К счастью, после такой стирки этот плащ стал выглядеть лучше — она бы не носила такой дома, но зато не выделялась бы в нем из толпы.
— Хорошо, — сказала Сирена. Она бросила в руку Элзи аурумский серебряник и отпустила ее.
Как только дверь закрылась, Сирена накинула плащ на плечи. Она убрала свои темно — каштановые волосы под шапку, которую забрала у Алви, и накинула капюшон на голову. Ее голубое платье из Бьерна обвивало тело, и без пышности платьев Аурума она впервые за недели смогла идти свободно. Если она опустит голову и быстро вернется, никто и не поймет, что она покидала «Бодрый кинжал».
Сирена запомнила по громким шагам мадам Ларуа, когда она приходит и уходит. Каждое утро она встречалась с мужчиной в комнате напротив на полчаса и не возвращалась до обеда. Она не трогала Сирену. Только Элзи говорила с ней из всех в гостинице. Она хотела, чтобы так и оставалось.
Знакомый стук шагов мадам Ларуа зазвучал на лестничной площадке. Сирена прижала ухо к двери и ждала. Как часы, мадам Ларуа постучала в дверь напротив. Мужчина впустил ее и закрыл дверь.
У Сирены было полчаса, чтобы покинуть здание без ведома мадам Ларуа, а потом у нее будет остаток дня с собой, пока никто не вернется в гостиницу.
Сирена повесила сумку на плечо и вышла из комнаты. Коридор был пустым, но она столкнулась с мужчиной, поднимающимся по лестнице. Она опустила голову и надеялась, что он просто пройдет мимо.
— Куда собралась, девчуля? — спросил он, остановив ее.
— Забрать поднос для мадам Ларуа, — пролепетала она.
— И скажи карге принести мне еще тех булочек с завтрака, — он прошел мимо нее и шлепнул по попе.
Она пару раз глубоко вдохнула и пошла дальше по лестнице. Ей хотелось развернуться, сбросить мужчину с лестницы и преподать ему урок обращения с женщиной. Но она не могла задерживаться. Так что она заставляла себя переставлять ноги.
Элзи помогала другому мужчине, тот все пытался усадить ее себе на колени. Сирена была благодарна за отвлечение, но ее гнев лишь усилился. Она поспешила за открытые двери на людные улицы Аурума.
Она не сразу нашла путь в чужом городе. Дома ее всегда вели горы. А теперь было лишь море за спиной и высокий замок на холме. Она нашла улицу, по которой шла в первый день, и вспомнила карту. Она шла и без общества Кесфа заметила то, чего не увидела в первый раз.
Грязные лица. Голод. Бедняки на улицах. Женщины и дети, брошенные голодать.
Она сглотнула и шагала дальше. Этого не было в Бьерне. Все жили в достатке. Для того была классовая система. Так она думала раньше.
«Я была слепа к этому и в своем городе?».
Она не понимала, как король Иолейр мог позволять людям страдать, как он мог глядеть на них свысока.
Ее мутило, пока она шла по улицам. Она успокоилась, только когда попала с улиц в лес. Она глубоко вдохнула чистый воздух. Ее удивило, что тут она чувствовала себя как дома, хоть прожила всю жизнь в большом городе и лишь пару последних месяцев в лесу.
Но Аурум не был Бьерном.
Город остался позади, и Сирена бодро пошла глубже в лес. Если Авока не могла ощутить пульс живого в городе, то Сирена хотела быть подальше от города. Авока говорила, что, когда она услышит пульс стихий, сможет начать управлять ими, и будет проще делать это. Потому Авока могла колдовать даже в городе. Но Сирена не надеялась на такое для себя. Зато не повредило бы посидеть в лесу и помедитировать весь день. Она делала так в комнате, но уже не могла терпеть то место.
Она шла, пока не перестала слышать звуки города, а потом нашла полянку. Она сняла плащ, шапку, и длинные волосы упали почти ей до талии.
Сирена устроилась на мягкой траве, закрыла глаза и открыла разум.
Она тут же ощутила разницу между городом и лесом, хоть и не нашла пульс. Но тут было тише. Раз она была ближе к стихиям, она поспешила приступить к медитации.
Она проверила землю, воздух, воду и огонь.
Ничего не вышло.
Ни пульса. Ни магии. Ничего.
К обеду она проголодалась. Она устроила небольшой перерыв на хлеб и фрукты, которые взяла с собой в сумке, а потом приступила к работе. У нее оставалось несколько часов до возвращения, и она не хотела их терять.
Сирена поправила платье и снова закрыла глаза, попыталась потянуться к силе. Как только она достигла состояния медитации и открылась магии, что — то пошевелилось в груди. Ее глаза раскрылись от шока, и она упустила происходящее. Она быстро дышала.
— Что это было? — спросила она вслух.
Точно не слабый трепет, который она ощущала все время до этого. Там была стена. Там не было источника энергии, как во время создания боевой вспышки. Но это был и не пульс, как описывала Авока.
Но Сирена не могла игнорировать это. Если она могла что — то ощущать, это того стоило.
Она стерла тревогу с лица, ждала, пока сердце замедлит биение. Она снова погрузилась в состояние спокойствия, и ощущение ударило по ней.
Биение сердца. Громкое.
