– У нас есть время. Я буду очень нежен.
– Не могу поверить, Лука-Тиски-Витиелло сказал «нежен», – сказала я, поддразнивая, чтобы разрядить обстановку.
Лука усмехнулся, погладил меня по щеке и наклонился:
– Это будет наш секрет.
Мою грудь переполняли эмоции.
– Спасибо, что был нежен. Никогда не думала, что будешь.
Лука хрипло рассмеялся:
– Поверь, никто не удивляется этому больше, чем я.
Я перекатилась на бок, поморщилась и прижалась к его плечу:
– Ты никогда не был нежным с кем-то?
– Нет, – с горечью ответил он. – Наш отец учил Маттео и меня, что любая нежность – это слабость. И в моей жизни не было места для этого.
Даже если слова хотели застрять у меня в голе, я произнесла:
– А как насчет девушек, с которыми ты был?
– Они были средством достижения цели. Я хотел трахаться, поэтому искал девушку и трахал ее. Это было жестко и быстро, определенно не нежно. В основном я трахал их сзади, поэтому мне не нужно было смотреть им в глаза и притворяться, что мне не насрать на них.
Он говорил холодно и жестоко. Я поцеловала его татуировку, желая, чтобы он вернулся к тому, каким только что был. Он крепче прижал меня к себе.
– Единственным человеком, который мог бы научить меня быть нежным, была моя мать. – Я затаила дыхание. Он расскажет мне о ней сейчас? – Но она покончила с собой, когда мне было девять.
– Мне очень жаль.
Меня подмывало спросить, что произошло, но не хотелось давить и заставлять прятаться за холодной маской. Я погладила его по щеке, похоже, жест его потряс, но отстраняться он не стал. Облизнув губы, постаралась засунуть подальше собственное любопытство.
– Все еще больно? – спросил он вдруг.
Я не сразу поняла, о чем он. Лука провел рукой мне по животу.
– Да, но разговоры помогают.
– Как это может помочь?
– Это меня отвлекает. – Я собрала свое мужество. – Можешь рассказать больше о своей матери?
– Мой отец бил ее. Он ее изнасиловал. Я был маленький, но понимал, что происходит. Она больше не могла выносить моего отца, поэтому решила наглотаться таблеток и порезать себе вены.
– Она не должна была оставлять вас с Маттео одних.
– Я нашел ее.
Я вздрогнула и уставилась на него.
– Ты нашел свою мать после того, как она порезала себе вены?
– Это был первый покойник, которого я увидел. Конечно, не последний. – Он пожал плечами, как будто в этом не было ничего такого. – Пол был залит ее кровью, я поскользнулся и упал. Моя одежда пропиталась ее кровью. – Его голос звучал спокойно и отстраненно. – Я выбежал из ванной с криками и плачем. Отец встретил меня и надавал пощечин. Сказал мне быть мужиком и взять себя в руки. Я так и сделал. Больше я никогда не плакал.
– Это ужасно. Представляю, как ты был напуган. Ты был всего лишь мальчишка.
Он молчал.
– Из-за этого я стал жестким. В какой-то момент каждый мальчик должен потерять свою невинность. Мафия не место для слабых.
Я это знала, видела, как отец воспитывал Фабио последние несколько лет. И это всегда разбивало мне сердце, когда младший брат должен был вести себя как мужчина, а не как мальчик, которым он был.
– Эмоции – это не слабость.
– Так и есть. Враги всегда целятся туда, где могут причинить тебе больше всего боли.
– И куда бы нацелилась Братва, если бы хотела причинить тебе боль?
Лука погасил свет.
– Они никогда не узнают.
Это был не тот ответ, на который я надеялась, но сил думать не было. Вместо этого я закрыла глаза и позволила себе забыться сном.
Глава 14
При посещении туалета жжение было адским, да и передвигалась я с трудом. Я поморщилась, возвращаясь в спальню, где лежал Лука, облокотившись на руку и наблюдая за мной.
– Болит?
Я кивнула, краснея.
– Да. Прости.
– Почему ты извиняешься?
Я легла рядом с ним.
– Я думала, что тебе захочется сделать это снова, но сомневаюсь, что смогу.
Лука провел кончиками пальцев мне по ребрам.
– Я знаю. Я и не ждал, что ты будешь готова так скоро. – Он погладил по животу и медленно двинулся ниже.
– Я могу облизать тебя, если хочешь.
Все внутри сжалось, и мне очень хотелось согласиться.
– Не уверена, что это хорошая идея.
Лука кивнул и откинулся на подушках. Одеяло собралось вокруг его бедер, обнажая мускулистое тело и шрамы на нем.
Придвинувшись поближе, я приподнялась на локте. Я рассматривала шрамы Луки, задаваясь вопросом, какие истории скрываются за каждым из них. Мне хотелось узнать их все, хотелось собрать из них Луку, шрам за шрамом, как паззл. Откуда у него длинный шрам на плече и пулевое ранение ниже ребер? Лука в свою очередь проводил собственное исследование, блуждая глазами по моей груди и лицу. Он провел большим пальцем по соскам.
– Твоя грудь само гребаное совершенство. – Его прикосновение было скорее собственническим, чем сексуальным, но все равно отдалось между ног.
Пытаясь отвлечься, я задержалась кончиками пальцев на самом бледном шраме на его прессе:
– Откуда у тебя этот шрам?
