– Муж говорил, что Данте часто посещал клуб «Палермо».
Я застыла. Ночной клуб «Палермо» принадлежал мафии, и в нем были не только танцы у шеста и стриптиз, но ещё и проституция. Муж Бибианы был управляющим в клубе.
– Что ты имеешь в виду?
Щеки Бибианы стали пунцовыми. Похоже, она уже пожалела, что заикнулась об этом.
– Он снимал проституток для секса.
Я сжала губы, силясь понять, из-за чего так больно. Буквально вчера ночью мы говорили о проституции. Почему он ничего не сказал? Я практически увидела, как бы могла пройти эта беседа.
– Но больше нет, правильно?
– О нет, это было давно. Примерно через год после смерти жены у него настали не лучшие времена, и пару раз в неделю Данте приходил в клуб, чтобы «выпустить немного пара», как выразился Томмазо.
Это было еще до нашего брака, и все же осознание того, что Данте спал с проститутками, а меня даже поцеловать не пытался, сильно ранило.
– Так для него не проблема переспать с другими женщинами, он просто не хочет спать со мной.
– Нет, это не так. И, как я уже сказала, в «Палермо» он давно не появлялся.
– Хорошо, но это не отменяет того факта, что он не хочет спать со мной. Я могла понять Антонио, потому что знала, что в этом нет ничего личного. Его не тянуло ко мне, потому что он вообще не интересовался женщинами, но в чем причина незаинтересованности Данте? Может, он не находит меня привлекательной?
– Не смеши меня, Вэл. Ты великолепна. Ему нужно быть слепым, чтобы не увлечься тобой. Может, он не хотел на тебя давить? Ты потеряла мужа меньше года назад, и Данте не знает, что вы с Антонио никогда не были настоящей парой.
– Не то чтобы я не скучала по Антонио, – сказала я, оправдываясь. – Мне не хватает наших разговоров и его доверия ко мне.
– Я знаю, что это так, но физически ты не скучаешь. А Данте, наверно, думает, что ты пока не готова к другому мужчине.
Я задумалась. Это казалось логичным объяснением, а Данте был сама логика. С другой стороны, Данте – мафиози, а они обычно особой чувствительностью не отличаются.
– Сколько ты знаешь мужчин, которые будут беспокоиться об этом?
– Томмазо точно бы не стал, – поморщилась Бибиана.
– Вот видишь, – протянула я, чувствуя себя все несчастнее. – Маловероятно, что только совесть мешает Данте спать со мной. Он убийца и притом профи. Он заслужил место Дона.
– Но это не значит, что у него нет никаких сомнений. Я знаю, что он категорически не одобряет изнасилование.
– Он не одобряет? – фыркнула я.
Бибиана строго взглянула на меня.
– Я серьезно. Данте сказал своим людям, что кастрирует всякого, кто станет насиловать для пытки, наказания или развлечения. Томмазо от этого приходит в ярость, потому что считает, что волен делать в клубе «Палермо» с женщинами все, что захочет.
Насчет этого у меня ни на секунду сомнений не возникало. Я уже потеряла счет, сколько раз за это время он изнасиловал Бибиану. Конечно, в нашем мире никто не называл это изнасилованием, потому что она была его женой, а ее тело принадлежало ему. Мне больно было даже думать об этом.
– Ладно, предположим, у него есть кое-какие сомнения.
Это имело смысл после того, что Данте вчера рассказал о Габи. Может, он на самом деле не хотел быть инициатором чего-либо в отношении меня, считая, что я все еще скорблю по Антонио.
– А если тебе самой сделать первый шаг? – предложила Бибиана.
– Я полуголая гарцевала вокруг него вчера, куда уж больше?
– Ты можешь его поцеловать. Потрогать его.
Как надо целоваться, я знала. Антонио несколько раз целовал меня. Было приятно. По крайней мере, для меня, так что поцеловать Данте будет мне по силам.
– Потрогать его? Ты имеешь в виду его… сама знаешь что?
Бибиана покраснела.
– Ну да, а что? Я никогда первая не начинала с Томмазо, но он всегда хочет, чтобы я прикоснулась к нему там и отсосала ему. – Бибиана взяла еще один макарун. Я знала, что она ненавидит говорить о сексе с Томмазо. Кому бы понравилось?
– Прикоснуться к нему мне не трудно.
– О, это дело не трудное, но твердое.
Я рассмеялась.
– О, уже грязные шутки пошли в ход? Это макаруны на тебя так действуют?
Бибиана хихикнула и помотала головой.
– С тобой все будет в порядке. Даже если ты ему отсосешь, то не сможешь сделать что-нибудь не так. Осторожнее с зубами, и ты должна проглотить – это два самых главных момента.
Я постаралась скрыть гримасу отвращения. Мне не столько была отвратительна идея сделать минет Данте, сколько мысль о том, что Бибиана должна глотать сперму Томмазо. От этого хотелось блевать.
– Хорошая сторона в минетах состоит в том, что большинство мужчин их любят, поэтому даже если вы не занимаетесь сексом, таким способом ты можешь сделать его счастливым.
Я надеялась, что до этого не дойдет. Мне известно, что единственный оргазм, который испытывала Бибиана, был от ее собственной руки, но я не хотела повторить ее судьбу.
– Я попробую сегодня вечером, – пообещала я, почувствовав надежду.
– Позвони мне завтра. Я хочу знать, как все прошло.
