Я, не сдержавшись, засмеялась.
Это же надо! Такая маленькая, а характер уже ого-го какой вредный и противный. И замашки-то прям королевские.
— Дальше вот, — протянула ей сертификат в дельфинарий, — я думала, мы вместе сходим, но, к сожалению, никак не получится. Сходишь с мамой.
— Просто посмотреть?
— Ну почему же? Поплаваешь с ними пару раз, это включено в стоимость, — деловито произнесла я, заражаясь высокомерием своей маленькой подруги.
— Аа-а-а! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Катя повисла у меня на шее, не переставая меня при этом благодарить.
Как же это легко – радовать искреннего маленького ребенка.
— Задушишь! У меня еще не все. — Я поставила пакет на кровать. — Давай сама доставай, там мгновенный фотоаппарат, как ты хотела, и цепочка с кулончиком. В память обо мне – надеюсь, что ты будешь ее носить.
Пока девочка доставала коробки, а затем их открывала, я поднялась и поцеловала её в лоб. Слезы грозили вот-вот потечь ручьями. Было очень тяжело и больно, грудь заполняла тоска, нужно было уходить как можно скорее, пока не заплакала на глазах у Катеньки. Этого точно нельзя было допустить.
— Я пошла, хорошая моя, поцелуй меня еще раз.
Я постучала пальцем по щеке, девочка тут же ткнулась туда губами и повисла у меня на шее, тихо всхлипывая.
— Ну ты что? Давай не плачь, я же не умираю.
— Не говори так! Я буду по тебе очень скучать. И кулон носить, даже если там какашка, — через раз всхлипывая, произнесла она.
— Ой, не могу, воистину подняла настроение. Будешь себя плохо вести, сделаю специально для тебя какашку. Я тоже буду скучать. — Я поцеловала Катерину в обе щечки и, в последний раз крепко прижав к себе, отпустила. — Давай разбирайся с фотоаппаратом и кулон все же зацени, а я пойду. Не провожай. Мне еще с мамой твоей поговорить надо.
Я отпустила ее, поцеловала во вкусно пахнущую макушку и покинула комнату, не оглядываясь. Не позволяя себе остановиться и остаться в этом уютном уголке детского мира.
Глава 7
Настоящее. АКЭМ. 33 день 3 огненного (декабрь) месяца 640 года от начала великой войны
— Ты точно все собрала? — недовольно спросила я у сестры, ползая по полу своей комнаты на четвереньках.
— Ага, — хихикнула Мики. Ей, конечно же, доставляло удовольствие наблюдать за мной.
— Тогда проверь, не оставили ли мы чего нужного! — рыкнула я и отвернулась от мешающей Микаэлы, сосредоточившись на руне перехода.
Казалось бы, что могло быть легче — рисуй себе да рисуй. Но все было не так просто. Мало того, что сам по себе рисунок был достаточно сложным и с моими корявыми художественными способностями весь этот процесс больше напоминал пытку, так ещё и нужно было напитывать магией буквально каждую завитушку.
Я уже потратила полтора часа, сделав лишь примерно половину. И подглядывания сестры не прибавляли мне настроения. Наоборот, ощутимо досаждали, я под пытливым взглядом своей близняшки почему-то начинала чувствовать себя самым настоящим циркачом. И не какой-нибудь там грациозной воздушной гимнасткой, а разукрашенным клоуном!
Три часа спустя мы, все же переодевшись и взявшись за руки, переместились в АКЭМ. Вещей с собой мы взяли немного, у каждой из нас получилось по рюкзаку, скрытому отводом глаз. Книги с важной информацией я оставила в нашей квартире. Перемещать в этот мир такую литературу было опасно.
Мы появились на городском рынке, эта точка перехода была самой близкой к лавке тетки. В саму лавку переместиться у меня не получилось ни разу за все десять лет.
Я сжала ладонь сестры ещё крепче и повела ее за собой, стараясь не обращать внимания на ее расширенные от удивления глаза. Конечно же, все в этом мире ей было вновь…
— Верти головой поменьше, пожалуйста, – тихо цыкнула я на Мики, не сбавляя темпа. И все равно не успела. Обжигающая боль в руке настигла раньше, чем мы добрались до укрытия. Я сбилась с шага, сжала зубы и коротко, но часто задышала.
— Что такое? — испуганно спросила Мики, видимо сразу же поняв, что со мной что-то не так.
— Не привлекай к нам внимания, — сквозь сжатые зубы с трудом прошептала я, — сейчас… Еще немного, и всё пройдёт.
Губы пересохли, а кожа на руке горела огнём. Это было странно, но мне казалось, что с каждым разом, с каждым моим новым переходом в этот мир процесс проявления печати становился более болезненным. Даже в самый первый раз, в кабинете Эдвора, когда золотые символы появились у нас с ним одновременно и связали наши жизни навсегда, даже тогда я не испытывала и трети той боли, что терзала меня сейчас.
— Ты меня ни разу не успокоила. Что с тобой? — раздраженный и обвинительный шёпот Микаэлы придал мне сил, я выдавила улыбку и несмотря на боль продолжила путь к магазинчику нашей с Мики тетки.
Через четыре шага все закончилось, теперь лишь зудела кожа и ныли суставы. Хотелось разрезать свою конечность от запястья и до плеча и вынуть из неё кости, которые болезненно выкручивало.
— Пришли, — произнесла я, потянув сестру за собой на крыльцо, затем толкнула дверь и, не увидев никаких посетителей, пропустила Мики вперёд.
