Ханну РайяниемиСвязь: рассказ о любви, утрате и блокчейне
Ловушку для автомобиля Алина расставила у загородного дома отца.
Когда подоспело время, она натянула сапоги от Nokian, взвалила на плечо рюкзак и вышла в лапландское монохромное утро: подтаявший снег, тёмные иззубренные сосны, серое озеро. И — наконец-то! — свежий воздух. Алина никогда, даже в детстве, не могла уснуть в этом пропахшем плесенью доме.
Она бы и не вернулась, но для ловушки местность подходила как нельзя лучше. Зоны слабого покрытия сети: искусственному интеллекту автомобиля придётся работать автономно. Никаких свидетелей. Никакого интернета вещей, обменивающих данные сенсоров на токены. Когда-то давно, впрочем, отец в шутку прилепил на окно жёлтый стикер: «Вас снимают скрытые камеры». Таков он был весь: одна поверхность, никакой глубины.
Поездку Алина заказала по одноразовому идентификатору автоблокчейна. Приложение в очках дополненной реальности рисовало иконку машины, ползущую по изгибам лесной дороги. Через две-три минуты дорога упрётся в озеро и круто повернёт направо. Знак поворота Алина днём ранее тщательно уляпала крохотными мазками белой краски: человек и не заметит, а сети для распознавания изображений классифицируют знак как дерево.
Под сапогами трещал лёд, тонкий, как стекло. Как будто кусок льда стыл и в груди.
Вдруг остро захотелось позвонить Сини, услышать её голос. Время ещё терпело. Тапани как раз везёт её в детский сад. Алина не видела дочь почти две недели, с тех самых пор, как начала охоту.
Стянув варежки, она вынула телефон, мазнула по экрану. В глаза бросился бледный ободок кожи вокруг пальца, где когда-то сидело кольцо, и все колебания как ветром развеяло.
Телефон — в карман. Автомобилю крышка, и не колышет.
Натянув на лицо лыжную маску, она перешла на трусцу. Добежала, немного согревшись, до наблюдательного пункта за толстой сосной близ поворота. Открыла приложение, из которого управлялась глушилка в рюкзаке, и приготовилась.
Лесную тень полоснули фары. Затем выскользнул сам автомобиль, приземистый и гладкий.
Время замедлило ход. От сосны шёл влажный, густой дух. Рот Алины, витровеганки, наполнился слюной. Какой-то древний рефлекс. Должно быть, то же самое чувствовали охотники, завидев добычу.
У поворота автомобиль сбросил скорость. Алина знала, как он видит мир: облака лидарных точек, потоки данных от датчиков интернета вещей, идентификаторы блокчейна, — и алгоритмы предсказывают, где всё будет находиться через секунды, минуты, дни. Прошлое, настоящее и будущее в одном флаконе. Простенький эсплоит с дорожным знаком показался Алине смешным. Автомобиль не клюнет, и план провалится. А она даже не думала, какой назвать адрес.
Автомобиль не повернул. С хрустом ломая лёд, он въехал прямиком в озеро. Алина мигнула приложению. И без того еле живая сеть, спасибо рюкзаку с генератором помех, умерла вовсе.
Алина кинулась к добыче. Это был «Мерседес» модели 2020-х, призванный навевать мысли о роскоши: серебристый отлив, плавные обводы. Он частично ушёл в озеро, но задние колёса остались на берегу и бешено крутились. В воздух летели снег, лёд и галька. Двигатель тонко, жалобно завывал — ни дать ни взять раненое животное.
А потом, к ужасу Алины, автомобиль пополз назад.
Она бросила рюкзак и, подскочив, изо всех сил налегла плечом. В левом бедре что-то порвалось, его прострелила боль.
Сапоги скользнули было по снегу, затем нашли опору. Автомобиль оказался на удивление лёгким: и в самом деле, к чему прочный корпус, если аварий не бывает? Стараясь отрешиться от острой боли в ноге, Алина затолкала его в чёрную воду.
Двигатель заглох, но фары не погасли. Автомобиль плавал, покачиваясь на волне. Блямба лидара на крыше продолжала вращаться.
Он был ещё жив.
Алина рухнула на колени. В глазах роились мушки. Перед внутренним зрением, словно она подключилась к четырёхмерной зрительной системе автомобиля, промелькнуло прошлое. Охота. День, когда она впервые встретила эту серебристую сволочь.
Тапани предстоял первый день работы в игровой компании, а Сини их задерживала.
— Я. Не. Хочу. Надевать. Сапоги!
Дочь топнула ногой.
Алина вздохнула. Встав пораньше, она приготовила детскую коляску, собрала игрушки, запасную одежду: съезди-ка в город на целый день. Тапани всё это время спал. Сейчас он стоял в коридоре, погрузившись в дополненную реальность, с отсутствующе-недоумённым выражением на бородатом лице. Очки с толстой оправой, чёрный костюм, толстое пальто, — филин, да и только. Из его руки вяло свисал муми-троллий рюкзак Сини.
— Сини, мама считает до трёх. Раз, — сказала Алина резче, чем хотела.
— Нет! — крикнула Сини. Из её ноздри выглянула сопля.
— Два, — сказала Алина. У неё болела голова.
Одной ей не справиться. Почему Тапани не поможет?
Она потёрла большим пальцем кольцо. Зелёный свет диода на нём успокаивал. Когда Тапани предложил обменяться кольцами верности, — он даже встал на одно колено, — она расхохоталась. Но потом поняла, что это-то ей и нужно.
