– Мы уезжаем, – сказала я ей, поглаживая ее по волосам. Она больше не задавала вопросов. Я могла бы сказать, что она была в шоке. Мы вышли из машины, и Гроул открыл багажник, чтобы Бандит и Коко могли выпрыгнуть. Я должна была поддержать Талию. Она слишком сильно дрожала и с трудом переставляла ноги. У Гроула тоже были проблемы. Его хромота усилилась. Он заметил мой пристальный взгляд и пожал плечами, как будто это ничего не значило. Я ему не поверила, понимая, что ему должно быть очень больно.
– Почему ты так долго? – спросил Мино, а затем тоже заметил, что Гроул хромает, и на его лице отразилось беспокойство. – За вами следили?
– Возможно. Давай поторопимся, – сказал Гроул. Едва он произнес эти слова, как из-за угла вывернула машина и помчалась в нашу сторону. – Забирай собак и девочек, я их остановлю!
– Что? – закричала я, но Гроул уже вытащил пистолет и выстрелил в машину, которая резко затормозила. Из нее выскочило четверо парней, а вторая машина пронеслась мимо. Гроул быстро прицелился по колесам, и ему удалось пробить одно из них. Машина резко развернулась и остановилась.
– А теперь быстро! – закричал Мино, дергая меня.
– Кара, – захныкала Талия. Она умоляюще посмотрела на меня, и это заставило меня пошевеливаться. Мы с Мино подхватили ее и потащили к пикапу. Мама была на заднем сиденье, и когда Мино отпер машину, я поняла, почему она не вышла, чтобы помочь нам. Он запер ее здесь. Вероятно, по уважительной причине. Талия села на заднее сиденье рядом с мамой, но я хотел вернуться к Гроулу.
Мино схватил меня и силой запихнул на заднее сиденье, где уже сидели мама и сестра, затем захлопнул дверь. Он сел за руль и заблокировал двери, чтобы я не могла выбраться наружу.
– Что вы делаете? – закричала я, наблюдая, как Гроул сражается с несколькими мужчинами. Он прятался за своей машиной и стрелял в них. Но как долго он сможет продержаться?
– Выпустите меня!
Мино проигнорировал мои крики. Он нажал на газ, и машина тронулась с места.
ГРОУЛ
Я наблюдал, как отъезжает машина, как исчезает из моей жизни Кара. Я, вероятно, никогда больше ее не увижу, и это было к лучшему. Она будет счастливее без меня.
Я всадил нож в следующего нападавшего и дважды выстрелил в мелькнувшую слева от меня машину. Может быть, я сегодня умру, но моя смерть будет не напрасной.
И если мне суждено сейчас умереть, мои последние мысли будут о Каре, о том, как мне было хорошо с ней, как я люблю ее нежную кожу, ее красивое лицо, ее запах и вкус. Лишь бы ей удалось начать все заново.
КАРА
Я ударила кулаками по окну, не обращая внимания на тупую боль. – Выпустите меня! – закричала я еще громче. Но Мино втопил педаль газа в пол.
Я прижалась к стеклу. Гроула окружили люди Фальконе. Даже такой боец, как он, не смог бы выстоять против такого количества противников.
Я закричала:
– Пожалуйста, мы должны помочь ему!
Мино покачал головой.
– У меня строгий приказ забрать вас отсюда.
– Но человек, который отдавал вам приказы, скоро умрет, если мы ему не поможем!
– Даже если и так. Обещание должно быть исполнено.
Я откинулась на спинку сиденья. Мы были уже слишком далеко. Я больше не видела Гроула. Он столько пережил! Он не мог умереть!.
– Кара? – раздался мягкий мамин голос, и я поняла, что совершенно позабыла о ней и Талии. Я повернулась к ним. На лице матери промелькнуло замешательство. Я выдала свои чувства, но меня это мало беспокоило.
Я взглянула на Талию. Она смотрела на свои руки, которые безвольно лежали у нее на коленях. Я взяла ее ладонь, но она никак не отреагировала.
– Скоро мы будем в безопасности.
Я не знала, через что она прошла за эти два месяца, что я не видела ее. Она похудела, но казалась физически невредимой, но это ничего не значило.
Мама обняла мою сестру, но не сводила с меня глаз.
– Почему этот человек помог нам?
– Полагаю, он чувствовал себя виноватым за то, что сделал, и хотел искупить свою вину, – ответила я.
Мать поджала губы.
– Этому человеку не известно чувство вины. Он чудовище. Он был самым жестоким убийцей Фальконе в течение стольких лет. В нем не могло остаться ничего человеческого.
Я не могла этого отрицать. Гроул был жестоким. Он был убийцей. Он совершил слишком много ужасных поступков. Я никак не могла объяснить маме свои чувства, потому что сама их не понимала.
– Я слышал о вас с Гроулом, – заговорил Мино. – Как Фальконе подарил ему тебя. Это было задумано как наказание твоей семье за предательство твоего отца.
Он с любопытством наблюдал за мной через зеркало заднего вида. Я никак не отреагировала на его слова. Это был далеко не вопрос.
Мать побледнела при упоминании об отце, но промолчала.
– Я не понимаю, так это почему ты плачешь из-за него. Разве ты не должна испытывать облегчение, избавившись от него? Он был чудовищем, – продолжал Мино.
