— Я не плакал.
— Еще как плакал!
— Джон, — сказала Энджи, — кто уничтожил банковский счет Патрика и его кредитные карточки?
Джон уперся глазами в пол:
— Я.
— Каким образом? — спросил я.
— Я в налоговой инспекции работаю, — сказал он.
— Значит, ты все это и восстановишь, — объявила Энджи.
— Ну, — промямлил он, — уничтожить намного легче, чем восстановить.
— Джон, — сказал я. — Погляди-ка на меня!
Он поглядел на меня.
— Восстанови их.
— Я…
— К утру.
— К утру? Это невозможно. Требуется…
Я навис над ним.
— Ты можешь одним махом уничтожить мой кредит, и это очень страшная вещь. Но я могу одним махом уничтожить тебя самого, и это еще более страшно. Согласен?
Он сглотнул, и у него на шее подпрыгнул кадык.
— К утру, Джон. Завтрашнему.
— Ага, — сказал он. — Ладно.
— Ты и у других кредит уничтожал? — спросил я.
— Я…
— Отвечай ему, — сказал Бубба, не отрывая взгляда от своих ботинок.
— Да.
— У тех, кто пытался оставить Церковь Истины и Откровения? — спросила Энджи.
— Эй, погодите-ка, — вмешался Мэнни.
— У кого есть спички? — спросил Бубба.
— Молчу, — сказал Мэнни. — Молчу.
— Нам известно все относительно «Утешения в скорби» и Церкви, — сказала Энджи. — Один из способов расправиться с непокорными, который вы практиковали, — это лишение их денег. Правильно?
— Иногда, — сказал Джон, надувшись точно мальчишка, которого застукали за подглядыванием в девчачьей раздевалке.
— У вас всюду имеются свои люди, не правда ли, Джон, — сказал я, — в солидных компаниях, в налоговой инспекции, в полиции, в банках, в медиа-группах. Где еще?
Он хотел пожать плечами, но они были стянуты веревками.
— Вы все их назвали.
— Как мило, — сказал я.
Он фыркнул:
— Когда католики работают в тех же самых организациях, никто не жалуется. Или если евреи.
— Или адвентисты седьмого дня, — добавил Бубба.
Я бросил на него взгляд.
— О, — он поднял руку, — прошу прощения.
Присев перед Джоном на корточки, я оперся локтями на его колени и вперил взгляд в его лицо.
— Ладно, Джон… А сейчас очень важный вопрос. И не вздумай мне врать.
— Не то плохо будет, — добавил Бубба.
Джон опасливо покосился на него, потом опять перевел взгляд на меня.
— Джон, — сказал я, — что произошло с Дезире Стоун?
11
— Дезире Стоун, — эхом откликнулась Энджи. — Давай, Джон. Нам известно, что она была клиенткой «Утешения в скорби».
Джон облизнул губы, моргнул. Он молчал больше минуты, и Бубба стал проявлять нетерпение.
— Джон, — сказал я.
— Помнится, был у меня здесь где-то огонек… — С озабоченным видом Бубба похлопал себя по карманам, потом вдруг щелкнул пальцами: — Так я же его внизу оставил! Вот в чем дело! Я мигом!
Джон и Мэнни глядели, как он рысью ринулся к лестнице в дальнем углу чердака, громыхая своими солдатскими бутсами, от чего даже балки сотрясались.
Когда Бубба исчез внизу, я сказал:
— Ну вот, сами виноваты.
Джон и Мэнни переглянулись.
— С ним ведь как бывает, — сказала Энджи, — никогда не знаешь, что он учудит. Большой выдумщик.
Глаза у Джона стали большие, как блюдца, и едва не вылезли из орбит.
— Вели ему меня не трогать!
— Да что я сделать-то могу, если ты о Дезире Стоун не рассказываешь?
— Я ничего не знаю о Дезире Стоун!
— Наверняка знаешь, — сказал я.
— Вот Мэнни, тот знает. Мэнни был ее первым консультантом.
Мы с Энджи как по команде медленно повернули головы к Мэнни, обратив взгляды на него.
Мэнни покачал головой.
Энджи с улыбкой подошла к нему.
— Ах, Мэнни, Мэнни! — пропела она. — Ну и скрытный же ты парень. — Она задрала ему подбородок, заставив смотреть прямо ей в глаза. — Ну же, выкладывай, качок!
— Если мне еще приходится терпеть этого прохвоста, то какая-то девка мне не указ. — И он плюнул в Энджи, но она ловко уклонилась от плевка.
— Господи, — сказала она, — ты, наверное, в спортзале перезанимался, Мэнни. Так ведь, дружок? Вечно с гантелями таскаешься, вечно спихиваешь с турника тех, кто послабее, а потом морочишь головы дружкам, рассказываешь, как накануне всех шлюх перетрахал. Я вижу тебя насквозь, Мэнни.
— Иди ты…
— Нет, это ты иди, Мэнни, — сказала она. — Иди и пропади пропадом!
Тут в комнату вкатился Бубба с ацетиленовой горелкой в руках, он громко вопил:
— Нашел, нашел!
Мэнни вскрикнул и забился в своих веревках.
— Вот это по-нашему, — сказал один из братьев Туоми.
— Нет! — заорал Мэнни. — Нет, нет, нет! Дезире Стоун прибыла в Терапевтический центр девятнадцатого ноября! Она, она… была в депрессии, потому что… потому что…
— Не части, Мэнни, — попросила Энджи. — Помедленнее.
Мэнни прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, по лицу его тек пот.
