Гроул пожал плечами.
– Я не всегда одобряю действия Фальконе.
– Ты когда-нибудь видел, чтобы он делал что-то подобное?
Гроул кивнул.
– Однажды. Но считаю, что семье не нужно было при этом присутствовать. Фальконе знает, что я не люблю бесполезное насилие, поэтому он обычно не просит меня остаться и понаблюдать.
Я снова опустила глаза в землю. Трудно было представить, что мой отец сейчас там внизу, у меня под ногами. Отец знал, с какими рисками сопряжена его работа, заработал на ней много денег и, вероятно, нес ответственность за гибель нескольких людей, но он не заслужил такого исхода. Хотелось бы мне, чтобы он был здесь, чтобы я могла в последний раз поговорить с ним обо всем. Я не могла даже вспомнить, когда у нас с ним состоялся последний разговор. Это было слишком давно.
– Когда ты заявился к нам домой, ты думал, что тебе придется убить моего отца? Не была уверена, почему для меня это было важно знать. Понимала, что Гроул был убийцей и что он без колебаний нажал бы на курок.
– Фальконе не сказал нам, кто убьет твоего отца.
– Но ты был в курсе, что он хотел, чтобы тот умер? – Я подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.
У него было растерянное выражение лица. Он не был уверен, почему я задаю эти вопросы.
– Твой отец предал Фальконе. Смерть – наказание за это.
Я вздохнула и поднялась на ноги, отряхивая брюки, покрытые тонким слоем красного песка.
– Ты когда-нибудь ходишь на могилу своей матери? – спросила я.
– Нет, – ответил он. В его голосе не было никаких эмоций. – Там внизу просто ее тело. И к тому же я почти не помню ее. Предпочитаю не зацикливаться на прошлом.
Вероятно, это было необходимо, учитывая некоторые нелицеприятные аспекты той жизни, которую он вел.
– И все же в какой-то степени именно это ты и делаешь.
На лице Гроула отразилось еще большее замешательство.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты позволяешь прошлому определять, кто ты сейчас, и ты привязан к человеку, который превратил тебя в того, кем ты являешься. В твоей жизни так много всего из прошлого.
Гроул некоторое время обдумал сказанное мной. При этом выглядел он так, будто смысл моих слов дошел до него.
Я рискнула сделать следующий шаг.
– Разве ты не хочешь отомстить? Ты никогда не мечтал убить его? Причинить ему боль за то, что он сделал с тобой? Ты мог бы покончить со всем этим. Освободись от своего прошлого раз и навсегда.
Гроул покачал головой.
– Я же говорил тебе: то, что он сделал со мной, превратило меня в того, кто я есть. Без него меня бы здесь не было. Без него меня бы здесь с тобой не было. Он отдал мне тебя, а это большее, чем все, на что я когда-либо мог надеяться.
На мгновение я перестала дышать. Просто уставилась на Гроула и пыталась смириться с тем, что он только что сказал. Как могли эти простые слова значить для меня так много? Как могло что-то значить то, что говорил этот человек, это чудовище? Это казалось невозможным даже сейчас.
Он приблизился и убрал прядь волос с моего лица, прежде чем взять мою руку в свои ладони. Это не был романтический жест, скорее ему нужно было убедить себя в чем-то, нужно было осязать меня, чтобы лучше понять свои чувства.
– Но то, что он отдал тебя мне, не было жестом доброй воли, – признался он. – Это было жестоко и унизительно. Он хотел наказать тебя, и он знал, что я могу сломить тебя. – Он перевернул мою руку, обнажая запястье и тыльную сторону руки. – Просто взгляни на свою кожу. Она безупречна. Чиста. Идеальна. А теперь взгляни на меня. – Он отпустил мою ладонь и протянул свои руки, покрытые татуировками и шрамами, загорелые и мускулистые. Вся его жизнь отражалась на его теле.
Я не знала, что сказать. Ненависть к себе сочилась из каждой клеточки его тела, и я не была уверена, как с этим справиться. Я не была такой совершенной, какой он меня представлял.
– Фальконе надеялся, что я сделаю с тобой то же, что он сделал со мной. Превращу тебя в нечто ужасное, разорву на части, – прохрипел Гроул, его глаза были свирепыми и дикими.
Я крепко схватила его за руку.
– Ты не сломал меня, – упрямо сказала я. Но я не была уверена, что это правда. Я уже была не той, что раньше. Какая-то часть меня была сломлена – не из-за того, что он был жесток со мной, нет. И все же я все равно изменилась.
– Перестань ненавидеть себя! – сердито пробурчала я. – Ты не безнадежен. Ты, пожалуй, единственный человек, который может что-то сделать против Фальконе. Если тебе так плохо из-за того, почему Фальконе отдал меня тебе, тогда помоги мне. Ты всегда говоришь, что ты потерян, что ты не можешь искупить свою вину. Но это неправда. Ты мог бы искупить свои грехи, помогая мне и моей семье.
Гроул сжал пальцы на моей руке.
– Отомстив, – произнес он с любопытством.
Я заколебалась.
