Как будто одежда могла служить для него преградой.
Я услышала сопение, а затем скрежет в дверь. Мое тело напряглось от страха, когда я подкралась к ней. Похоже, за дверью были собаки. Когда я подошла близко, раздался протяжный лай, и я отскочила от двери. Судя по звукам, там были большие, злые собаки. Разве отец однажды не упоминал, что Фальконе разводил бойцовских собак для развлечения?
У меня закружилась голова. Все это было уже чересчур. Я попятилась и снова рухнула на кровать. Что, если бы собаки как-то оказались бы в моей комнате? Они, вероятно, разорвали бы меня в клочья. Именно на это их и натаскивали. Поговаривали, что Фальконе заработал миллионы на ставках на собачьих боях.
Мое сердце ухнуло в пятки. Мне бы ни за что не удалось улизнуть из дома под носом у собак. Даже если бы мне удалось проскользнуть мимо Гроула – а это казалось маловероятным, учитывая его бдительность, – собаки были непреодолимым препятствием.
Я свернулась калачиком на кровати и зарылась лицом в подушку. От нее пахло чем-то затхлым. Ею явно давно никто не пользовался. У Гроула, вероятно, было не так уж много гостей, желающих остаться на ночь. От этой внезапной мысли я чуть было не расхохоталась. Я обхватила ноги руками и закрыла глаза. За окном какая-то парочка выкрикивала друг другу непристойности, мимо проезжали машины, где-то хлопали двери.
Не была уверена, как долго я так пролежала, но на город опустилась ночь, а вместе с ней наступила леденящая душу тишина. Захотелось услышать крики, стук и визг шин. Эта абсолютная тишина заставила меня почувствовать себя так, словно я уже умерла.
Я внимательнее прислушалась к звукам, а потом пожалела об этом, потому что внезапно послышался скрежет, скрип и шорох. Я не была уверена в том, какую часть этих звуков рождал мой воспаленный разум, а какие из них были реальными. Я устала, была голодна и умирала от жажды. Может быть, я умру от истощения? Может быть, Гроул просто забудет обо мне? Это не самый худший вариант по сравнению с тем, что могло бы ожидать меня в будущем, если бы я осталась жива, так ведь?
Остановись. Я должна была остановить эти безумные мысли. Точно не смогла бы выбраться отсюда, если бы у меня поехала крыша. Мне нужно было собраться с мыслями, нужно было придумать план. Образ моей матери и Талии промелькнул перед моим мысленным взором – такой яркий, как будто они были прямо передо мной. Счастье и глубокая печаль охватили меня при виде этого образа. Будет ли это воспоминание единственным, что от них останется? Увижу ли я их когда-нибудь снова?
На глаза навернулись слезы. Я не стала сдерживать их, и они полились по щекам. Настоящее облегчение после того, как мне пришлось притворятся сильной. Я отнюдь не была сильной, но, возможно, я со временем я бы изменилась. Могла бы стать сильной ради своей семьи или того, что от нее осталось. Если не ради себя, то, по крайней мере, ради них я могла бы собрать остатки мужества, и попытаться дать отпор Гроулу. Снова и снова, пока однажды, возможно, я не сбегу из своей тюрьмы.
ГРОУЛ
Я ненавидел чувства. Ненавидел их остроту и интенсивность. Ненавидел, когда мне напоминали, что я все еще обыкновенный человек со своими слабостями. Мне нужно было окончательно стать монстром, таким, каким меня все хотели бы видеть. А я хотел быть монстром, которого они жаждали видеть.
Я так упорно боролся за то, чтобы быть кем-то, кем угодно, кем-то большим, чем бастардом со шрамом на шее, кем-то большим, чем сыном шлюхи. Всегда хотел стать кем-то.
Я изо всех сил вжал педаль газа в пол. Возможно, мне следовало устроить пробежку. Мне нужно было избавиться от этой избыточной энергии, от этого опасного стеснения, сдавившего мне грудь. Но то место, куда я направлялся, находилось слишком далеко. Я не мог ждать так долго. Сейчас мне нужно было немного разрядить напряжение. Мне нужно было избавиться от этого ощущения в моем теле. Мне нужно было снова стать самим собой. Нужно было напомнить себе, кем я был.
В прошлом мне приходилось делать это почти ежедневно. Убеждать себя в том, что я ценен. Недавно мне показалось, что я дошел до нужной точки, а теперь эта девушка, которая была не из моего круга, все разрушала.
Я остановился перед Батон-Руж в зоне, запрещенной для парковки, не обращая внимания на водилу позади меня, который отчаянно мне сигналил. Распахнул дверцу и вышел. Вышибала ни слова не сказал о том, что я неправильно припарковался, только отступил немного назад, когда я прошел мимо него, не поприветствовав его. Почему-то стало немного жаль, что этот засранец не отчитал меня. Я хотел ломать кости, калечить и убивать.
Внутри бордель был битком набит шлюхами и их клиентами. В воздухе витал фальшивый смех вперемешку с ароматами сладких духов. Пахло потом, сексом и сигаретным дымом. Напряжение было таким сильным, что при желании его можно было разрезать ножом. Я ненавидел красные кожаные диваны и красные лакированные столы, но я здесь был не для оценки дизайнерских изысков.
