Как только я вышла из машины, Маттео схватил меня за руку и практически потащил к лифту. Ария с Лукой едва могли за нами угнаться. Мне показалось, что я знаю, почему Маттео так стремится скорее добраться до своей квартиры. Все вместе мы зашли в лифт, он пришел в движение, и темные глаза Маттео неотрывно следили за мной в зеркале. В их глубине светилась какая-то дикая смесь голода и бешенства. Голод показался мне необъяснимым, ведь выглядела я жутко: залегшие под глазами тени, опухшая губа, бледная кожа.
Возможно, я должна была больше беспокоиться, но всё, чего я хотела – поскорее покончить с этим. Может, Маттео даже потеряет ко мне интерес, как только овладеет мной, хотя часть меня задавалась вопросом, вправду ли я буду рада, если Маттео вдруг начнет игнорировать меня.
Лифт, звякнув, остановился, и полированные двери плавно разошлись. Маттео молча потащил меня в свою квартиру. Я бросила взгляд через плечо и поймала обеспокоенный взгляд Арии за несколько мгновений до того, как закрывающиеся двери лифта скрыли ее от меня. Маттео подвел меня к двери справа от нас. Я едва успела бросить взгляд на современную мебель и потрясающий вид на Нью-Йорк, прежде чем мы ввалились в спальню и Маттео с размаху захлопнул дверь. Желание в его глазах ясно дало понять, что он не примет «нет» за ответ сегодня вечером.
Глава 12
Никто никогда не смотрел на меня так, как будто я была единственным источником воды в сезон засухи. И, клянусь богом, мне это нравилось. По крайней мере, какой-то части меня, другая же часть, подогреваемая упрямством, хотела держаться за свою злость, скорбь и возмущение и ни в грош не ставить желание Маттео.
За последние двадцать четыре часа разрушили мою мечту и забрали жизнь невинного человека. Я считала своим долгом сопротивляться этому браку и тому возбуждению, что охватывало мое тело всякий раз, когда Маттео прикасался ко мне. Это был мой долг перед Сидом и уважение к себе. Я слишком упорно и долго боролась за свою свободу.
Пока я пыталась решить, что мне делать дальше, Маттео дернул меня к себе и впился в мой рот в ожесточенном поцелуе, заставившем меня сначала задохнуться от неожиданности, а затем напрячься. Он скользнул языком между моих губ, и, сама того не желая, я приоткрыла губы, наши языки вступили в схватку. Зарывшись руками в его волосы, я тянула их, желая притянуть его ближе и в то же время оттолкнуть подальше.
Маттео крепко схватил меня за задницу и приподнял. Я обернула ноги вокруг его талии, но наши губы ни на секунду не отрывались друг от друга. Мое тело пылало в огне страсти. Ни один поцелуй, испытанный мной прежде, даже близко не мог сравниться с этим. Маттео понес меня на свою кровать.
Борись с ним, Джианна. Не поддавайся. Ты в долгу перед Сидом.
Но я устала от борьбы, на сегодня я уже была сыта по горло своими эмоциями. Всё, чего мне хотелось сегодня, – только чувствовать, позволить своему телу взять контроль, хотя бы на несколько часов забыть обо всем. В этом браке будет достаточно времени для сопротивления, но позже.
Маттео повалил меня на кровать, и из моих лёгких мигом вышибло весь воздух, но не успела я опомниться, как парень внезапно оказался на мне и его губы вернулись. Скользнув рукой мне под блузку, он провел кончиками пальцев по животу, а затем по чувствительной коже на ребрах. Обхватил мою грудь поверх бюстгальтера, и я выгнулась ему навстречу. Вдруг он отстранился, а я едва смогла подавить протестующий стон. Кажется, он это понял. Маттео нахально ухмылялся, когда стягивал через голову мою блузку и расстегивал бюстгальтер. Мои соски затвердели, отчего его улыбка стала еще шире.
Меня это взбесило. Он так чертовски уверен в себе, уверен в своей победе надо мной. Так вот, он заблуждается.
– Что ты сделаешь, если я скажу тебе «нет»? – с вызовом спросила я.
В ответ я ожидала ярости или раздражения.
– Ты не скажешь. – Его ответ был без тени сомнения в голосе.
Я сердито уставилась на него, но он не дал мне времени на язвительный комментарий. Он склонил голову к моей груди и втянул один напряженный сосок в рот. Стон выскользнул прежде, чем я смогла остановиться, и Маттео не позволил мне собраться с мыслями, выстроить оборону. Его губы были неумолимы. Ощущения, пронизывавшие тело, были почти за гранью. Как ему удалось заставить меня чувствовать такое? Он обвел языком сосок, прежде чем перейти к другому, оставив между ними влажный след. Я задрожала. Взгляд Маттео был прикован к моему лицу. Он хотел увидеть, как я перед ним капитулирую, хотел насладиться этой победой до самого конца. Я сопротивлялась желанию закрыть глаза, потому что он расценит это как очередную победу. Это ему не поможет. Он осторожно прикусил сосок, а я застонала, даже громче, чем в первый раз.
