Он по-другому смотрел на меня этим летом. В прошлые годы выражение его лица ясно говорило о том, что я всего лишь девчонка в его глазах, кто-то, кого нужно защищать. Но недавно что-то изменилось. Я конечно же не была экспертом по части мужчин, но в его взгляде появился отголосок чего-то, что я часто видела на лице Луки, когда он смотрел на мою сестру.
Как минимум, мне так казалось. Я откинула покрывало и села. Я даже не стала включать свет, боясь привлечь внимание, и наощупь направилась к двери. Я медленно опустила ручку и выскользнула в коридор. Там было тихо и темно, но здесь я хотя бы могла рассмотреть очертания предметов. Не то, чтобы мне нужен был свет, чтобы найти спальню Ромеро. Я точно знала, где она находится. Я бесчисленное количество раз представляла, как пробираюсь туда. Но прежде разум останавливал меня. Этим вечером я слишком устала слушать голос рассудка. Я не хотела быть одна, не хотела проводить ночи напролет, пялясь в темноту, грустная и одинокая. Я кралась по коридору, стараясь не издать ни звука, едва осмеливаясь дышать. Когда я оказалась у двери в комнату Ромеро, то замерла перед ней. Внутри было тихо. Конечно, уже было за полночь, а он всегда рано поднимался, чтобы побегать.
Мои пальцы подрагивали, когда я ухватилась за дверную ручку и опустила ее. Дверь бесшумно распахнулась. Я прокралась внутрь и закрыла ее, а затем на какое-то время стояла, просто глядя на постель перед собой и очертания тела Ромеро на ней. Шторы не были задернуты, так что луна слегка освещала его. Ромеро лежал спиной ко мне, одеяло укрывало его до талии. Я оглядела его сильные плечи и подошла ближе. Один неуверенный шаг за другим. Это было так неправильно! Хотя, конечно, я и прежде делала кое-что запретное – подглядывала за Ромеро в душе, но сейчас все ощущалось еще интимнее. Он был в постели, и если удача будет на моей стороне, скоро я присоединюсь к нему. Что если он прогонит меня? Или хуже – разозлится и расскажет Луке? Что если они отправят меня обратно в Чикаго, в мрачный и безнадежный дом к моему отцу, который совсем не скучал по моей матери?
Я стояла почти у самой кровати. Мое дыхание участилось, а мои руки стали липкими от пота. Может, я потеряла рассудок? Я пыталась убедить себя, что делаю все потому, что мама попросила меня быть счастливой, но, может, это было лишь предлогом для моего сумасшедшего поступка? Я захотела Ромеро задолго до того, как мама сказала мне хоть что-то, и попыталась поцеловаться его задолго до ее смерти.
Я покачала головой, злясь на себя за лишние мысли. Было время, когда я делала все, что мне заблагорассудится, стоило захотеть этого. Я сделала еще один шажок к кровати, но, должно быть, меня услышали, потому что дыхание Ромеро изменилось, а его тело напряглось. О нет! Отступать было уже некуда.
Он перевернулась на спину одним молниеносным движением, а затем его глаза остановились на мне. Он расслабился, а потом вновь напрягся.
– Лилиана?
Я не ответила. Мой язык словно прилип к небу. О чем я только думала?
Ромеро опустил ноги с кровати и сел на краешек, молча глядя на меня. Видели ли он мое лицо? Вероятно, я была похожа на мышку, которую поймал кот, но я не боялась. Ни капли. Я была смущена. Меня охватило странное предвкушение. Я была неуравновешенной мышкой, это уж точно. Ромеро поднялся, и, конечно же, я быстро оглядели все его тело. На нем были только боксеры. Он выглядел слишком хорошо, чтобы быть настоящим. Будто бы вышел из моих фантазий. Было неприятно думать о том, насколько часто я мечтала о Ромеро и обо всем том, что я хотела сделать с ним.
– Лили, что ты здесь делаешь? Все в порядке?
В его голосе прозвучало беспокойство, но было в нем и что-то еще. Что-то, что я уже слышала, когда он поймал меня на том, что я подглядывала за ним в душе. Что-то темное, с отголосками жажды.
В животе запорхали бабочки, и я шагнула к Ромеро. Я хотела броситься в его объятия, поцеловать его и…
– Могу я лечь спать с тобой? – Слова сорвались с моих губ, и я не могла поверить, что произнесла это. Более того, их можно было неправильно понять.
Ромеро застыл. Мы молчали. Я была уверена, что в любую секунду я взорвусь или расплачусь. Я сделала еще один шажок к нему. Теперь я была на расстоянии вытянутой руки.
Дыхание Ромеро стало шумным. Я могла видеть, как отяжелела его грудь. Он злится?
– Это не то, чем стоит шутить, – тихо произнес Ромеро. – Это не смешно.
Он был зол. Может, мне следовало понять намек и, развернувшись, покинуть его комнату, но, как и Джианна в подобных ситуациях, я становилась упрямой и дерзкой.
– А я и не шучу, и это не то, что ты думаешь, – прошептала я. – Я хочу спать в твоей кровати, просто спать.
Пока что. Рано или поздно мне понадобится куда больше.
– Лилиана, – пробормотал Ромеро. – Ты сошла с ума? Ты вообще понимаешь, что говоришь?
Меня охватила ярость. Все вечно думали, что я слишком юная, слишком наивная, чтобы принимать решения. И вообще женщины не могут ничего решать.
– Я абсолютно точно знаю, чего хочу.