Сидя на полу, Бубба поглаживал свою горелку.
— Ладно, Мэнни, — сказала Энджи. — Давай сначала.
Поставив перед ним на пол магнитофон, она включила его.
— Дезире находилась в депрессии, потому что у отца ее был обнаружен рак, мать только что умерла, а парень, с которым она училась в колледже, утонул.
— Это все мы знаем, — сказал я.
— Потому она пришла к нам и…
— Каким образом она к вам пришла? — спросила Энджи. — Пришла прямо с улицы?
— Да. — Мэнни недоуменно заморгал глазами.
Энджи повернулась к Буббе:
— Он лжет.
Бубба медленно покачал головой и включил горелку.
— Хорошо, — сказал Мэнни. — Хорошо. Ее заманили.
— Я опять включаю ее, — сказал Бубба. — Без нее не обойтись, Энджи. Хочешь ты или не хочешь.
Энджи кивнула.
— Джефф Прайс, — произнес Мэнни. — Он ее заманил.
— Джефф? — удивился я. — Я думал, его зовут Шон.
Мэнни покачал головой:
— Это его второе имя. Иногда он использовал его как кличку.
— Расскажи нам о нем.
— Он был старшим консультантом «Утешения» и членом совета Церкви.
— Что за совет такой?
— Совет Церкви — это как совет директоров. В него входят те, кто был членом Церкви еще со времен Чикаго.
— Ну а этот Джефф Прайс, — сказала Энджи, — где он сейчас?
— Пропал, — ответил Джон.
Мы глядели на него. Даже Бубба, казалось, заинтересовался. Возможно, он делал мысленные заметки на тот случай, если в один прекрасный день он откроет собственную Церковь — Церковь Неблагонадежных. — Джефф Прайс спер два миллиона долларов церковных денег и исчез.
— Давно? — поинтересовался я.
— Месяца полтора назад, если не больше, — сказал Мэнни.
— То есть тогда же, когда исчезла и Дезире Стоун?
Мэнни кивнул:
— Они были любовниками.
— Стало быть, вы думаете, что она с ним? — спросила Энджи.
Мэнни бросил взгляд на Джона. Тот опустил глаза.
— Так что же? — подала голос Энджи.
— Я думаю, что ее нет в живых, — проговорил Мэнни. — Видите ли, этот Джефф…
— Первостатейный подонок, — сказал Джон. — Такого хладнокровного мерзавца еще мир не видел.
Мэнни кивнул:
— Он за пару штиблет мать родную скормит крокодилам, если вам понятно, что я имею в виду.
— Однако не исключено, что Дезире с ним? — спросила Энджи.
— Не исключено. Но Джеффу выгоднее перемещаться налегке. Понимаете? Ему известно, что мы его ищем. И известно, что девушка с такой внешностью, как у Дезире, всегда обращает на себя внимание. Я не хочу сказать, что из Массачусетса они не могли бежать вместе, но на каком-то этапе он от нее отделался. Возможно, как только она прознала про украденные деньги. А когда я говорю «отделался», я не имею в виду, что он ее бросил, оставив где-нибудь по пути. Он должен был отделаться от нее кардинально.
Он опустил глаза, и связанное веревками тело обмякло.
— Вам она нравилась, — сказала Энджи.
Он вскинул на нее глаза, в которых можно было прочесть ответ.
— Да, — тихо проговорил он. — Послушайте: вот я обманываю людей. Верно. Обманываю. Но в большинстве своем кто они, эти кретины? Приходят с жалобами на тревожное состояние или синдром хронической усталости, рассказывают, какие неизжитые комплексы оставил у них их детский энурез, и чего только не рассказывают, черт их дери совсем. Ясно, что у них слишком много свободного времени и свободных денег, и если часть этих денег может помочь Церкви, что ж тут плохого? — Он поглядел на Энджи с холодным и дерзким вызовом, но тут же взгляд его потеплел и как бы смягчился. — А вот Дезире Стоун была совсем другое дело. Она обратилась к нам за помощью. Весь ее мир вдруг рухнул, как карточный домик, две недели прошло, и она испугалась, что может не выдержать, сломаться. Хотите верьте, хотите нет, но я искренне считаю, что Церковь могла бы ей помочь.
Энджи медленно покачала головой и отвернулась от него.
— Давайте покороче, Мэнни. Что насчет этой истории с семьей Джеффа Прайса, которую отравили угарным газом?
— Ерунда это все.
— За последнее время кто-нибудь проникал в «Утешение»? — спросил я. — Кто-нибудь вроде нас? Понимаете, о чем я?
Мэнни искренне не понял вопроса.
— Нет.
— Джон?
Джон покачал головой.
— Что-нибудь нарыли относительно местонахождения Прайса? — спросила Энджи.
— Что вы имеете в виду?
— Брось, Мэнни, — сказал я. — Ты мог лишить меня кредита и банковского счета за одну ночь, меньше чем за двенадцать часов. Я больше чем уверен, что скрыться от вас не так-то просто.
— Но Прайс по этой части дока. Он разработал целую систему упреждающих мер.
— Упреждающих мер, — повторил я.
— Ага. Нанесения удара противнику, прежде чем тот успеет нанести удар. Систему подавления и обезвреживания того, чем сам занимается. Разведывательное управление. Сбор информации, выездные сессии, выведывание пин-кода — все это идеи Прайса. Он все это еще в Чикаго начинал. Если кто-то и может от нас скрыться, так это он.
— Как это в Тампе было, — проговорился Джон.