Не пульс. Грохот, что порвал бы ее перепонки, если бы она слушала его снаружи. Она подавляла желание схватиться за голову и остановить шум. Она хотела шум.
Она разбирала то, что слышала, на слои и понимала, что впервые смогла ухватиться за магию. Она пыталась направить ее, и ощущение стало угасать.
А потом она вспомнила уроки Авоки. Она не пыталась направить магию, а позволила ей быть главнее. Она просто слушала пульс.
Шум ускорился, и все стало понятным.
Это был пульс.
Настоящий.
Биение сердца.
Огонь.
Она была огнем!
Но это сильно отличалось от описания Авоки. Не было шипения пламени. Не было и самого пламени. Пульс ощущался нескладно. Будто сердце колотилось. Будто что — то было.
Она быстро схватила сумку, плащ и шапку, побежала к пульсу, что еще звучал в ее разуме. Она не отпускала магию, боясь, что не найдет ее снова. Ноги стучали под ней, и она следовала за чувством в ней. Она выбежала на поляну, и сердцебиение стало утихать.
— Нет! — закричала она.
Она не могла упустить это. Она прошла весь этот путь. Она должна понять, что это значит.
И она увидела прекрасного оленя с белым хвостом, вышедшего на поляну. Большой олень с огромными рогами. Он повернулся в ее сторону и посмотрел на нее. Она смотрела, затаив дыхание, а утихающее биение сердца еще звучало на фоне.
Олень склонил голову в ее сторону. Он ощущал ее.
Они замерли, и она ощущала каждый удар сердца прекрасного существа. Если это был огонь, то он был невероятным. Ее магия ощущалась целой, не затмевала все, не вызывала желание рухнуть.
Она была единой с оленем перед ней.
А потом он пошатнулся, и она увидела стрелу в его боку.
Она зажала рот рукой. Она видела охоту, пока росла. На оленей охотились возле гор, чтобы выжить. Она понимала, почему это происходило, но от этого смотреть на смерть прекрасного создания легче не становилось. Не когда она ощущала все.
Вторая стрела просвистела и вонзилась в шею зверя. Огонь угас. Биение сердца утихло. Все снова стало спокойным.
И хоть она видела, что это бесполезно, она бросила вещи, поспешила к зверю и рухнула у его бока. Слезы выступили на глазах, свежие и горячие, и она в спешке отпустила магию. Никакая магия не вернет этого зверя к жизни. И если такая магия и была, это Сирену не интересовало.
Она поняла, что слышала не огонь, а настоящее биение сердца оленя. Она еще ни в чем в жизни не была так уверена. Она была в долгу перед ним, он отдал жизнь и даровал ей ключ к ее магии. Но зверь был мертв, и она не могла отблагодарить его за такой поступок.
17
Охотник
— Эй, ты, — крикнул мужчина.
Сирена отпрянула от зверя.
«Как я могла быть такой беспечной. Конечно, в лесу есть люди. Иначе кто убил оленя?».
Но она не думала. Она лишь бросилась к зверю, отдавшему жизнь для великой цели.
Мужчина примчался на поляну на коричневой лошади. Лошадь выглядела красиво, как лошади ее отца в конюшне, но мужчина на ней был не в наряде аристократа. На нем были коричневые штаны, заправленные в почти разорванные сапоги для верховой езды, и зеленая рубаха с незатянутыми шнурками на груди, позволяющая видеть его грудь.
Сирена перевела взгляд на его лицо. Он был красивым, со светлыми волосами и пристальными карими глазами. Он держался на лошади не хуже короля Эдрика. Сирена подавила страх и пыталась игнорировать его красоту.
Ей нужно выпутаться из этого. Но она лишь пялилась на него.
Он рассмотрел ее, спрыгнул с лошади и протянул руку, чтобы помочь ей подняться.
— Миледи, позвольте помочь вам. Я думал, вы… я даже не знал, что вы делали. Почему вы в лесу?
Он легко помог ей встать на ноги.
Что она могла ему сказать, чтобы он оставил ее? Она не хотела, чтобы ее узнал незнакомец. Она была в платье Бьерна, шапка и плащ не скрывали ее, и она была одна в стране, что запрещала такое поведение, в стране, где находился принц ее страны и искал ее.
Она не смогла даже играть робкую и скромную девушку, изображая, что потерялась.
— Я гуляла в этом районе.
— Тут ничего нет.
— Тут деревья.
— Да. Это так, — согласился он. — Вы говорите с деревьями?
Он не смеялся над ней, но она забавляла его.
— Конечно, нет. Вы закончили смеяться надо мной? У меня есть дела важнее, — она вскинула голову и пошла прочь от мужчины, надеясь, что он не последует за ней с вопросами.
— Стой, Рейдер, — сказал мужчина лошади.
Она услышала, как он идет за ней.
— Я не хотел оскорбить. Мне просто было любопытно. Я искал уединения в лесу. Тут тише, и я могу думать. Я бы не стал осуждать того, кто любит лес.
— Вы, может, и любите лес, но не зверей в нем, — сказала она. Она все еще не пришла в себя от смерти оленя. — Вы убили оленя, но не выглядите голодным. Ради развлечения? — она повернулась к нему и уперла палец в его грудь. — Вы не думали, что может означать его смерть?
— Охотник редко переживает за добычу, — сказал он, упираясь в ее палец.