– Мне было одиннадцать. – Я распахнула глаза, приготовившись слушать. – Семья была не настолько сплоченной, как сейчас. Несколько мужчин полагали что им удастся захватить власть, убив моего отца и его сыновей. Однажды посреди ночи, меня разбудили крики и выстрелы. Не успел я выбраться из кровати, как в комнату вошел мужчина и направил на меня пушку. Я знал, что умру, когда смотрел в тьму ствола, но не испугался так, как того ожидал. Он бы меня убил, если бы в тот момент, когда нажимал на курок, Маттео не напрыгнул на него сзади. Пуля прошла намного ниже, чем предполагалось, и попала мне в живот. Это было блядски больно. Я закричал и, скорее всего, потерял бы сознание если бы мужчина не повернулся к Маттео, собираясь убить и его. В ящике тумбочки у меня лежал пистолет, я достал его и вышиб мужику мозги раньше, чем он успел выстрелить в Маттео.
– Это было твое первое убийство, да? – прошептала я.
Взгляд Луки, блуждающий в воспоминаниях сосредоточился на мне.
– Да. Первое из многих.
– Когда ты убил снова?
– Той же ночью. – Он криво улыбнулся. – Я велел Маттео спрятаться в шкафу. Он стал выступать, но я был посильнее его и смог запереть его внутри. К тому времени я потерял довольно много крови, но был на адреналине и слышал выстрелы на первом этаже, так что пошел на шум с пистолетом наизготовку. Отец отстреливался от двоих нападавших. Я незамеченным прокрался вниз и выстрелил в спину одному из них. Второго отец обезоружил выстрелом в плечо.
– Почему он не убил его?
– Он хотел допросить его, чтобы узнать имена остальных предателей в Семье.
– И что он сделал с ним за то время, пока тебя отвозили в больницу?
Лука искоса взглянул на меня. Я ахнула.
– Не говори мне, что он не повез тебя.
– Он позвонил доктору Семьи, велел мне зажать рану и начал пытать нападавшего, чтобы добиться информации.
Я не могла поверить, что отец позволил своему ребенку истекать кровью и рисковать жизнью ради информации.
– Ты же мог умереть. С такими ранениями нужно обращаться в больницу. Как так можно?
– Интересы Семьи превыше всего. Мы никогда не обращаемся к официальной медицине. В больнице задают слишком много вопросов и вызывают полицию, к тому же это признание слабости. И отцу нужно было успеть разговорить предателя, прежде чем у того появится шанс убить себя.
– Значит, ты одобряешь то, что он сделал? Ты бы мог стоять и смотреть, как кто-то, кого ты любишь, истекает кровью, лишь бы уберечь твою Семью и сохранить власть?
– О чем ты? Отец никогда нас не любил, мы с Маттео для него – гарантия его власти и способ сохранить честь Семьи. Любовь не имеет никакого отношения к этому.
– Я ненавижу такую жизнь. Я ненавижу мафию. Иногда мне жаль, что не могу сбежать.
Лицо Луки застыло.
– От меня?
– Нет, – ответила я, чем несказанно удивила саму себя. – От этого мира. Ты никогда не хотел жить нормальной жизнью?
– Нет. Ария, я такой, какой есть, и это то, для чего я рожден. Это единственная жизнь, которую я знаю, единственная жизнь, которую хочу. Для меня нормальная жизнь все равно что жизнь орла в маленькой клетке в зоопарке, – он немного помолчал. – Брак со мной надолго связал тебя с мафией. Кровь и смерть станут твоей реальностью, пока я жив.
– Так тому и быть. Куда бы ты ни шел и как бы ни был темен путь, я всегда последую за тобой.
На мгновение Лука задержал дыхание, затем притянул и отчаянно поцеловал меня.
Вопреки моим опасениям, что Лука захочет спать со мной снова вскоре после нашего первого раза, он не стал давить на меня. Даже при том, что я старалась этого не показывать, он понял, я испытывала дискомфорт еще несколько дней после. Он несколько раз ублажал меня языком, даже не используя палец, и я, в свою очередь, заставляла его кончать с помощью своего рта.
Он как будто ждал инициативы от меня. Спустя неделю после того, как лишил меня девственности, Лука пришел домой измученным и злым, и мне захотелось заставить его почувствовать себя лучше. Приняв душ, он в одних боксерах подошел к кровати. Взгляд его заволокло тьмой.
– Плохой день? – прошептала я, когда он повалился в кровать рядом со мной. Он лежал на спине и глядел в потолок пустыми глазами.
– Лука?
– Сегодня я потерял троих своих людей.
– Что произошло?
– Братва напала на один из наших складов. – Он сжал губы, тяжело вздохнув. – Они за это поплатятся. Отомстим так, что прольются реки крови.
– Я могу тебе как-то помочь? – тихо спросила я, погладив его по груди.
– Мне нужна ты.
– Хорошо. – встав на колени рядом с ним, я сняла через голову сорочку и спустила трусики. Он избавился от боксеров, высвободив затвердевший член. Подхватил за бедра, Лука посадил меня себе на живот. Я занервничала. Я надеялась, что в мой второй раз Лука будет сверху. После того, какую сильную боль пришлось терпеть в прошлый раз, меня страшила сама мысль о том, чтобы опуститься на его член, но если это так необходимо ему, то я сделаю это. От неожиданности я вскрикнула, когда он схватил меня за попу и подтащил к лицу так, что я нависла над его ртом. Он прижал меня к себе, и я застонала от удовольствия, схватившись за спинку кровати. Удовольствие было острее всего, что Лука когда-либо делал со мной.