Доктор Брайтли кивнул.
— Пожалуйста, расстегни платье и ложись на скамейку. Я ничего не могу обещать, так как еще рано.
Когда доктор начал УЗИ, я чертовски занервничал. Я держала Арию за руку, но мои глаза были сфокусированы на ультразвуковом экране. Сначала я почти ничего не разглядел, только неясные очертания в сером и черном, которые постоянно менялись, но потом вдруг стало различимо лицо. Прекрасное личико. Нос, уши, губы. Затем доктор показал нам руки, десять крохотных пальчиков и ступни. Я не мог поверить, что полностью сформировавшийся человек, наш ребенок, был внутри Арии. Доктор увеличил область между ног ребенка и улыбнулся.
— Я не могу быть полностью уверена до конца беременности, но это похоже на девочку.
Я чуть не обмяк от облегчения. Девочка. Маленькая версия Арии. Не мальчик, который приютил бы мою тьму, которую я должен была бы поощрять, чтобы помочь ему выжить в семье.
Ария сжала мою руку, и я повернулся к ней. Она улыбнулась. Я слегка кивнул, чувствуя на себе взгляд доктора.
— Было бы хорошо, если бы ваша жена как можно быстрее находилась в расслабленном состоянии. Ребенок все еще растет, но если она продолжит худеть, нам, возможно, придется поместить ее в больницу, чтобы быть в безопасности.
Я коротко кивнул.
— Не волнуйтесь, она поправится.
После встречи мы направились в наш пентхаус. Ария слишком устала для часовой поездки в Хэмптон, и у меня было чувство, что она хочет вернуться в нашу квартиру. За последние несколько недель она почти все время проводила в Хэмптоне.
Я могла сказать, как она была счастлива вернуться, когда она вышла на крышу и позволила своему взгляду скользить по горизонту. Я подошел к ней сзади и обнял за талию, все еще ошеломленный ее животом.
— Как насчет того, чтобы заказать суши и отдохнуть на диване?
Она посмотрела на меня.
— Суши? Ты ничего не забыл?
Она накрыла мою руку своей.
Я не понял.
Она рассмеялась.
— Мужчины такие невежественные. Мне не разрешается есть сырую рыбу или сырое мясо, и лучше не заказывать ничего сырого, если ресторан недостаточно моет свои продукты.
— Если я прикажу их вымыть, они это сделают, поверь мне, — сказал я. Если что-то случится с Арией или нашей дочерью, потому что кто-то напортачит, я покажу им, что монстры ходят по земле.
— Я понимаю.
Она повернулась в моих объятиях и коснулась моей щеки.
— Мой большой плохой гангстер.
Я подавился смехом. Ария была единственной, кто шутил по этому поводу. Я наклонился, придав своему голосу убийственный шепот, который я использовал, когда люди были недовольны мной.
— Я плохой, и, что еще хуже, я Капо.
Ария вздрогнула, но не от страха. Она обняла меня и прижалась лицом к моей груди.
— Боже, как мне этого не хватало.
Я погладил ее шелковистые волосы, затем проследовал вдоль позвоночника вниз к мягкой выпуклости ее задницы. Она снова вздрогнула и придвинулась еще ближе.
— Тебе нужно поесть, — сказал я, даже если у моего члена были другие планы. Она кивнула, но не двинулась с места.
— Как насчет пасты? Это не может быть плохо для ребенка, верно?
— Ньокки а-ля дженовезе для меня, — без колебаний ответила она. — И, возможно, одно из этих восхитительных миндальных пирожных. Ты заказывал у Даниэле?
Я улыбнулся.
— Конечно.
Сорок минут спустя мы устроились на диване в гостиной с заказанной едой, Ария в одной из моих белых рубашек, а я в серых тренировочных штанах и рубашке. Я открыл коробки и положил небольшую горку ньокки на тарелку Арии.
— Хочешь кусочек моего оссобуко?
Она посмотрела на мясо и быстро покачала головой.
— Не думаю, что смогу его съесть.
Я протянул ей тарелку, она взяла ее и откинулась на спинку дивана, поджав под себя голые ноги. Она нерешительно понюхала еду. Наблюдая за ней, я порылся в своей тарелке.
Ария взяла вилку и откусила кусочек ньокки, затем улыбнулась.
— Кажется, все в порядке.
Я покончила со своим основным блюдом, фокаччей и тапенадой еще до того, как Ария съела половину своей тарелки, а коробка была наполовину полна ньокки. Почувствовав на себе мой взгляд, она подняла глаза.
— Ты не должен смотреть на меня. Я могу есть.
Она улыбнулась, чтобы смягчить свои слова.
— Недостаточно, — сказал я. Я погладил ее колено. — Пойдем, принцесса. Не заставляй меня кормить тебя.
Она вздохнула.
— Я боюсь, что меня стошнит, если я буду есть слишком быстро.
— Возможно, тебе стоит перестать беспокоиться об этом. — я сделал паузу.
— Доктор был прав? Тебе стало плохо из-за нашей ссоры?
Ария проглотила еще кусочек, прежде чем поставить тарелку на колени.
— Понятия не имею. Возможно? Ты самый важный человек в моей жизни. Ты отец нашей малышки, и я не могла доверять тебе так долго. Это было больно, больнее, чем когда-либо.
— Черт, — пробормотал я. Раскаяние все еще было странным ощущением, незнакомым моему телу.
