У меня пересохло во рту.
– А как насчет твоего отца? Где он был?
– Он жив.
Почему он не ответил на мой второй вопрос?
– Не могу поверить, что кто-то мог так поступить с невинным мальчиком. – Я провела пальцем по буквам у него на груди. Эти слова, все его устрашающие татуировки начали обретать смысл.
– Я не был невинным, даже тогда.
Его слова грохотали у него в груди, и я ощущала их звучание под своей ладонью.
– Почему ты так говоришь? Сколько тебе тогда было лет?
– Пять.
Боже, как кто-то мог так обидеть пятилетнего ребенка? Люди называли Гроула монстром, даже я думала о нем, как о монстре. Но тот, кто чуть не убил Гроула, когда тот был совсем маленьким мальчиком, был намного хуже.
– В этом возрасте все невинны. Никто не рождается плохим. Ты был совсем маленьким. Почему же ты не попытался выследить человека, который сотворил с вами такое? Ты уже не маленький мальчик из прошлого – теперь у тебя есть связи и власть. Я уверена, Фальконе закрыл бы глаза, захоти ты отомстить за свою мать.
Короткий смешок вибрировал в его груди. Маленькие волоски у меня на руках встали дыбом.
– Фальконе было бы не все равно.
– Почему? Это кто-то, с кем он ведет дела?
Гроул встретился со мной взглядом, и выражение его глаз породило во мне ужасающую догадку. Но моя догадка не могла быть правдой…
– Фальконе был тем, кто все это сотворил, – сказал Гроул, указывая на свое горло.
Я убрала руку с его груди.
– Так, – медленно произнесла я. Было трудно подобрать правильные слова, да и вообще какие-либо слова. – Фальконе убил твою мать и хотел убить тебя тоже, и ты решил работать на него? – Я хотела понять его, но как я могла понять что-то подобное? Это было так далеко от нормальных человеческих отношений, что у меня голова шла кругом.
Гроул почти незаметно кивнул. Его лицо оставалось невозмутимым, но в его глазах мелькнуло что-то такое, чего я бы не заметила несколько дней назад. Я становилась все более проницательной и привыкала к небольшим изменениям в выражении его лица.
– Почему же? – прошептала я. Зачем кому-то хотеть работать на такого человека? Возможно, что-то в Гроуле совершенно сломлено и уничтожено, учитывая, что ему пришлось наблюдать такие зверства в юном возрасте. Часть меня хотела протянуть руку к тому маленькому мальчику, крепко обнять его и сказать, что все будет хорошо. Но, во-первых, я не была уверена, жил ли этот мальчик где-то глубоко внутри Гроула, или он съежился со временем от тех ужасов, свидетелем которых стал. А во-вторых, я осознавала, что буду вынуждена лгать этому мальчику. Гроул так мало хорошего видел в жизни! Этот мальчик превратился в монстра из-за жестокого обращения и жестокости этого мира. Возможно, было бы лучше, если бы он вообще не выжил. Не только потому, что это избавило бы его от ужасов его жизни, но и во спасение тех многих, кого он замучил и убил ради Фальконе.
Я уже отчаялась ждать ответа от Гроула, когда он сказал:
– Потому что он мой отец.
Я сделала глубокий вдох.
– Фальконе? – спросила, потому что это казалось невозможным. Я не сомневалась, что у Фальконе было много любовниц, кроме его жены. Такой человек, как он, по определению не мог быть верным. Но казалось невозможным, что об этом не поползли слухи. Что люди имя Фальконе не ассоциировалось с Гроулом, его бастардом. Я изучала лицо Гроула, но если в его чертах и было что-то от Фальконе, то я этого не замечала.
Он снова кивнул.
– Это была одна из причин, по которой он хотел избавиться от меня. И причина, почему он убил мою мать. Она угрожала ему тем, что расскажет людям. Фальконе никому не позволяет угрожать ему.
– Он убил твою мать. Женщину, которая дала жизнь его сыну, – медленно произнесла я.
Гроул никак не отреагировал.
– Как он мог это сделать? Какой монстр мог сотворить нечто подобное? – Я вздрогнула, внезапно испугавшись, что зашла слишком далеко. По какой-то нелепой причине Гроул был верен своему жестокому отцу.
– Такой монстр, как я, – пробормотал он.
– Яблоко от яблони?
Гроул пожал плечами. Я могла бы сказать, что он закончил наш разговор, но я была слишком взволнована, чтобы так быстро сменить тему.
– Может быть, тебе не стоит воспринимать ужасный характер своего отца как оправдание для того, чтобы самому быть монстром. Может быть, тебе стоит стремиться стать лучше.
Он тихо выдохнул, что могло означать смешок, хотя я не была уверена в этом.
– Я не шучу.
Он поднялся на ноги.
– Я монстр не потому, что таков мой отец. Я монстр, потому что сам выбрал быть монстром.
Вряд ли это утверждение было правдивым. Он был маленьким мальчиком, когда пережил все те ужасы, которые даже взрослые мужчины с трудом могли себе вообразить.
– Никогда не поздно измениться и исправить свои ошибки.
Гроул покачал головой.
– Ты наивна, если думаешь, что это выход. Я не собираюсь меняться. Не хочу. Меня устраивает моя теперешняя жизнь.