Медея появилась сразу же. Подошла к Мики, дрожащими руками погладила сестру по щекам, затем вытащила из-под капюшона прядь ее белых волос и усмехнулась.
— Надо же… я не то чтобы не верила Милли, но это нелегко принять. Ты действительно блондинка… это, знаешь ли, странно. — Затем тетка взяла в ладони руки Мики и крепко их сжала, тепло улыбнувшись. — Добро пожаловать домой, Микаэла. Я рада, что ты жива и здорова. Правда, относительно, но мы все поправим.
— Я тоже рада с вами познакомиться, — на одном дыхании выпалила Микаэла. Она заметно растерялась – наверное, не ожидала настолько радушного и родственного приема.
— Да-да, ты меня не помнишь. Ну ничего, это совсем ничего. Так. — Медея отошла от своей племянницы и хлопнула в ладони, счастливо улыбнувшись. — Пойдемте, девочки, покажу вам, где вы будете жить. Устрою себе сегодня сокращенный рабочий день, — она замахала руками, подгоняя нас, — пойдёмте-пойдёмте.
Даже я находилась в легком шоке от поведения тетки, а каково сейчас Мики, не знающей, насколько наша родственница эксцентрична, я даже представить не бралась.
— Твой дом же где-то рядом?
Я знала ответ, но мне хотелось как-то разрядить обстановку, отвлечь сестру от разглядывания прохожих, а Медею от разглядывания своей племянницы.
— Вспомнила уже, — моментально переключила своё внимание тетка и повернула голову мою сторону, — что еще?
— Ощущение, что все, но каждую ночь в голове появляются новые подробности. И я совсем-совсем не помню свой последний год здесь, лишь незначительные детали. А день восстания и вовсе стёрт из памяти, и иногда мне кажется, что восстановлению не подлежит.
— Ты посмотри на неё, понабралась словечек непонятных в другом мире, — фыркнула рыжеволосая женщина и с ухмылкой глянула на Мики. — Ты тоже так изъясняешься?
— Медея, только не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле. Я понимаю, у тебя образ такой, но все же мы какая-никакая семья.
— Вот именно, что никакая, — зло выдала женщина, замерев на месте, — сбежала в тот мир, спряталась в своём коконе, ни о чем не думая. На Мики вон посмотреть страшно. — Она махнула рукой в сторону опешившей Микаэлы и продолжила сыпать обвинениями: — Надо было сразу что-то решать и исправлять, а не петь дифирамбы своему горю, засиживаясь за тридевять земель.
— На нас уже прохожие смотрят, — шепотом заговорила Мики, предотвращая назревающий скандал. — С особым интересом… — Сестра многозначительно вздернула брови, я же скрестила руки на груди. Еще немного, и я бы высказала «дорогой» тетушке все, что думала о её обвинениях.
— Пуф, думаете, из-за вас? — высокомерно протянула Медея и накинула капюшон.
— Ты заплела волосы… — Я только сейчас заметила эту важную деталь и была, мягко говоря, в шоке.
— Да, бестолковость – это, скорее всего, наша семейная черта. В кои-то веки хотела привлечь как можно меньше внимания! И что в итоге, девочка моя? — Медея повернулась к Мики. — Сделала только хуже. Знающие меня горожане чуть рты не пооткрывали. Я же никогда волосы не собирала, ежедневно демонстрируя силу. Ну ничего, в следующий раз буду умнее. Пойдёмте уже. — Она подхватила нас под руки и, прибавив в скорости, практически потащила нас за собой сквозь любознательную толпу.
Выйдя с торговой улочки, мы завернули и словно попали в другой мир. Эта утопающая в снегу улица была тихой, здесь почти не было передвигающихся пешком горожан, лишь аккуратные дома, стоящие в ряд буквально друг напротив друга. Тут же всплыло воспоминание о том, как прекрасно смотрелась эта улица летом, когда деревья и кустарники цвели. Да, летом здесь было прекрасно. Тетя давно купила этот дом, но практически в нем не жила, предпочитая и дальше ночевать в комнате на втором этаже своей ведьмовской лавки.
Медея сняла магическую защиту с калитки и пропустила нас вперед.
— Ты думаешь, никто не поймет, что ты приютила своих родственниц? — спросила я ее, уже поднимаясь по ступеням крыльца.
— Я думаю, что моим высокомерным соседям-богачам нет до этого никакого дела.
Да, в этом квартале дома были не из дешевых, но и зелья тетки были уникальными.
— Если что, на наших с Мики меховых накидках вышит отвод глаз, — заметила я.
— Ну вот, — рассмеялась Медея, — а я так старалась, косу заплетала.
Мики прыснула со смеху, я же тоже не смогла сдержать улыбку, позабыв о том, что буквально пару минут назад собиралась серьезно обидеться на тетю.
Внутри дом выглядел намного хуже, чем снаружи.
— Ты бы хоть заклинание стазиса поставила на него, — недовольно пробурчала я, оглядываясь. Запущение было ужасным, словно нога тетки не ступала сюда десятилетиями.
— Это как ты в нашей квартире? — спросила меня Мики, я ей одобрительно кивнула в ответ и опять повернулась к Медее.
— Заклинания — это не мое, — махнула она ладонью. — Ничего, ты же у нас бытовой факультет окончила. Тебе и часа хватит, чтобы все здесь привести в божеский вид. Ну-у-у, может быть, двух.