– Потому что ты моя, и я никому не позволю говорить о тебе все, что вздумается.
– На вечеринке они все наверняка говорили обо мне гадости.
Гроул оглянулся на ярко освещенный дом, и на мгновение я испугалась, что он ворвется внутрь и изобьет еще нескольких гостей, но затем его взгляд остановился на мне.
– У них хватило ума не болтать тогда, когда я мог их услышать. Да и большинство из них жалеют тебя. Они говорят нелицеприятные вещи обо мне, а не о тебе.
На его белой рубашке алело несколько капель крови, а на лице отражалась холодная решимость. Он был похож на моего персонального ангела-мстителя. Кто лучший кандидат для мести, если не Гроул? Он знал, как причинять людям боль, как уничтожать их. Смогу ли я убедить его помочь моей сестре и матери? Даже если он никогда не отпустит меня, то, он, по крайней мере, поможет им уехать из Лас-Вегаса и начать все с чистого лица. Он явно пребывал в замешательстве. Могла ли я все-таки заставить его пойти против Фальконе? Он уставился на меня своими янтарными глазами, и во мне зародился проблеск надежды. Я бы не сдалась. Он был моим единственным шансом.
ГРОУЛ
Я с самого начала заподозрил неладное. Зачем Фальконе приглашать нас? Теперь я понял. Все для того, чтобы унизить Кару, а вместе с ней и меня. Меня никогда не заботило, что говорят люди, что говорит Фальконе. Я постоянно пытался выжить, никогда многого не хотел и ни в чем особо не нуждался.
Единственной целью Фальконе сегодня вечером было унизить Кару. Моя кровь вскипела при воспоминании об этом. Я никому не позволял унижать то, что принадлежало мне, а тем более Кару.
По какой-то причине эта девушка что-то значила для меня. Я никогда ни о ком не заботился, кроме своих собак и, возможно, самого себя, но рядом с Карой я не понимал, что со мной творилось. Я не хотел проявлять заботу о ней. Знал, что я не для нее. Все, что она делала со мной, был для нее лишь способ пережить то, что изначально задумывалось как ужасное наказание.
Я не знал, что творилось у нее в голове. Возможно, она ненавидела меня не так сильно, как я подозревал. Иногда она выглядела так, как будто ей не так уж и противно было находиться рядом со мной. Ей нравились мои прикосновения, секс и мои поцелуи, это было очевидно. Но во всем остальном она оставалась для меня загадкой.
И в любом случае ее мысли не имели значения. Она была моей, и я бы защитил ее, даже пошел бы против Фальконе. Этот человек слишком долго разрушал мою жизнь. Я так и не нашел для себя мотивации пойти против него, несмотря на все, что Фальконе сделал со мной.
Даже не был уверен почему. Я бы не колеблясь убил любого, кто попытался бы убить меня. Но Фальконе? Я не мог понять, что удерживало меня от мести все эти годы. Фальконе был моим отцом, но я не думал, что в этом была основная причина. Я ничего не почувствовал, когда произнес слово «отец». Для меня это было ничего не значащее слово. И все же мой отец был все еще жив. Надеялся ли я в глубине души, что Фальконе увидит во мне своего сына? Я не мог точно ответить на этот вопрос. А теперь мне больше не нужно было этого делать. Не имело значения, почему я до сих пор не отомстил этому человеку.
Что-то изменилось, и причиной тому была Кара. В каком-то смысле Фальконе привел все в движение. Отдав Кару мне, он подписал себе смертный приговор, потому что я хотел помочь Каре отомстить. Фальконе всегда называл меня своей машиной для убийства. Он создал монстра, и теперь этот монстр придет, чтобы убить своего создателя.
Возможно, Кара перестала бы ненавидеть меня, если бы я сделал это. Но я не смел надеяться на нечто большее. Я знал, что никто никогда не сможет по-настоящему позаботиться обо мне, и я смирился с этим.
Глава двадцатая
КАРА
Гроул вел себя очень тихо с тех пор, как мы вчера вернулись с вечеринки. Я не могла сказать наверняка, думал ли он все еще о том, чтобы помочь мне.
Гроул провел большим пальцем по моему клитору, отрывая меня от моих мыслей, и толкнулся в меня пальцем.
– Требую твоего безраздельного внимания, – пророкотал он, снова толкаясь в меня.
Я быстро кивнула и выбросила из головы все беспокойные мысли. Это была моя передышка. Внезапно Гроул отодвинул руку. Меня охватило замешательство.
– Что не так? – спросила я.
– Потрогай себя, – приказал он, присаживаясь на корточки.
Я покраснела от смущения. Еще недавно, когда я занималась этим, все закончилось унижением.
– Это неправильно, – сказала я.
Гроул разразился лающим смехом. – Мне плевать на то, что правильно, пока это доставляет удовольствие. Мы делали так много неправильных вещей. Только не говори мне, что это хуже.
Я смущенно взглянула на него.
– Не могу этого сделать, пока ты на меня смотришь.
– Но ты ведь делала это раньше?
Я заколебалась.
– Да, – неохотно призналась я. Меня захлестнула волна стыда, как много месяцев назад. Не была уверена, почему это все еще меня беспокоило. В конце концов, Гроул был прав. Я делала с ним и более стыдные вещи.
– И это было приятно, верно?
