— Он не упомянул огонь.
— Горелый нынче не слишком популярен. Забавно, но люди не пришли в восторг, когда он попытался уронить на них гору. Однако, сейчас плохое время года, чтобы ссориться с огнём. Он может не играть в этих обрядах особой роли, но я не думаю, чтобы они смогли преуспеть без него. Погляди, как слабо горят факелы. Со времени солнцестояния ни одно пламя в деревне не ведёт себя, как полагается. — Она уселась на землю, под хруст суставов и благоухающее пуканье. — Теперь начнётся имитация охоты.
Буумм-вах вступили барабаны.
Чинг. Маслол снял с лодыжки колокольчик и подбросил его в воздух. Чинг-ринг-ринг.
Его поймал один из мужчин в капюшонах. Сынок Младший тоже нырнул за ним, только чтобы промазать и растянуться плашмя на потеху толпе. То, что за этим последовало было энергичной, хотя и однобоко упрочённой, игрой в держи-бросай. Колокольчик летал туда и сюда, но всё время вне приделов досягаемости парня. Игроки почти парили в воздухе, подпрыгивая и опускаясь, крутясь на пальцах ног с широко раскинутыми руками. Они взлетали всё выше и выше. Кто сумеет их теперь поймать? Чёрные перья капюшонов скрывали их лица, ниспадая вниз по рукам. Не кисти, а золотые клювы ловили мерцающий колокольчик, не руки, а змееподобные шеи метали его обратно в игру.
В расстройстве, парень с разбегу налетел на последнего бросившего колокольчик игрока и вышиб его из квадрата.
Хотя мерикит и разминулся с факелами, его внезапное возвращение в нормальное пространство привело к тому, что перья капюшона вспыхнули и его голову охватило пламя. Мгновение он, казалось, боролся с громадным, чёрным лебедем с пламенеющими крыльями. А потом птица поднялась в воздух, таща его за собой. Они услышали его крик, высоко в небе, за которым последовал хруст падения.
Сынок Младший злорадно ликовал. Тем не менее, он упустил колокольчик, который Маслол, поднявшись, исхитрился выхватить прямо из воздуха.
Ринг-чинг-чинг. Он прицепил его обратно к лодыжке и толпа недовольно заворчала. Так много чёрных лебедей зимы. И уток, и гусей, и откормленных ржанок с их кислой слюной.
Джейм дёрнула Земляную Женщину за рукав. Повернувшееся к ней на мгновение изумлённое лицо принадлежало шаману, который играл в этих церемониях роль Матушки Рвагги. Его напряжённый взор испуганно пробежался по ней, ничего не замечая, а потом вернулся к квадрату. Как только он сел на место, его узкая спина распухла в широкую спину Земляной Женщины.
— Не делай так, — прошипела она. — Ты чуть не довела бедного старого худо-нога до сердечного приступа.
— Но разве ты не видишь? Огонь здесь, снаружи квадрата, и он только что схватил служителя Падающего Человека.
— О да, — мрачно сказала Земляная Женщина. — Я вижу.
Двое оставшихся мужчин сняли свои заостренные капюшоны. Под ними они носили приплюснутые, совкообразные половинки рыб с нелепо болтающимися хвостами.
Буумм-вах-вах.
Крытый соломой шаман бросил в таз пригоршню порошка. Когда буйство в тазу приутихло, он, одну за одной, вытащил наружу шесть сверкающих, наполовину одурманенных рыб и перебросил их мерикитам, которые теперь изображали служителей Съеденной Когда-то. Джейм ожидала увидеть привычных сомов, но эта рыба больше напоминала собой форель, хотя и со странным наростом рядом с анусом.
— А это…?
— О да, — сказала Земляная Женщина с неприятной усмешкой в голосе. — Бич рыбаков. Слизистые пачкуны[44].
Схватив острогу и небольшую сеть, мальчик встал на крышку колодца. Та слегка прогнулась под его весом. Он замер камнем, как и Джейм, прекрасно помнившая о том, что именно лежит внизу. В канун Лета, Сынок сбросил её в колодец в последней, отчаянной попытке спастись. Внутри, он представлял собой мускулистое, красное горло Речной Змеи, опоясанное загнутыми внутрь зубами, и очень голодное. Только благодаря своим когтям она сумела выбраться наружу, да и то в самый последний момент.
Мерикиты начали перебрасывать рыбу туда и обратно через рот-колодец, искусно хватая её за жабры. Это зрелище наконец-то сорвало аплодисменты публики. Без сомнения, это был один из самых лучших номеров жонглирования, который Джейм когда-либо видела, включая один, в Тай-Тестигоне, исполненный с завязанными глазами и голыми руками свернувшимися в шары гадюками.
Сынок Младший наблюдал за пролетающей над его головой рыбой. Извлечённая из воды она, должно быть, умирала и от этого животы рыбин раздулись ещё больше. Сынок проткнул одну из них прямо в полёте и его лицо окатило вонючим жиром, выделяемым рыбой для самозащиты. Другая, пойманная в сетку, фактически взорвалась у его ног, забрызгав и его, и ближайшего мерикита. Жонглирование внезапно переросло в бой рыбами. Мерикиты метали свою добычу в парня, а он швырял обратно ту, что не лопалась от ударов. Деревянная крышка колодца и плиты пола вокруг стали скользкими от рыбьих выделений. Один из мерикит запнулся о край крышки. Та перекосилась, а потом скользнула в сторону; парень едва успел соскочить с дальнего края. Мерикит упал в шахту колодца в полной тишине, худшей, чем любой крик. Засим последовала могучая отрыжка, подбросившая крышку на фут в воздух, а потом позволившая ей упасть обратно.