Они заключили смарт-контракт, в котором оговаривалась супружеская верность и родительские обязанности. Токенами из общего дохода оплатили услуги ИИ-арбитров и сенсорных оракулов интернета вещей, следящих за нарушениями. Клятвы клятвами, а в утро вроде сегодняшнего она остро нуждалась в чём-то математически доказуемом, как этот контракт.
Она щёлкнула пальцами.
— Надевай сапоги, Сини. Сейчас же.
Тапани вздрогнул и виновато улыбнулся.
— Твоя дочь плевать хотела на изменение климата, — сказала Алина.
— Да. Прости. — Он присел на корточки рядом с Сини. — Знаешь, что будет, когда мама скажет «три»?
Сини помотала головой.
— Ты пойдёшь гулять в носках. И тебя защекочут лужные чудовища. Вот так!
Он пощекотал ступню Сини. Та захихикала, и Алина не сплоховала, натянула один сапог. Тапани — другой.
— Ну вот. — Он подмигнул Алине. — Стоит нам взяться за дело сообща, и всё идёт как по нотам.
— По крайней мере, когда дело касается сапог, — сказала Алина. Так просто он не отделается. — Ты вызвал такси?
— Уже едет. Прости, я готовился. Закончу по пути.
— Я знаю. — Она наклонилась над Сини поцеловать его и помимо воли увлеклась. Сколько они уже не?.. Языки влажно соприкоснулись, между ними проскочил гальванический разряд. От Тапани вкусно пахло кремом после бритья и свежей зубной пастой. Алина решила, что новый Тапани ей по душе.
Ещё студентами они встретились на слёте, посвящённом созданию цифрового правительства, основанного на блокчейне, замене госуслуг сетью смарт-контрактов. Алине идея нравилась, а Тапани и его друзья-творцы хотели, создав альтернативу, показать средний палец популистским финским властям, выступающим за выход из ЕС. Но вслед за развалом ЕС цифровые правительства расцвели так буйно, что на смену Финляндии, Швеции и Норвегии незаметно пришёл Северный блок и его электронные граждане. После демонстрации на Сенатской площади в Хельсинки Тапани и Алина занялись страстным сексом в её студенческой комнатушке. Секс перерос в совместный уикенд, потом в общую квартиру, а потом в Сини.
— Я рада, что ты займёшься творческим трудом, — сказала она. — Это лучше, чем быть дойной коровой.
Тапани вздрогнул, как от пощёчины. Алина прикусила язык. До того, как подвернулась эта работа, Тапани продавал за горстку токенов биомаркерные данные, нося на себе москитоподобное устройство, сосущее кровь из предплечья. Увлечение мужа — создание комиксов для виртуальной реальности — не окупалось. Алина и хотела бы поддержать супруга, но ИИ уже начинали брать за аудит смарт-контрактов меньше, чем она. Надо было думать о Сини. Алина пообещала себе, что всё ему компенсирует.
— Ты права, — тихо сказал Тапани. — Намного лучше. Пошли. Машина уже подъезжает.
Небо было чистым, пурпурным. Вздымая фонтаны брызг из луж, Сини подбежала к подтаявшему снеговику, сделанному накануне. Этого персонажа комиксов про муми-троллей, Вонючку, она слепила сама. Ну, почти.
Тапани кивнул на шипастое снежное существо:
— Наша дочь творческая натура.
— Вся в тебя.
— Или в твоего отца.
Алина отвернулась и, скрестив на груди руки, устремила глаза вдаль. Из трубы над соседской баней выполз голубой завиток. Вдруг вспомнилось, как девочкой она сидела на коленях отца, — тот делал наброски на веранде виллы, тёплый и уютный после сауны.
Но воспоминание, как тот далёкий дымок, теплом только дразнило. Призрак тепла рассеялся, воскресла старая злость. Глаза защипало, и Алина дёрнула по ним шерстяной рукавицей.
— Прости, — сказал Тапани. — Не стоило мне, но ты меня задела. Я никогда не хотел супружеских ссор. В том-то и был весь смысл, разве не так? Не усложнять, не делать из супружеской жизни тюрьму.
Он вздохнул.
— А давай начнём сегодняшний день заново? Пообедаем все вместе, когда я вернусь с работы… Сини!
Сини била снеговика Вонючку веткой. Его голова отвалилась, упала, рассыпаясь. Сини победно её пнула.
Алина бросилась к ней, схватила за плечи.
— Это некрасиво, Сини. Так делать нельзя.
В глазах дочери опять встали слёзы.
— Почему?! — пронзительно выкрикнула она.
Алина смотрела на неё, не зная, что сказать. Тапани пришёл на выручку.
— Нельзя ломать вещи просто потому, что ты можешь. Ты ведь не хочешь быть девочкой, которая разбивает чужие игрушки и с которой никто не играет?
Сини помотала головой.
— Ну вот и ладушки, — сказал Тапани, поднимая её на руки. — Только пообещай, что завтра мы слепим другого Вонючку.
— Обещаю.
Автомобиль уже прибыл. Он подкатил так тихо, что Алина заметила его только сейчас. Хрустя гравием, он изящно развернулся во дворе, стараясь не задеть снеговика. Гладкими серебряными обводами автомобиль походил на космический корабль, готовый увезти их на другую планету, далеко-далеко.