Напряжение в моей груди немного ослабло. Это ощущение было знакомо. Это было именно то, что мне было нужно. Несколько шлюх взглянули в мою сторону и быстро отвернулись, надеясь, что я выберу кого-нибудь другого. Мне было плевать на их отказ. Меня никогда не интересовало их мнение. Я имел каждую из них, и большинство из них даже не стоили моего времени. Они не могли дать мне того, чего я хотел, в чем я нуждался.
Но была среди них та, которая могла дать мне необходимое. Ей нравилось оставлять отметины от ногтей и зубов, ей нравилось делать это жестко, почти безжалостно.
Лола отвернулась от своего потенциального поклонника, толстого мудака в темном костюме. Я не был знаком с этим парнем, поэтому особо значения для меня он не представлял. Я знал всех значимых людей в этом городе, всех, с кем не следовало бы пересекаться. Надо сказать, что большинство из них были достаточно умны, чтобы все равно не вставать у меня на пути.
Толстяк положил мясистую руку на бедро Лолы, но она стряхнула ее и раздвинула ноги пошире, как бы приглашая меня. Ее платье задралось, открывая моему взору ее гладко выбритую киску; пирсинг поблескивал в тусклом верхнем свете. Толстяк нахмурился, затем проследил за взглядом Лолы в мою сторону. Его лицо вытянулось. Он быстро соскользнул со своего табурета и исчез из поля зрения, отправившись на поисках другой шлюхи.
Мне было насрать. Я прошел мимо бара в заднюю часть здания, прежде чем зайти во вторую комнату справа. Там было пусто, но в воздухе стоял насыщенный запах секса, дезинфицирующих средств и латекса. Я направился к кровати, и через несколько секунд дверь позади меня закрылась.
– Тяжелый день, – констатировала Лола скрипучим голосом. Не вопрос – утверждение. Она знала, что лучше не задавать вопросов. Я же понял, что она близко, когда запах табака окутал меня. Когда у нее не было выпивки или члена во рту, она курила.
Я обернулся. Ее губы были накрашены красной помадой, казавшейся глянцевой и фальшивой. Все в ней, казалось, было фальшивым. Черные волосы, перекрашенные слишком много раз, спадали на ее спину. Они были обильно политы лаком и всем остальным, что женщины использовали для того, чтобы заставить свои волосы лежать так, как надо. Ее губы изогнулись в кокетливой улыбке, в то время как слишком сильно подведенные глаза горели нетерпением. О да, ей это нравилось. Она была из моего круга.
Я схватил ее за руки и развернул, а затем бросил на кровать. Одной рукой сильно потянул ее за волосы, запутавшись в них, а другой рукой расстегнул ширинку, спустил штаны, затем задрал ее юбку и проник в нее одним резким безжалостным толчком. Она закричала, от боли или вожделения, точно не знаю, но мне было все равно. Она завела руки назад, царапнула длинными ногтями по моим бедрам, пуская кровь. Я шипел и трахал ее, наращивая темп, пока окончательно не вытрахал из своей башки образ милашки с фарфоровой кожей, пока не вернулся к тому, кем я и должен был быть. Монстром и никем больше.
Глава девятая
КАРА
Я проснулась от звука, природу которого не могла определить. Словно кто-то царапал когтями по дереву. Разлепила глаза. Перед моим взором предстал белый потолок. Я лежала не на своей кровати с балдахином. То тут, то там на белом потолке, который при ближайшем рассмотрении оказался серым, попадались темные пятна. Будто кто-то прихлопнул мух или комаров, не потрудившись стереть оставшийся от них след. Мое сонное сознание прибывало в легком замешательстве, а затем все произошедшее разом накрыло меня. Я резко села. Потребовалось всего мгновение, чтобы определить, что это был за шум. Собаки. Они снова были перед моей дверью, скреблись и принюхивались.
Мне сильно хотелось в туалет, но о походе туда можно было забыть, так как на той стороне двери меня поджидали собаки, даже если бы я знала, где находится уборная.
Я медленно встала на дрожащих ногах и выглянула в маленькое окошко. Оно выходило в небольшой сад. Газон давно не стригли, и, как и дом, сад был запущен. Кто-то кричал в соседнем доме. Кричала женщина, а мужчина ей вторил. Та самая парочка, которую я подслушала прошлой ночью.
Прислонилась к подоконнику, я начала анализировать свое окружение. У меня всегда была склонность к математике. Мне нравились четко выверенные и предсказуемые вещи. И куда же привели меня все мои хорошо продуманные планы?
Забор, окружавший сад, был увит колючей проволокой. Смогу ли я преодолеть его? Скорее всего, но поранюсь до крови. Тогда все, что останется Гроулу – послать за мной собак, а они легко возьмут след. А как насчет соседей? Помогут ли они мне спрятаться или просто позвонят Гроулу в надежде на щедрое вознаграждение? Последнее более вероятно, учитывая здешний контингент.
Дверь заскрипела. Я резко обернулась, напрягаясь от страха. Гроул вошел внутрь, уставившись на меня. Я быстро прикрыла лифчик руками.
Казалось, он менее расстроен, чем прошлой ночью, и хотя его взгляд скользнул по моей полуобнаженной верхней части тела, на его лице ничего не отразилось. Его правое предплечье было забинтовано в том месте, где я его порезала. Выше было еще несколько царапин. Кажется, я их не наносила. Он проследил за моим взглядом, но никак не отреагировал. Казалось, он не обижался на меня за то, что я сделала ему больно. Зародилась надежда на то, что это хороший знак.