Вхумп.
… вах-вах? В порядке эксперимента пробормотали барабаны.
— И что теперь? — прошипела Джейм Земляной Женщине.
— Ну, по крайней мере, рыбалка этой осенью будет удачной, а вода — умеренный и полезный союзник. Теперь моя очередь.
Пока она говорила, оставшийся в одиночестве мерикит прошмыгнул мимо неё и ринулся вниз по лестнице. К несчастью, он не видел Джейм, а та не успела убраться у него с пути. Они столкнулись и покатились вниз, на земляной пол, Джейм исхитрилась приземлиться сверху. Однако, её случайный противник не шевелился.
— Я думаю, ты его начисто вырубила, — сказал Горбел, прихрамывая появляясь из теней, с разодранным сапогом в руке.
— А ты что здесь делаешь?
Он пожал плечами, как бы спрашивая, А где же ещё мне быть? — Я пришёл в себя, ты пропала, также как и стена. Я пошёл следом. — Он с ворчанием уселся в кресло у очага. — Ты меня сюда затащила. Ты можешь вытащить меня и обратно.
В свете факелов, падающем вниз по лестнице, Джейм видела, что Каинрон был грязным, растрёпанным и задыхающемся. Кроме того, его распухшая голая нога оставляла кровавые следы из-за ран, сочившихся кровью после безжалостной процедуры извлечения ивовых корешков.
Можно было слышать, как снаружи, в квадрате, Сынок Младший пронзительно вопил, выкрикивая бессвязные вызовы и оскорбления.
Джейм проверила мерикита. Да, так оно и есть, он размозжил себе голову об один из миниатюрных горных хребтов Матушки Рвагги. — И чего он сюда ломанулся? Пытался сбежать?
— Возможно. Но скорее всего, он просто хотел достать свой костюм ряженого. Он должен быть где-то здесь.
После коротких поисков Джейм последовала за лунно-опаловым мерцанием глаз в угол, где съежился Жур. Затерявшиеся вещи всегда можно найти под кошкой. Сдвинув барса, который умудрялся казаться по крайней вдвое тяжелее обычного, Джейм обнаружила стопку одежды, увенчанную громадной, диковинной маской.
— Это должно изображать собой быка яккарна, — сказал Горбел, — или скорее чью-то лучшую догадку о нём, поскольку ещё никто никогда не видел ни одного из них живьём. Да, что за трофей… нет. — Он бросил быстрый взгляд на спину Земляной Женщины. — Я не это имел в виду.
— Ты определённо знаешь обо всём этом больше меня.
— Досада и я частенько прокрадывались сюда, чтобы понаблюдать за ритуалами мерикит. Они всегда были хорошим поводом для смеха, а в те времена мерикиты не возражали против случайных невинных зрителей. Конечно это было до того, как Досада начал коллекционировать их шкуры.
Снаружи Сынок Младший вызывающе взвизгнул. Он стоял на верхней ступеньке лесенки домика, крича им вниз.
— Нам лучше убраться отсюда, — сказала Джейм.
— Как? Стена опять стала твёрдой. Мы в ловушке.
— Да плевать на это. Земляная Женщина!
Взамен Сынок Младший ринулся вниз по лестнице и остановился у её подножия, озираясь. Он указал на Джейм, что-то промычал и рассмеялся.
Джейм ощутила неприятный холодок. — Что с ним не так? — спросила она Матушку Рваггу, которая развернулась и внушительно расселась на второй ступеньке, заполнив собой проход от стенки до стенки и заблокировав большую часть факельного света. — Он что, немой?
— Не совсем так. Когда он был ребёнком, его старший полубрат Сынок подначил его лизнуть замёрзший обух топора. Когда язык прилип, он ударился в панику. Слабаков здесь не любят. Его мать захлопнула перед ним дверь своего домика и никогда не открыла её снова, хотя он с плачем просидел на её пороге половину той долгой зимы. Она замёрзла насмерть от стыда. Он выжил. С тех пор он нашёл другие способы общения.
Мальчик стиснул в кулак свой красный вельвет и ткнул им в лицо Джейм. Свободной рукой он схватил её за куртку.
— Ааххх…! — Он высунул свой изуродованный язык ей прямо в лицо.
Затем, чувствуя под своей хваткой небольшие выпуклости юных грудей, он оттолкнул её назад с издевательским смехом, брызгая слюной в её лицо.
— И, как ты видишь, он нашёл способы, чтобы по мелочи отомстить миру.
Джейм бросила на неё тяжёлый взгляд. Сидящая здесь на корточках Земля, одетая в кожи убийц и убитых, вполне могла быть суровой и беспощадной. Возможно, было удивительно само то, что Матушка Рвагга вообще привносила в свою роль хоть какое-то милосердие, пусть и, порой, крайне малое.
— Я понимаю, — сказала она мальчику на мерикитском, осторожно подбирая слова, которые слышала ранее. — Ты говоришь мне, что теперь ты Любимчик, а не я.
Он ликующе закивал и попытался снова её схватить. Она отбила его руку. — Ещё немного в этом духе, — сказала она на кене, — и я разозлюсь.
Матушка Рвагга разразилась скрипом, который, должно быть, обозначал смех, — Хотела бы я на это посмотреть.