Я нерешительно пожала плечами.
– Было хорошо.
Гроул приподнял бровь. Он схватил меня за запястье и просунул мою руку между моих ног. Я подскочила от ощущения того, что мои пальцы коснулись моей киски. Попыталась вырваться, но Гроул крепко держал меня.
– Перестань пытаться всегда делать то, что правильно, и делай то, что тебе нравится. Ты опять все усложняешь.
Я со злостью уставилась на него.
– Не диктуй мне, что мне нравится, а что нет. Может быть, мне не нравится трогать себя.
Гроул просто посмотрел на меня. Он накрыл мой указательный палец своим и провел моим между моих складок. Кончик пальца коснулся клитора, затем скользнул по влаге. Я вздрогнула от этого ощущения. Гроул продолжал двигать нашими пальцами взад и вперед в медленном ритме. При этом он пристально смотрел на меня, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не закрыть глаза и не отгородиться от его пристального взгляда. Он направил мой палец ниже, прямо в дырочку. Я вытаращила глаза. Я никогда так не делала. Однако я знала, как сильно мне нравится, когда это делал Гроул. Я колебалась, но Гроул не позволил моим страхам взять надо мной верх. Он еще глубже протолкнул мой палец в меня. Я ахнула от удивления и вожделения, когда оба наших пальца заполнили меня. Ощущение было невероятным! И голод, плескавшийся в янтарных глазах Гроула только усилил мое собственное желание. Это казалось таким неправильным, но таким невероятно приятным! Гроул задал медленный ритм. Он скользил нашими пальцами внутрь и наружу. Ощущение было невероятным.
– Как ты себя чувствуешь? – прохрипел Гроул.
Я покачала головой, не желая отвечать ему. Не могла признаться вслух, что это было приятно. Самое ужасное было в том, что я реально наслаждалась происходящим. Гроул остановился, его взгляд был вызывающим. – Как. Ты. Себя. Чувствуешь?
Я дернула бедрами, пытаясь сохранить ощущение, но Гроул остановил меня своей рукой.
– Хорошо, – сердито бросила я. – Это приятно.
Ухмылка скользнула по лицу Гроула, затем исчезла, но он, наконец, снова начал прерванное движение. Он сильнее погрузил в меня наши пальцы, и я стала приближаться к оргазму, но самого пика чего-то все еще не хватало.
– Потрогай свой клитор, – велел Гроул.
На этот раз я не колебалась… Я опустила вторую рук вниз и надавила двумя пальцами на клитор. Удовольствие было таким сильным, что я застонала, но быстро поджала губы, смутившись от этого звука, когда Гроул так пристально наблюдал за мной. Он скользил взглядом по моему телу, смотрел, как наши руки и пальцы двигались синхронно, чтобы подарить мне долгожданное освобождение. А потом, когда меня, наконец, накрыло, мир разлетелся на части, и я закричала, даже когда Гроул снова перевел взгляд на меня. Я не могла сдерживаться, не хотела этого.
Я даже не успела перевести дыхание, когда Гроул поднялся на ноги и начал раздеваться. Я не думала, что когда-нибудь привыкну видеть его голым. Его татуировка, его шрамы, его мышцы, все в нем кричало об опасности, кричало «держись подальше», и все же каждая клеточка моего тела, казалось, жаждала его близости. Его член уже стоял, и это увеличило сладкое покалывание между моих ног. Я знала, что произойдет дальше, но не могла этого дождаться. Какое-то время он стоял посреди комнаты, любуясь мной. Я не могла насытиться его обнаженным видом и с удовольствием пожирала его глазами. Закончится ли это когда-нибудь?
Когда я посмотрела на его лицо, его выражение заставило меня застонать. Он, пошатываясь, подошел ко мне и забрался на кровать. Я ждала, когда он оседлает меня, чтобы наконец трахнуть. Но он удивил меня, улегшись на спину. Я нахмурилась, но прежде чем я успела спросить, что он делает, он схватил меня за бедра и потянул на себя, так что я оседлала его бедра. Кончиком члена он прижался к моему отверстию, и дрожь пронзила мое тело от этого ощущения. Руки Гроула на моей талии через мгновение напряглись. Неуверенность охватила меня. Я не знала, что делать дальше, но было неловко признаваться ему в этом. Собравшись с духом, я оперлась о твердую, как камень, грудь Гроула. Сосредоточившись на его мышцах и избегая его взгляда, я медленно опустилась на член. Долгий стон сорвался с моих губ, когда я почувствовала, как его член скользнул в меня глубже, чем когда-либо прежде. Я медленно выдохнула, когда он полностью вошел, и удобно устроилась на нем сверху. Никогда раньше не чувствовала себя такой наполненной! Это было невероятно!
Гроул приподнял свои бедра на несколько дюймов, и я встретилась с ним взглядом. Его лицо было напряжено. Я улыбнулась, и его глаза загорелись. Вонзив ногти в его грудь так, как ему это нравилось, я медленно приподнялась, позволяя его члену выскользнуть из меня. Я сосредоточился на том, чтобы напрячь свои внутренние мышцы, чтобы возбудить Гроула до предела, желая довести его до грани безумия. Он слегка хлопнул меня по заднице, отчего мои глаза расширились, и удивленный вздох сменился нервным смешко