– Да. – Лицемерила ли я, предлагая что-то подобное? – Фальконе заслуживает смерти. Мы никогда не будем свободны, пока он рядом. Не только потому, что он может указывать нам, что делать, но и потому, что в прошлом он резко изменил нашу жизнь и подчинил нас своей воле.
– Ты не можешь просить меня об этом. – Гроул попятился, отпуская мою руку. – И не нужно заговаривать об этом снова. Я не могу тебе помочь. И не буду ничего делать.
Мое сердце дрогнуло. На мгновение он действительно подумал о том, чтобы согласиться. Я видела это по выражению его лица. А может мне стоит не оставлять попыток уговорить его, даже если он сказал иначе? Или я должна была принять то, что, очевидно, нельзя было изменить, и надеяться, что для моей матери и сестры все закончится хорошо?
Я больше ничего не могла сказать наверняка.
Глава семнадцатая
КАРА
Через несколько дней после нашего посещения отцовской могилы Гроул вновь отдалился от меня. И я позволила ему. У меня не было уверенности, что я должна делать.
Он даже не приходил ко мне по ночам, и я начинала скучать по сексу с ним, скучать по нему.
Лежа без сна в своей постели, я прислушивалась к каждому звуку снаружи. Гроул снова ушел без объяснения причин после наступления темноты, а я пребывала в ужасе от перспективы оставаться в одиночестве ночью в этом жутком районе.
В конце концов, когда я уже начала подпрыгивать от каждого шороха и скрипа, то встала с кровати. Я выскользнула из комнаты и остановилась в темном коридоре, прислушиваясь к звуку когтей, скребущих по полу, но все было тихо. Возможно, Гроул позволил собакам спать в своей спальне. Я направилась к нему в спальню, но за дверью не услышала ни звука. Тогда я на цыпочках прокралась в гостиную. Там тоже было темно. Только тусклый лунный свет, струившийся сквозь окна, позволял моим глазам хоть что-то разглядеть. Снаружи время от времени слышались крики или вой сирены вдалеке – обычный звуковой фон в этом районе. Понятия не имела, почему Гроул решил жить здесь. Как он мог это выносить? Или, может быть, атмосфера безнадежности и жестокости, царящая в домах на этой улице, была для него привычной и понятной.
Движение в углу заставило меня напрячься. Затем мои глаза разглядели голову Коко, а рядом с ней голову Бандита. Собаки наблюдали за мной, но не двигались с места. Я не хотела возвращаться в свою спальню. Я так устала все время чувствовать себя одинокой, оставаться наедине со своими мыслями, страхами и тревогами! Я подошла к дивану и опустилась на него. Коко поднялась со своего одеяла и подбежала ко мне. Я больше не боялась собак, но иногда они все еще заставляли меня нервничать, особенно Бандит. Я не очень хорошо разбиралась в их намерениях, так как в моей семье никогда не было домашних животных. Но прямо сейчас Коко, казалось, была в хорошем расположении духа. Она остановилась рядом с моими ногами и положила свою большую голову мне на колено, выжидающе глядя на меня. Я осторожно подняла руку, не желая напугать ее, и поднесла ладонь к ее носу, чтобы она могла обнюхать меня.
Однако Коко не стала меня обнюхивать, а взяла и лизнула мою руку. Ее язык был теплым и шершавым, но не вызывал отвращения. Хотя мысль о том, что до этого могла облизывать Коко, была не из приятных. Теплое собачье дыхание на моей руке, ее порыв нежности ко мне – все это было так трогательно, что у меня на глаза навернулись слезы. Я нежно провел рукой по ее мягким ушам и голове, и она сделала глубокий вдох. Я же не могла сдержать улыбки, растянулась на диване и похлопала по месту рядом с собой. Коко не колебалась. Она вскочила и легла рядом, прижавшись ко мне своим мускулистым телом. Я погладила ее по спине, наслаждаясь ощущением ее теплого тела. Звук когтей по дереву заставил меня поднять голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бандит подпрыгнул, отрываясь от пола, и приземлился на диван у моих ног, где свернулся калачиком, прижавшись спиной к изгибу моих коленей. Я знала, что буду с ними в безопасности, и устрашающие звуки, которые доносились снаружи, перестали меня беспокоить.
Когда я согрелась от тепла их тел, меня быстро сморил сон.
Я не была уверена, что меня разбудило, но когда я открыла глаза, солнце взошло. Коко и Бандит все еще прижимались ко мне; вероятно, именно поэтому мне не было холодно, хотя я лежала без одеяла.
Я спала без кошмаров, чего давно не случалось. Коко подняла голову и посмотрела на что-то позади меня. Я оглянулась через плечо и увидела Гроула, прислонившегося к дверному косяку и наблюдавшего за мной и собаками.
– Обычно они не так легко сближаются с людьми. Должно быть, ты им действительно нравишься, раз они вот так спят рядом с тобой.
Я села, что, надо сказать, далось мне с трудом, потому что Коко и Бандит очень тесно прижались ко мне. Мои босые ноги коснулись пола. Обе собаки одарили меня, если можно так назвать, укоризненными взглядами, потому что я потревожила их сон.
– Может быть, им было одиноко.
– С чего бы это? Они не одиноки. Они есть друг у друга, и я не очень часто оставляю их одних.