Кара сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону.
– А как насчет меня и моей матери?
– Вы уедете сразу после того, как Фальконе окажется в моих руках. Я не хочу, чтобы ты была в городе, когда я буду разбираться с Фальконе. Мы все встретимся в Нью-Йорке.
Она покачала головой.
– Я не уеду без сестры. Что если что-то пойдет не так, и мы не сможем вызволить ее? Я хочу быть там, чтобы убедиться, что все в порядке.
– Ты не сможешь помочь. Ты будешь только мешать, потому что мне придется присматривать за тобой, и я буду отвлекаться и потерю бдительность.
– Считаешь, что придется прорываться с боем?
Я невесело рассмеялась. Там будет кровавая баня.
– Фальконе никогда никуда не ходит без телохранителей, и я полагаю, что твою сестру также будут охранять. Мне придется убить любого, кто встанет у меня на пути. Мы не можем позволить кому-то выжить. Они могут что-нибудь разболтать. Нельзя так рисковать.
– Значит, мы поедем в дом Фальконе и похитим его?
– Обычно он встречается со мной раз в неделю, чтобы дать мне новые указания. Это идеальный день для атаки. Он будет ждать меня, так что у него не возникнет подозрений. Я отведу его в безопасное место, получу необходимую нам информацию и убью его. После чего я вызволю твою сестру.
Она нахмурилась.
– Я же сказала, что не уеду отсюда. Я останусь столько времени, сколько потребуется. Я дождусь смерти Фальконе.
Я ничего не сказал. Я не понимал ее. Зачем ей рисковать своей жизнью?
– И мне нужно поговорить с моей матерью. Она должна знать, что мы запланировали, – сказала Кара.
Я покачал головой.
– Нет. Она может случайно нас выдать. Ей не нужно знать. – Я немного помолчал. – Кара, я действительно хочу, чтобы ты поехала вперед со своей матерью. Тебе не следует оставаться в Лас-Вегасе ни минутой дольше, чем это необходимо. – Я хотел знать, что она в безопасности, если такое вообще возможно в нашем мире.
– Нет! – закричала она. – Я хочу быть там. Хочу отомстить больше, чем ты. Разве я не должна присутствовать там, когда это произойдет?
Я преодолел оставшееся между нами расстояние и коснулся ее щеки. Даже не знаю, почему мне всегда хотелось прикоснуться к ее лицу. – Ты уверена, что хочешь этого? После этого ты изменишься, поверь мне. Кровь на руках меняет все.
Она холодно посмотрела на меня.
– Моя жизнь изменилась, когда Фальконе убил моего отца. Если я увижу, как Фальконе умирает, мне станет гораздо легче.
Я обдумал ее слова. Смогу ли я обеспечить ее безопасность? Я кивнул.
– Ладно. Но когда ситуация накалится, тебе придется слушаться моих приказов. Если я скажу тебе бежать, ты побежишь и ты не будешь колебаться или спорить. Поняла?
– Поняла. – Она придвинулась ближе ко мне, ее гибкое тело прижалось к моему, и она положила руку мне на грудь. – Не могу поверить, что ты действительно делаешь это.
Я тоже не мог в это поверить, но никогда еще в жизни не был так уверен в чем-то. Мне нужно было помочь женщине, стоявшей передо мной.
– Я обещал. Я сделаю это для тебя, и, возможно, тогда ты сможешь простить меня.
– Простить тебя? – прошептала она, как будто никогда не слышала этого слова, и, конечно, с моей стороны было чертовски смешно полагать, что она когда-нибудь сможет простить меня за то, что я сделал, за то, что держал ее при себе как вещь. Я закрыл ее рот поцелуем, чертовски боясь ее следующих слов, и повел ее в спальню.
КАРА
Глаза Гроула были закрыты. Но он не спал. Мне ни разу еще не доводилось видеть Гроула спящим. Он никогда не подпускал меня близко, когда был так уязвим. Всякий раз, когда он готовился уснуть, он отсылал меня прочь или уходил, если был в моей спальне.
Я подвинулась к краю кровати и выпуталась из одеял. Я и так пробыла здесь слишком долго. Мои веки отяжелели. Не хотела, чтобы Гроул разбудил меня позже и отослал Гроул. Так было легче, когда уход казался моим собственным выбором, а не был следствием его нежелания делить со мной постель, его неспособности дать мне ощущение большей близости, чем это было необходимо. Смешно, что это маленькое подобие выбора заставило меня почувствовать себя лучше.
Мои ноги коснулись холодного пола, и знакомая дрожь пробежала по спине. Я встала. Я не успела сделать и шага, как сильная рука схватила меня за запястье.
– Останься, – последовал грубый приказ.
Я застыла, мой взгляд метнулся к Гроулу. Он все еще лежал, растянувшись на кровати, с закрытыми глазами. В его поведении ничего не изменилось, и если бы не его рука, крепко держащая меня, я бы убедила себя, что мне почудилось.
Я не стала зацикливаться на том, почему он передумал, скользнула обратно под одеяло, и только когда легла рядом с ним, Гроул отпустил мое запястье.
– Почему? – тихо спросила я. Он лежал на спине и не тянулся ко мне, а я не пыталась прижаться к нему. Это было бы слишком. Приглашение остаться на ночь уже было для него огромным шагом вперед в наших отношениях.