С самодовольной ухмылкой, он двинулся вниз, погрузив язык мне в пупок. Я взвизгнула, как дурочка, и попыталась вывернуться из его объятий, но он опустил руки мне на бедра, крепко удерживая, пока его язык искал все места, боящиеся щекотки на моем животе и бедрах. Я так хохотала, что на глаза навернулись слезы. Я ожидала, что он будет грубее после того, чему был свидетелем, почти хотела этого, но эта игривая сторона? Она испугала меня, потому что он показался мне приятным, даже привлекательным. Я пихнула его в лоб.
– Хватит! – Я едва могла дышать от смеха.
– А где волшебное слово? – пробормотал он в особенно щекотное местечко прямо возле тазовой косточки.
– Да пошел ты, – проворковала я сладенько.
Я приготовилась, но это не остановило визга и хохота, когда Маттео провел там языком. Я уже была готова умолять, когда внезапно он прекратил нападение, расстегнул на мне штаны и стянул их вниз. Пробежался жадным взглядом по моим ногам, и его руки повторили тот же путь, едва прикасаясь к моей коже. Движения были почти трепетными; я не понимала этого. Отвращение и ярость – то, что я могла бы понять.
Когда он поцеловал меня через трусики, я затихла. Я знала, что он собирается сделать. Никто никогда не делал этого со мной. Это казалось слишком личным, как будто я должна была перед ним обнажиться, и не только физически. И я не могла этого сделать, не собиралась, неважно, как сильно мое тело жаждало испытать это. Маттео взялся за края трусиков и потянул вниз по ногам. Он откинулся назад и замер на мгновение, восхищённо рассматривая меня.
– Мне всегда было интересно, рыжая ли ты там.
Я закатила глаза, несмотря на вспыхнувшие румянцем щеки.
– Что, этот вопрос интересует каждого мужика?
Я поняла слишком поздно, что упоминание о других мужчинах – не лучшая идея в моем нынешнем положении.
– Как ты объясняла это тем парням, с которыми была? Русый сверху и рыжий внизу? – Тон его голоса и взгляд стали тверже, опаснее.
Никто никогда меня такой не видел. Слова вертелись на кончике языка.
– Я думала, ты хочешь меня трахнуть. У меня нет настроения болтать.
Маттео покачал головой.
– О, я тебя трахну, об этом не переживай. – Он обрушился своими губами на мои, и я так же отчаянно поцеловала его в ответ.
«Чувствуй, не думай», – повторяла я, как мантру. Его руки бродили по моему телу, пока не нашли дорогу к местечку между ног. Я заставила себя расслабиться, несмотря на нервозность. Когда его пальцы скользнули по складкам, я выдохнула ему в губы. Ощущения были восхитительны. Большим пальцем он начал потирать чувствительный бугорок. Двумя пальцами Маттео скользил назад и вперед вдоль складок, в то время пока большой палец давил на клитор. Может, мой мозг и не хотел Маттео, но тело жаждало его до одури.
У меня поджались пальчики на ногах, когда он довел меня до пика пальцами. Уцепившись за его шею, я притянула Матео еще ближе к себе, наши языки вступили в схватку, когда на меня обрушился оргазм. Я впилась ногтями ему в кожу, но, похоже, это только больше его завело, судя по рычанию, поднимавшемуся откуда-то глубоко из его груди. Внезапно он скользнул двумя пальцами ниже, коснувшись входа, и меня пронзил страх. Сжав ноги, я пихнула его в грудь и оторвалась от его губ.
– Хватит уже прелюдий, – сказала я, тяжело дыша. А вдруг он сможет что-то почувствовать пальцами? Сомневаюсь, что член будет так же чувствителен, как кончики пальцев.
Маттео слегка нахмурился, но в следующий момент уже соскользнул с кровати и встал, порочно улыбаясь. Бугор в брюках явственно выпирал. Он не оставил мне времени задуматься, что скрывает под собой ткань. Маттео быстро расправился с пуговицами на рубашке, стянул ее со своих сильных плеч и бросил на пол. Это был первый раз, когда я видела его голую грудь. Прежде мне лишь мельком удавалось увидеть через белую рубашку кубики его пресса, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как выглядел его обнаженный торс. Внутри меня все сжалось от желания. Хоть характер Маттео и действовал мне на нервы, тело явно реагировало на его внешность. Настала очередь брюк, и одним быстрым движением Маттео скинул их на пол вместе с боксерами. Когда он выпрямился, мне понадобились все мои актерские навыки, чтобы замаскировать смущение и нервозность при виде его полностью готового члена.
Мне стоило послушаться совета Арии, но, несмотря на эту мысль, пришедшую мне в голову, я понимала, что всё равно не озвучила бы Маттео правду из-за своей гордости. Мой взгляд не торопясь путешествовал вдоль каждого сантиметра его тела, даже не обращая внимания на его самодовольную ухмылку над моим неприкрытым восхищением.
И, господи, он был великолепен. Всё в нем было совершенно: широкая грудь и накачанный пресс, да даже его член. Я ненавидела его за это. Ненавидела то, как мое тело настолько быстро и легко отзывалось на него, как никогда не реагировало ни на Сида, ни на других парней, с которыми я целовалась. Маттео грациозно двинулся к кровати, рассчитывая каждый шаг. Каждое движение было призвано продемонстрировать его мускулы и силу. Боже, как бы мне хотелось, чтобы это не произвело на меня такого впечатления! Он поставил одно колено на кровать, и от его взгляда, пригвоздившего меня к месту, я задрожала.