– Ты работаешь на человека, который убил твою мать. Не верю, что ты сможешь с этим жить.
– Живу с этим уже довольно долгое время.
– На твоем месте я бы хотела отомстить.
Гроул мрачно улыбнулся.
– Но ты не я. Ты меня не знаешь.
Он повернулся и вышел из комнаты. Секунду спустя я услышала, как открылась и закрылась задняя дверь.
Он был прав. Я его не знала. Пока что. Но сегодня я получила очень ценную информацию о нем. Быть может, это немного приблизит меня к разгадке его личности.
Глава пятнадцатая
КАРА
Я решила не давить на Гроула относительно Фальконе и того, что произошло. У меня было такое чувство, что он полностью отгородится, если я потороплюсь надавить на него. По крайней мере, мои вопросы разозлили его не настолько, чтобы перестать спать со мной.
Когда мы лежали рядом друг с другом в моей постели после того, как Гроул довел меня до трех оргазмов, мой разум лихорадочно искал способ заставить его остаться со мной. Обычно он уходил сразу после того, как мы заканчивали, не давая мне возможности узнать его получше. После этого мы даже не прикасались друг к другу. Или, по крайней мере, не делали этого до сих пор.
Сейчас же ладонь Гроула слегка касалась моей. Это было не случайно. Возможно, в глубине души он жаждал близости помимо секса?
Глаза его были полузакрыты, а дыхание уже замедлялось. Его мускулистая грудь была покрыта бисеринками пота.
– Что случилось с моим отцом после того, как ты привез меня к себе домой? – спросила я.
Гроул открыл глаза.
– Он был мертв.
– Знаю, – резко прошептала я. – Я не об этом. Где его тело? Что ты с ним сделал?
Гроул, нахмурившись, повернул ко мне голову.
– Какое это имеет значение? Его больше нет.
– Люди хоронят мертвых не просто так. Потому что им нужно место, где они могли бы почувствовать связь с умершим человеком, место, куда они могли бы пойти попрощаться или поговорить с тем, что осталось от людей, которых они любят. Так поступают люди.
Гроул, казалось, не понял.
– Может быть. Не понимаю, как это тебе чем-то поможет.
– Ты не обязан понимать, – тихо произнесла я. – Просто прими это. Мне и вправду нужно знать, где находится тело моего отца. Мне нужно попрощаться с ним, чтобы обрести покой.
– Его закопали за пределами города.
– Закопали? Значит, его не бросили где-нибудь или еще что похуже?
– Меня там не было, когда его хоронили. Но это то, что они мне сказали.
– Ты знаешь, где это? Ты можешь отвезти меня?
Гроул вздохнул. Он сел, как я и ожидала, и спустил ноги с кровати, повернувшись ко мне спиной. Она тоже была покрыта татуировками – шипами и розами, черепами и змеями, и витиеватыми буквами черного цвета, которые гласили «Боль», больше ничего. На его спине, плечах и шее было еще больше шрамов.
– Тебе нужно жить дальше.
Я подавила нахлынувшее разочарование. Ему просто не дано понять. Так много человеческих эмоций и привычек были ему чужды! Я села и придвинулась ближе. Я надеялась, что если он не ушел сразу, то это хороший знак. Может быть, какая-то его часть хотела остаться со мной?
Кончиками пальцев я коснулась странных круглых шрамов, которые покрывали его спину и предплечья. Они не были похожи на раны от огнестрельного оружия. Казалось, будто кто-то прижигал кожу Гроула. После минутного колебания я тихо спросила:
– Что это такое?
Гроул заглянул через плечо, взгляд янтарных глаз смягчился.
– Ожоги от сигарет.
Мои пальцы замерли. Его голос звучал так отстраненно, как будто мы говорили не о его теле.
– Кто сделал это с тобой?
– Предположим, я попросил кое-кого сделать это со мной, – сказал он.
– Зачем кому-то просить кого-то причинять ему боль?
– Мне нравится боль. Со временем мне стало это нравиться.
– Тебе это нравится? – повторила я, убирая руку. Он просил кого-то прижечь его кожу? Неужели он был настолько испорчен? Эта идея мне не очень понравилась. Тот, кто поступил подобным образом в отношении себя, вероятно, поступил бы гораздо хуже с другими. Хотя тот факт, что это меня вообще удивляло меня, был смешон. Я знал, что представляет собой Гроул. Он был скорее монстром, чем человеком.
Уголок его рта дернулся в подобии улыбки. Ее лицо стало как будто более приятное, менее опасное. Но его губы вытянулись в привычную жесткую линию очень быстро.
– Не от ожогов. Я не просил наносить эти шрамы, – грубо сказал он. – Когда я был ребенком, я еще не испытывал боли.
Мои глаза скользнули по многочисленным следам ожогов. Я насчитала почти дюжину.
– Кто-то сделал это с тобой, когда ты был ребенком? – Я помолчала, сомневаясь, можно ли задать следующий вопрос. – Твоя мать? – Это, по крайней мере, объяснило бы, почему Гроул не хотел мстить за нее.
Гроул покачал головой.
– Она была не самой лучшей матерью. Она была шлюхой. Образ ее жизни не способствовал надлежащему воспитанию ребенка, но она никогда не била меня и не делала мне больно.