— Я тоже виновата, Лука. Я должна была догадаться, как ты воспримешь мою поездку в Чикаго без твоего разрешения. Как ты сказал, я знаю, что ты за человек.
— Собственнический, контролирующий придурок?
И это было даже не худшей чертой моего характера, но Ария знала, знала и любила меня, несмотря ни на что.
— Да, — сказала она с легкой улыбкой. — И человек, которого я люблю всем сердцем. Она коснулась места над моим сердцем.
— Только твой. Всегда.
Она поднесла к губам еще кусочек ньокки и съела его. Ее голос стал очень мягким, когда она снова заговорила.
— Ты когда-нибудь колебался?
— Колебался?
— Смотрел на других женщин?
Ее плечи были напряжены.
— Нет, — твердо сказал я. — Я мог думать только о твоей улыбке.
И это была гребаная правда. Я был полностью избит, когда дело дошло до Арии.
— А ты? — я не смог сдержать рычание в голосе.
Ария откинула голову назад и засмеялась своим звонким смехом. Она откусила еще кусочек и наполнила тарелку остатками.
— Я даже не знаю, как флиртовать с мужчиной, Лука. Ты единственный мужчина, с которым я могу быть близка. Как будто твое собственничество щелкнуло выключателем в моем мозгу и сделало меня неспособной терпеть близость любого другого мужчины.
Я ухмыльнулся, и Ария фыркнула. Она откусила еще кусочек. Мне пришлось подавить улыбку. Она даже не замечала, как много ест.
Я потянулся к пульту дистанционного управления и включил стерео. Из динамиков заиграла тихая музыка, а затем запел глубокий мужской голос. Глаза Арии мелькнуло признание. Она просияла, эта чертовски идеальная медленная улыбка появилась на ее великолепном лице. Как я прожил без неё восемь недель?
Она поставила тарелку, глядя на меня, и серьезность исчезла с ее лица.
— Обещай мне, что мы никогда больше не будем ссориться так долго. Не думаю, что смогу пережить это снова.
Я раскрыл объятия, она забралась ко мне на колени и крепко обняла за шею.
— Я обещаю, И ты обещаешь мне никогда больше не действовать за моей спиной, что бы это ни было. Ты поехала Чикаго одна, это самоубийство.
— Я знаю, — тихо сказала она. — Это все из-за Фаби. Он позвонил мне в тот вечер, когда ты уехал в Нью-Йорк.
Это было предательство. Если Данте узнает, ему придется усыпить Фаби.
Голос Арии дрожал, когда она продолжила:
— Мой отец жесток к нему. Он бьет Фаби, и я так боюсь, что он сделает хуже. Я хотела помочь ему. Вот и все.
Я понял. Ария ничего не могла с собой поделать. Но Фаби был посвященным. Он испытает и сделает кое-что похуже побоев. — Ты его видела?
Она покачала головой.
— Я подвела его.
— Он не поехал бы с тобой в Нью-Йорк. Он предан отряду.
Ария с трудом сглотнула. Я погладил ее по спине, желая успокоить. Она слишком долго была расстроена.
— Фаби силён. У него не будет проблем с выживанием в отряде.
И если он недостаточно силен, я надеялся, что Ария никогда не узнает.
— Неужели снова не может быть мира? — Ария умоляла меня глазами, но я не мог дать ей этого.
— Пока я капо, мира с Данте Кавалларо не будет. — Только не после того гребаного инцидента с фотографией.
— Данте не сделал мне больно. Он не станет.
Я напрягся, старый гнев снова вспыхнул, но я подавил его.
— Он капо, а мы воюем. В следующий раз, когда он до тебя доберется, он тебя не отпустит, поверь мне. Ты рычаг, который нужен ему и его команде против меня. Он под таким же огнем, как и я.
Я не упомянул, что именно он отвечал за фотографии. Это не послужит никакой другой цели, кроме как еще больше расстроить Арию, и в ее состоянии ей не нужно было больше стресса, чем она уже перенесла.
В ее глазах промелькнуло беспокойство.
— Твоя семья все еще против тебя? Джианна сказала мне, что ты убил одного из своих дядей в ту ночь, когда увидел фотографии меня и Данте.
— Да, я раздавил ему горло перед собравшимися боссами и капитанами.
Я не упомянул, что убил Эрмано и Анджело, и гребаных байкеров, и ублюдков из банды, которые подошли слишком близко к нашим границам и были пойманы. Я отослал их Данте в нескольких пакетах. Я убил так много за последние несколько недель.
Ария медленно выдохнула.
— А потом ты увидела меня с Данте.
Она поцеловала меня.
— Как ты могла подумать, что я изменю тебе с Данте?
Я провел рукой по ее гладкой икре, и ресницы Арии затрепетали. Под глазами у нее залегли тени. Я начал массировать ее икры, чувствуя, как она расслабляется под моими прикосновениями. Потом ее глаза медленно открылись.
— Обещай мне, что никогда не ударишь нашу дочь. Я знаю, многие мужчины в нашем мире думают, что это единственный способ дисциплинировать детей.
— Ария, — яростно сказала я. — Многие мужчины в нашем мире считают, что муж должен так же наказывать свою жену, и я никогда не поднимал на тебя руку и не буду. И я клянусь всем, что имеет для меня значение в этом мире, что я никогда не причиню вреда нашей дочери.