— Отпусти ее, Виталий, — прорычал Лука.
Виталий схватил меня за горло.
— Мне так не кажется.
Я едва могла дышать в его хватке, но все, о чем могла думать, - что могу сегодня потерять всех, кого люблю. Я надеялась, что меня убьют первой. Потому что не могла вынести мысли о том, что буду смотреть, как все умирают.
— Ты взял то, что принадлежит нам, Витиелло, и теперь у меня есть то, что принадлежит тебе. — Виталий лизнул мою щеку, и меня чуть не вырвало. — Я хочу знать, где это.
Лука шагнул вперед, потом замер, когда Виталий снова поднес нож к моему горлу.
— Опусти оружие, или я перережу ей горло.
Виталий был глупцом, если думал, что Лука это сделает, но затем я с ужасом наблюдала, как Лука положил пистолеты на пол.
— У твоей жены восхитительный вкус. Интересно, она везде такая вкусная?
Он развернул меня к себе, и смрадное дыхание ударило в лицо. Краем глаза я видела, как Лука смотрит на меня, но мне хотелось, чтобы он отвернулся. Не хотела, чтобы он это видел. Губы Виталия приблизились. Я была уверена, что меня вырвет.
Я пыталась отстраниться, но он противно рассмеялся и схватил меня за бедро, что я едва заметила, потому что из-за моего дерганья нож уперся мне в зад. Пока Виталий водил языком по моему подбородку, я засунула руку в задний карман, вытащила нож, освободила лезвие и всадила ему в бедро.
Он закричал, отшатнулся назад, и тогда весь ад вырвался на свободу. Лука практически перелетел через комнату и прижал меня к себе, перерезав Виталию глотку от уха до уха. Голова мужчины откинулась назад, хлынула кровь, и он упал. Пули разрывали воздух, вокруг раздавались крики. Пол был скользким от крови, и только крепкая хватка Луки удерживала меня на ногах. Должно быть, в какой-то момент он кинул нож, потому что стрелял пуля за пулей из черного гладкого пистолета с глушителем. Я взяла пистолет, лежащий в луже крови. Он был скользким, но вес в руке ощущался хорошо. Внезапно Ромеро тоже оказался тут. Я пыталась найти взглядом Джианну, но она исчезла с того места на полу.
Лука выстрелил в еще одного противника и потянулся к пистолету мертвого парня, потому что у него закончились патроны, когда один из русских справа от нас направил пистолет на Луку. Я крикнула, пытаясь предупредить его, и одновременно сделала шаг вперед, направила пистолет на парня и выстрелила. Я даже не думала об этом, потому что поклялась себе, что не буду смотреть, как умирают те, кого я люблю, даже если придется умереть первой.
Пуля попала в плечо, и мой мир взорвался от боли. Мой выстрел попал тому парню в голову, и он упал замертво. Лука отдернул меня в сторону, но в глазах уже потемнело.
Когда я снова пришла в себя, Лука держал меня в своих объятиях. Вокруг была тишина, не считая чьих-то всхлипываний. Потребовалось мгновение, чтобы понять, они были моими собственными, а потом тело пронзила боль, хотелось снова потерять сознание, но мне было необходимо узнать, все ли в порядке.
— Ты в порядке? — прохрипела я.
Лука дрожал напротив меня.
— Да, — проворчал он. — Но ты нет.
Он прижимался к моему плечу. Вероятно, это и объясняло боль. Моя рубашка была вся пропитана теплой жидкостью.
— Что с Джианной, Лили и Фаби?
Я шептала, даже когда темнота снова хотела забрать меня.
— В порядке, — откуда-то отозвалась Джианна.
Ее голос звучал издалека, или, возможно, это было мое воображение. Лука просунул руки под меня и поднялся. Я закричала от боли, и из глаз потекли слезы. Вестибюль был переполнен нашими людьми.
— Я отвезу тебя в больницу, — сказал Лука.
— Лука, — предупреждающе произнес Маттео. — Пусть док разберется с этим. Он годами заботился о наших делах.
— Нет, — прорычал Лука. — Ария нуждается в лучшем уходе. Она потеряла слишком много крови.
Я видела, как несколько людей Луки посмотрели в нашу сторону, прежде чем притвориться, что заняты делом. Он был их главой и не мог выказывать слабость, даже для меня.
— Я могу сделать переливание, — раздался глубокий, успокаивающий голос.
Док. Ему было за шестьдесят, с белоснежными волосами и добрым лицом.
Лука крепче сжал меня, и я схватила его руку:
— Все хорошо, Лука. Позволь ему позаботиться обо мне. Я не хочу, чтобы ты вез меня в больницу. Это слишком опасно.
В глазах Луки было сомнение, но затем он медленно кивнул:
— Следуйте за мной!
Он понес меня к лестнице, но я снова потеряла сознание.
Я проснулась в мягкой постели, чувствуя себя потрепанной и одурманенной. Открыв глаза, я увидела спящую рядом Джианну. За окном было светло, наверное, прошло несколько часов. На лбу у нее был огромный синяк, но я предположила, что выгляжу хуже. Мы были одни, и меня заполнило разочарование. Я попыталась сесть и была награждена сильнейшей пульсацией в плече. Посмотрев вниз, я обнаружила, что плечо и предплечье перевязаны бинтами. Джианна зашевелилась и улыбнулась с облегчением:
— Ты проснулась.