– Сомневаюсь.
Я сократила расстояние между нами настолько, что почти коснулась грудью его груди. Ромеро не отошел, но напрягся.
– Каждую ночь я ощущаю, как темнота полностью поглощает меня, как перестаю контролировать свою жизнь, будто в ней нет совсем ничего хорошего. Но когда я думаю о тебе, все прочие чувства отступают. Я чувствую себя в безопасности, когда я рядом с тобой.
– А не стоило бы. Я не отличаюсь добродетелью, с какой стороны не взгляни.
– Мне все равно, хороший ли ты парень или плохой. Я выросла в мире мафиози. Я знаю, как обстоят дела, и меня это не беспокоит.
– Ты не знаешь и половины. И если ты на самом деле понимаешь, как обстоят дела, тебе стоит подумать о том, что случится, если кто-то увидит тебя в моей комнате ночью.
– Я устала слушать о том, чего мне нельзя. Разве я не могу решать сама? Это моя жизнь, так почему я не могу принимать никаких решений?
Ромеро на мгновение затих, а затем сказал:
– Конечно, это твоя жизнь, но у твоего отца есть определенные планы на тебя. И дело не только в этом. Лука дал слово ему и Данте Кавалларо, что он позаботится о тебе и твоей безопасности. Речь идет и о твоей репутации. Если кто-то расскажет им, что ты прямо сейчас в моей комнате, это может привести к войне между Синдикатом и Нью-Йорком. Это не игра. Все слишком серьезно, чтобы забавляться.
– Я не забавляюсь, я так одинока, Ромеро, – прошептала я. – И ты мне нравишься. Правда… – Это было даже преуменьшением. – Я просто хочу быть рядом с тобой. Ты поцеловал меня, и я знаю, как ты смотришь на меня. Я знаю, что ты интересуешься мной.
Ромеро ничего не ответил.
В душу закралось сомнение. Могло ли быть так, что я придумала себе все эти взгляды?
– Если я не нравлюсь тебе, так и скажи. Все в порядке.
Это была ложь. Я буду раздавлена, но, может, оно и к лучшему. Я просто продолжу как-то жить дальше.
– Блядь! – пробормотал он, отворачиваясь от меня. Я уставилась на его спину. – Если бы я был хорошим парнем, я бы прямо так и сказал. Я бы солгал тебе для твоего же блага. Но я не такой, Лили.
Волна облегчения накрыла меня. Он не сказал, что я ему не нравлюсь. Я правильно поняла его поведение. Боже, я была готова кричать от радости! Я положила свои ладони на его обнаженные плечи. Его кожа была гладкой, за исключением нескольких маленьких шрамов, но они делали его в моих глазах еще более желанным. Его плечи напряглись под моим прикосновением, но он не отошел.
– Так ты интересуешься мной? Я нравлюсь тебе?
Ромеро резко усмехнулся.
– Это сумасшествие.
– Просто ответь. Ты считаешь меня привлекательной?
Он развернулся. Я не успела убрать руки, так что теперь мои ладони легли ему на груди. Это ощущалось еще приятнее. Я продолжала гладить Ромеро и даже в полутьме видела огонь в его глазах. Он оглядел меня от макушки до кончиков пальцев. На мне были лишь пижамные шорты и майка, но я ни капли не смущалась. Я хотела, чтобы Ромеро видел меня такой, хотела получить его реакцию.
– Лили, ты великолепна. Конечно, я считаю тебя привлекательной. Посмотри на себя, ты охереть насколько прекрасна!
Мои губы приоткрылись. Это было куда больше, чем я смела надеяться. Я придвинулась еще ближе и взглянула на него.
– Тогда почему ты отталкиваешь меня?
– Потому что это правильно, и я знаю риски.
– Разве это не стоит того, чтобы рискнуть?
Ромеро взглянул на меня с таким выражением, что я не удержалась и поежилась. Он не ответил. Ромеро ухватил меня за бедра и прижал к себе, прежде чем наброситься на мои губы. Я приоткрыла рот, не колеблясь, желая этого поцелуя, его близости. Его язык ворвался в мой рот. В поцелуе Ромеро не было ни тени неуверенности или сомнения. Я застонала. Это так отличалось от нашего первого поцелуя, все было куда более мощно! Он обхватил мой затылок, направляя меня так, как того хотел. Я едва поспевала за ним. Я приподнялась на цыпочки и прижалась к Ромеро, схватившись за его плечи, чтобы удержать равновесие. Этот поцелуй покорял меня, разжигал огонь в моем животе и заставлял желать большего.
Ромеро отпрянул от меня, я попыталась последовать за ним, но он держал меня на расстоянии вытянутой руки. Он тяжело дышал, его взгляд стал диким.
– Дай мне секунду, – прохрипел он.
Он зажмурился, будто бы ему было больно. Все, о чем я могла думать, – поцеловать его вновь, ощутить руки Ромеро на своем теле. Больше мне ничего не было нужно. Но я сделала так, как он попросил, и дала ему несколько секунд, чтобы Ромеро взял себя в руки. Он вновь открыл глаза. Дикость во взгляде исчезла, теперь он мог контролировать себя. Его хватка на моих плечах ослабла, его большие пальцы легонько поглаживали кожу. Я даже не уверена, что он замечал это. От легкого прикосновения по моей коже побежали мурашки наслаждения, но я так боялась того, что он скажет! Он провел одной рукой по моей щеке.
– Ты должна уйти, – тихо произнес он.