– Не спрашивай, – пророкотал он.
Гроул погасил свет, и на нас опустилась тьма. Я едва осмеливался дышать, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться, остро осознавая, что Гроул, вероятно, прислушивается к каждому издаваемому мной звуку. Я не мешала? Неужели он уже сожалел об этом единственном слове?
Я прогнала эти мысли, а затем, когда я меньше всего этого ожидала, Гроул положил руку мне на спину. Легкое прикосновение, но его было достаточно. Еще один шаг в правильном направлении. Под звук его ровного дыхания, с ощущением его ладони на моей спине я медленно погрузилась в сон.
Глава двадцать третья
КАРА
В ту ночь меня дважды будили кошмары. Но не мои собственные. Гроул извивался и тяжело дышал во сне. Я не осмелилась будить его. У меня было предчувствие, что ему не понравится, что я знаю о его проблемах.
Было странно видеть его расстроенным, с искаженным агонией лицом. Я никогда не думала, что что-то может его так сильно беспокоить. Возможно, он был даже более человечным, чем я думала.
Когда я проснулась, его не было в постели, но я нашла его на кухне. Он, как обычно, прислонился к стойке с чашкой кофе. Даже теперь, когда у нас в пентхаусе был кухонный стол, он все еще предпочитал стоять, как будто ему нужно было быть готовым бежать в любой момент. На мгновение я пристально посмотрела на него: как неуместно он выглядел на элегантной, дорогой кухне, как неуместно он себя здесь чувствовал!
Коко и Бандит сидели рядом с ним, глядя на него глазами, полными обожания.
– Доброе утро, – сказала я.
Гроул наполнил чашку и протянул ее мне. Я улыбнулась и коротко коснулась его плеча в знак благодарности. Он не отодвинулся, и его пристальный взгляд заставил меня задуматься. Я выпила свой кофе, давая ему время, необходимое, чтобы сказать то, что он хотел.
– У меня есть просьба, – едва слышно произнес Гроул.
– Хорошо.
Что я могла для него сделать? Он посмотрел вниз на Коко и Бандита.
– Позаботишься о моих собаках на случай, если со мной что-нибудь случится?
Я нахмурилась.
– С тобой ничего не случится. Мы все вместе поедем в Нью-Йорк.
– Тебе бы следовало с нетерпением ждать перспективы моей смерти, – прохрипел он. – Уверен, что ты часто мечтала об этом.
Я должна была надеяться на это, и вначале я действительно надеялась. В конце концов, я даже сама пыталась убить его. Скоро мы рискнем своими жизнями. Возможно, сегодня мы последний раз вместе. Странно было думать об этом. Но самым странным было то, что мне было грустно из-за этого. Я вгляделась в его лицо. Я больше не боялась его, и я больше не желала ему смерти – отнюдь нет.
Я очень медленно протянула руку и провела по шраму у него на шее. Гроул замер, но не остановил меня. Я удивилась. Мне показалось чудом, что он позволил мне это сделать, и в глубине души я вдруг испугалась; испугалась своих эмоций и того, что уготовило мне будущее.
– Ты не умрешь. Ты самый сильный человек, которого я знаю, – прошептала я. Я подошла к нему очень близко и встретилась с ним взглядом.
– Я не такой. Его янтарные глаза притягивали меня. В их глубине таилось так много темного и жестокого, и все же я больше не ненавидела его.
Как я могла допустить, чтобы это случилось?
– Что с нами происходит? – тихо спросила я.
Гроул нахмурился.
– Кто я для тебя?
– Ты моя, – просто сказал он. Его.
Его собственность? Его дар? Только это или нечто большее?
Это не имело значения. Как только я окажусь в Нью-Йорке, у нас не будет будущего. Я бы не осталась с Гроулом. Я не могла, не могла так поступить с мамой и моей сестрой. Они бы не поняли, да и как они могли понять, когда даже я не знала, как это произошло.
ГРОУЛ
– Я позабочусь о твоих собаках, если ты этого хочешь, – сказала Кара.
Я хотел многого, чего раньше и в голову не приходило. Больше всего мне хотелось сказать ей, что я не могу ее потерять и что впервые в жизни я боялся умереть, потому что хотел проводить с ней больше времени. Но в то же время я боялся не умереть, потому что тогда я увидел бы, как она бросит меня, как только мы окажемся в Нью-Йорке.
– Коко и Бандит любят тебя, – сказал я ей, и это было не все, что я хотел сказать, но я не мог договорить остальное.
Она заглянула мне в глаза, но я не был уверен, что она в них искала. Даже сейчас я с трудом понимал, как работает ее сознание. Она была для меня загадкой и, вероятно, всегда останется такой, но это не имело значения. Каким-то образом она сделала то, чего никто другой никогда не делал – она привязала меня к себе, и я всегда буду ей верен.
Я тоже был предан Фальконе, но то была совсем другая преданность. Я бы умер за Фальконе, потому что раньше меня никогда не волновало, выживу я или умру. Но сейчас, сейчас я хотел жить и все же я бы с радостью отдал свою жизнь за Кару, чтобы она могла быть счастлива.
– И я люблю их, – прошептала Кара.