Мои щеки внезапно стали мокрыми от слез.
– Так и было, – согласилась я.
Я не бредила. Я видела жестокость Гроула, видела, как он убил моего отца, и все же полюбила его. Может быть, потому, что я знала о существовании другого Гроула, скрытого под маской жестокости. Эта была нежная и уязвимая его часть, заботливая и любящая. Его способность любить покорила меня. Я понимала, что мужчина передо мной не поверит мне, если я расскажу ему правду о Гроуле. И, наверное, это было к лучшему. Гроул всегда делал все возможное, чтобы защитить себя. Я не стала разрушать образ, над которым он так усердно трудился, хотя ненавидела маску, которую он создал для себя. Но теперь, когда его нет, все равно было слишком поздно.
Мое сердце сжалось.
– Может быть, тебе стоит сходить к кому-нибудь, к психиатру. Я слышал об этом дерьме. Стокгольмский синдром.
Гнев захлестнул меня. Я сразу возненавидела его за то, что он пытался навесить на меня такой ярлык. Мама коснулась моей руки, и я поняла, что она согласна с ним.
Возможно, они были правы. Я не знала, сохранились бы мои чувства к Гроулу на свободе, потому что у меня никогда не было шанса выяснить это.
Мы ехали два дня и останавливались только для того, чтобы сходить в туалет. Талия вообще не разговаривала с нами в первый день. На второй она наконец сказала нам, что с ней все в порядке, что она не пострадала, что жена ее охранника заботилась о ней так хорошо, как могла.
Я испытала невероятное облегчение, хотя впереди нас ждало еще одно препятствие – убедить главу Нью-йоркской семьи помочь нам и принять нас! Мать позвонила ему из старого телефона-автомата во время одной из наших остановок и сказала, что мы приедем. Он не дал никаких обещаний.
Он, наверное, подумал, что мы шпионы.
Трудно было бояться будущего. Я почувствовала оцепенение. Слишком многое произошло. Человек, которого я любила, был мертв. Он умер за меня. Я не была точно уверена, во что верила, и надеялась только на то, что после этой жизни должно было быть что-то еще. Я надеялась, что добрые поступки Гроула будут восприняты высшими силами как шаг к искуплению, и его загробная жизнь будет лучше. Он так много страдал, пока был жив, и хотя в чем-то это была его собственная вина, я хотела для него счастья теперь, когда он умер.
Мы въехали в Нью-Йорк во второй половине дня.
– Что будет, если они не позволят нам остаться? – прошептала Талия.
– Либо они решат, что мы шпионы, и убьют нас, либо они отошлют нас, и люди Фальконе убьют нас, – жестко произнес Мино. Мне хотелось ударить его за это заявление, хотя оно, вероятно, было правдой.
Коко заскулила у меня за спиной. Я повернулась и почесала ее за ухом. Она наклонила голову так, чтобы мне было удобнее это делать. Бандит просунул голову мне под мышку, тоже прося внимания. Я начала щекотать его под подбородком, как ему нравилось, и он закрыл глаза от явного удовольствия. Эти свирепые собаки, которые так сильно пугали меня в самом начале, каким-то образом проникли в мое сердце. Точно так же, как и их хозяин. У обеих был устрашающий вид и они имели задатки прирожденных убийц, но под их жуткой внешностью скрывалось что-то нежное и уязвимое, что-то, что заставляло вас заботиться о них и любить их.
Коко и Бандит – вот все, что осталось от Гроула. Я должна была заботиться о них так долго, как только смогу, постараться защитить их. Я была обязана сделать это ради Гроула. Мои глаза начало щипать, как это часто случалось в последние два дня, но я сморгнула слезы. Я больше не могла плакать. Слезы отнимали у меня всю энергию, а она была мне нужна для встречи с нью-йоркской семьей.
Всего пару месяцев назад моя жизнь была разрушена, по крайней мере, мне так казалось. Я думала, что не выживу, но я оказалась сильнее. Я была сильной. Во всяком случае, время, проведенное с Гроулом, научило меня быть такой. Я бы придумала способ убедить Луку, что мы не враги.
Машина, наконец, остановилась в промышленной зоне. Это было место, где члены мафии обычно убирали с дороги того, кто им мешал. Мой взгляд метнулся к Мино.
– Где мы? – спросила я хриплым, но твердым голосом.
– Это адрес, который Витиелло назвал твоей матери, – сказал Мино. Он с беспокойством выглянул в окно. Казалось, он разделял мою озабоченность.
Две черные машины были припаркованы на приличном расстоянии от нас.
– Возможно, нам следует выйти, чтобы они могли видеть, что мы не опасны, – предложила я.
– Они могут застрелить нас, – сказал Мино.
– Знаю. Но у нас нет выбора.
Я открыла дверцу и вышла. Я двигалась медленно и держала руки на виду, чтобы они могли видеть, что я не вооружен. Обычно мужчины не считали, что женщины могут представлять для них опасность, но я не хотела ничем рисковать. Собаки залаяли в знак протеста.
Мое сердце бешено колотилось, когда я сделала несколько шагов вперед. После минутного колебания мама и Талия последовали моему примеру. Мы не двигались, только ждали.