— Да, — прошептала я.
Было ощущение, что рот наполнен ватой.
— Лука охранял твою кровать почти всю ночь, но Маттео заставил его пойти помочь с русскими, которых поймали.
— Они кого-то поймали?
— Да, они пытались вытащить из них информацию.
Мои губы скривились, но я не могла заставить себя испытывать к ним жалость.
— Как ты?
— Лучше, чем ты, — ответила Джианна и закрыла глаза. — Мне жаль, что я набросилась на тебя вчера. Я бы вечность ненавидела себя, если бы это были последние слова, которые сказала тебе.
Я покачала головой:
— Все нормально.
Она спрыгнула с кровати:
— Мне лучше сказать Луке, что ты проснулась, не то он мне голову оторвет.
Она ушла, и через несколько минут вошел Лука. Он остановился в дверном проеме с нечитаемым выражением лица, осмотрел меня пристальным взглядом, затем подошел к кровати и поцеловал меня в лоб.
— Еще морфия?
Плечо было словно в огне.
— Да.
Лука повернулся к тумбочке и взял шприц, приблизился ко мне и ввел иглу в изгиб руки. Закончив, он выбросил шприц в мусорное ведро, но руку не отпустил. Я переплела наши пальцы.
— Мы потеряли кого-нибудь?
— Нескольких. Чезаре и пару солдат, — ответил он и замолк. — И Умберто.
— Знаю. Я видела, как его застрелили.
Желудок яростно свело. Это все еще казалось нереальным. Мне следовало написать жене Умберто письмо, но для этого требовалась ясная голова.
— Что имел в виду тот парень, Виталий, когда сказал, что ты взял то, что принадлежит ему?
Губы Луки превратились в тонкую линию:
— Мы перехватили одну из их поставок наркотиков. Но это сейчас не важно.
— Что же тогда важно?
— Что я почти тебя потерял. Я видел, как тебя подстрелили, — сказал Лука прерывающимся голосом, но выражение лица ничего не выдавало. — Тебе повезло, что пуля задела только плечо. Док говорит, что оно полностью заживет, и ты сможешь использовать руку как прежде.
Я попыталась улыбнуться, но морфий делал меня вялой, и моргнула, чтобы не уснуть. Лука наклонился.
— Никогда больше не делай этого.
— О чем ты?
— Не получай за меня пулю.
ГЛАВА 18
Принятие душа стало для меня борьбой. Я должна была закрыть свои повязки водонепроницаемой тканью, что было основной трудностью, но ощущение теплой воды, смывающей кровь и пот, стоило того. Джианна, Лили и Фаби уехали меньше часа назад. Отец настоял, чтобы они уехали. Не то чтобы в Чикаго им было намного безопаснее, потому что Братва приближалась и к синдикату. По крайней мере, они остались со мной на день дольше, чем планировалось. Они развлекали меня, пока я лежала в кровати, в то время как Лука должен был позаботиться обо всем. Как Капо он не мог оставить своих солдат. Он должен был показать им, что у него был план действий.
Я уже чувствовала себя намного лучше. Но, возможно, это было затяжным эффектом болеутоляющих, которые я приняла два часа назад. Я вышла из душа и неуклюже надела свои трусики. Я могла двигать обеими руками, но доктор сказал, что следует использовать левую руку как можно меньше. Надевать длинную ночную рубашку оказалось сложнее. Мне удалось натянуть одну лямку на травмированное плечо, пока возвращалась в спальню, где нашла Луку, сидящего на кровати. Он сразу встал.
— Закончил с делами? — спросила я.
Он кивнул. Лука подошел ко мне и натянул вторую лямку на место, затем подвел меня к кровати и заставил сесть. Нам не удавалось поговорить наедине после нашего первого разговора, а затем я была под воздействием морфия.
— Я в порядке, — повторила я, потому что, судя по всему, ему необходимо было услышать это. Он ничего не говорил в течение долгого времени, прежде чем внезапно встал на колени передо мной и прижался лицом к моему животу.
— Я мог потерять тебя два дня назад.
Я задрожала:
— Но ты не потерял.
Он всмотрелся в меня:
— Зачем ты сделала это? Зачем прикрыла меня от пули?
— Неужели ты действительно не знаешь? — прошептала я.
Он стал совсем неподвижным, но ничего не сказал.
— Я люблю тебя, Лука, — я знала, что сказать такое вслух было рискованно, но пару дней назад я думала, что умру, так что это ни на что не влияло.
Лука приблизил лицо к моему и обхватил ладонями мои щеки:
— Ты любишь меня, — он произнёс это так, как будто я рассказала ему, что небеса были зелеными, или что Солнце вращалось вокруг Земли, или что огонь был холодным на ощупь. Как будто то, что я сказала, не имело смысла, словно это не вписывалось в его взгляд на мир. — Ты не должна любить меня, Ария. Я не тот, кого нужно любить. Люди боятся меня, они меня ненавидят, они меня уважают, они мной восхищаются, но они не любят меня. Я - убийца. Я умею убивать. Лучше, вероятно, чем что-либо еще, и я не сожалею об этом. Проклятье, иногда я даже этим наслаждаюсь. Это мужчина, которого ты хочешь любить?
— Это не вопрос желания, Лука. Не похоже, что я могу прекратить любить тебя.
Он кивнул, как будто это многое объясняло: