптана, да и не одна. В 2004 г. все только начиналось, ходили лишь слухи о том, что как-то в Никосии можно проникнуть на турецкую сторону. В предисловии уже упоминалось, что в 2006-м, когда автор впервые посетил Фамагусту, это поистине оказалось для него «античным приключением», еще бы: на половину дня полулегально «просочиться» под дулами английских так называемых миротворцев через греко-турецкую границу острова без малейших отметок в загранпаспорте (а то обратно могли не пустить!); про Кирению тогда и речи не было. А в 2012-м все выглядело уже обыденно, как будто так и надо.