– Не волнуйся, если произойдет что-то захватывающее, ты узнаешь об этом первая.
Этой ночью, едва Данте оказался в постели, я, собрав всю свою храбрость, подобралась к нему и прикоснулась к его обнаженной груди. Она была теплой и твердой. Данте затих от моего прикосновения, сдвинув брови и наблюдая за мной. Я наклонилась и прижалась своими губами к его. Данте тут же углубил поцелуй, скользнув языком мне в рот. Этот поцелуй не был похож на те, что я были у нас с Антонио. Данте захватил мой рот, заставляя меня дрожать от жажды большего, и я опустила руку к низу его живота. Но Данте отпрянул и схватил меня за руку, останавливая. Он покачал головой, его глаза загорелись какой-то тьмой и злобой.
– Валентина, теперь ты должна спать.
Я с непониманием уставилась на него. Что это было? Он поцеловал меня так, как будто хотел сожрать, а затем остановился без каких-либо объяснений. Я вырвала руку из его хватки, борясь с подступающими слезами гнева. Молча отвернувшись спиной к Данте, я закрыла глаза.
– Я знаю, что ты сегодня ездила к Бибиане без охраны. Такого больше не должно повториться. Тебе можно ходить куда захочешь. Ты даже можешь садиться за руль, но с этого момента я хочу, чтобы один из телохранителей был рядом с тобой, когда ты покидаешь этот дом. За периметром этих стен для тебя слишком опасно. – Он сказал это так, как будто не целовал меня только что, как будто на него не произвело ни малейшего впечатления то, чем мы занимались.
Я сжала губы, чтобы не закричать от разочарования. Меня душили слезы.
– Это понятно? – спросил Данте спустя некоторое время.
Я еле сдержалась от язвительного комментария.
– Да, понятно.
Мы снова затихли, не касаясь друг друга, как будто были двумя незнакомцами, случайно попавшими в одну постель. И такое положение вещей было действительно гораздо ближе к реальности, чем мне бы хотелось. Пульсация у меня между ног казалась почти невыносимой, но было ясно, что Данте ничего не будет с этим делать. А что мне делать дальше, я понятия не имела.
Глава 8
Данте был очень скрытен.
Это то, что все всегда говорили, поэтому я понимала, насколько неправильным было мое вторжение в его личное пространство. Но я должна была увидеть, что скрывает Данте за той дверью, которую показала мне Габи. Может, это поможет мне лучше понять его.
Ранним утром Данте уехал на встречу в одно из подпольных казино Синдиката. Я не знала точно, когда он вернется, но если вспомнить последние два дня, прошедшие с моей неловкой попытки соблазнения, вероятно, не раньше восьми. В доме было тихо. У Габи сегодня был выходной, а Зита, как всегда, была занята на кухне и избегала меня.
Я повернула ручку и вошла в комнату, где Данте хранил памятные вещи своей умершей жены. Задернутые шторы погружали комнату в темноту. Нашарив выключатель, я нажала на него, но ничего не произошло. Пощелкала еще несколько раз, пока не поняла, что это бесполезно. После секундного колебания, вызванного чувством вины, я осторожно прокралась к окну и раздвинула шторы. Закашлявшись из-за клубов пыли из складок тяжелой ткани, я заморгала, ослепленная неожиданно ярким светом. Я быстро потерла глаза и рискнула осмотреться.
Лампы на потолке не было, вместо нее – только связка старых проводов. Неудивительно, что выключатель не сработал. Частицы пыли плыли в воздухе, и в носу засвербело от затхлости. Слой пыли лежал на всех поверхностях и даже на полу, отчего мои следы были очень заметны. В общем, меня начала охватывать паника. Я не могла скрыть своего присутствия в комнате, мои следы были везде, но, похоже, сюда давно никто не заходил, даже Данте, так что вполне возможно, он и не узнает.
Комната была загромождена мебелью и картонными коробками. Гардероб темного дерева, два комода и двуспальная кровать с балдахином. До меня стало медленно доходить. Должно быть, это спальня, которую Данте и его жена делили до ее кончины. По крайней мере, я не спала на той же кровати, где Данте занимался любовью со своей умершей женой. Я подошла на цыпочках к шкафу. Я даже сама себе не смогла бы объяснить, почему старалась не шуметь, но находиться в этой комнате казалось почти кощунством. Я открыла гардероб, и меня поразил запах старой и давно не ношеной одежды. Две дюжины самых разных платьев висели на обитых розовой тканью плечиках: начиная от длинных бальных и заканчивая красивыми коктейльными и повседневными летними платьями. Некоторые были похожи на вещи из моего гардероба, но понятно, что они были слишком малы для меня.
Я провела пальцами по ткани. Было странно размышлять о том, что женщина, которая носила их, давно ушла, похоронена в холодной сырой земле. Содрогнувшись, я закрыла дверцу и отступила назад, но мое любопытство еще не было удовлетворено. Открыв один из ящиков комода рядом с гардеробом, я обнаружила в нем нижнее белье и быстро его закрыла. Это слишком личное. Я не могу рыться в нижнем белье умершей женщины, даже если оно может мне рассказать о каких-либо предпочтениях Данте. Я нерешительно шагнула ко второму комоду и открыла верхний ящик. Он был пуст, за исключением двух фотоальбомов. Наверное, ящик когда-то принадлежал Данте, давным-давно в него складывали его носки и трусы. Когда он сменил спальни, то оставил все, даже свой комод.