Мальчик был подавлен. Может, он не так хорош, как думал? Или госпоже Лиз нужны доказательства его преданности?
Тогда на свет появился нехитрый план. Гнусный трусливый хозяин, который обливал его холодной водой и заставлял стоять коленями на горохе, который больно стегал деревянной тростью, таскал за волосы и иногда жадно мял его голое тело дрожащими потными ладонями…
У Василиска защипало в носу – того и гляди слезы выступят. А он ведь не девчонка какая-то, чтобы реветь. Он сильный. Он отомстит за унижение и покажет свою преданность.
Инкантатор не вставал с постели. Говорили, что у него повредился мозг – так сильно его Лиз ударила. Все необходимое приносила старая Фоча, маразматичная старуха, настолько древняя, что помнила времена, когда Иные жили свободно.
Сейчас Фоча отсутствовала. Василиск бесшумно проскользнул в приоткрытую дверь. Хозяин лежал на роскошной постели, среди подушек. У изголовья стояли лекарственные мази и кубок с питьем.
Заметив его, старик приподнял голову и сразу упал обратно, ругаясь самыми грязными словами. Мальчик чувствовал, как в нем крепнет решимость.
–Удалось, скажи мне, паршивец, удалось?– визгливо спросил хозяин.
–Удалось, господин.
Недовольство исчезло с лица инкантатора. Изюмины глазок заблестели снисходительностью и благодушием.
–Вот как? Что же ты сразу не сказал, мальчик мой. Иди сюда, я хочу на тебя посмотреть.
С внутренней дрожью Василиск подчинился. Его погладили по макушке, ущипнули за щеку. Втащили под роскошный балдахин.
–Рассказывай же. И тогда я наконец смогу уничтожить эту чудовищную девку.
«Никого ты больше не уничтожишь. Слышишь, никого!»
Инкантатор с недоумением умолк. Он не понимал отстраненности поведения своего раба.
–Ты что, спишь на ходу?! Или оглох?! Я приказал тебе говорить…
Полновесная пощечина заставила его крохотную голову мотнуться в сторону. Старик замер, как испуганная мышь.
Змеи ведь едят мышей? Правда, хозяин?
Он пытался отползти. Звал Фочу на помощь, но, кроме них двоих, в палатах больше никого не было. Похотливый козел терпеть не мог чужаков на своей территории.
Это оказалось легко. Василиск недоумевал, почему он не сделал так раньше? Одно нажатие, перекрывающее воздух в носоглотке, и тощие ручонки молотят простыни, а тельце, прижатое к ложу коленями, бьется в конвульсиях. Финальный рывок – и с одеревеневших губ слетает последний хрип.
Но почему стало так пусто и страшно?
Он привел подушки и одеяла в порядок, удостоверился, что его никто не видел, и побежал обратно. Теперь-то готов! Достоин! Ведь так?.. Ошибки быть не может? Ну же… улыбнитесь, госпожа.
Но она просто выслушала его пламенную речь, едва повернув корпус от стола с разложенными записями. Лишь закончен был рассказ, когда что-то сбило его с ног. Тяжело дыша, разметав черные волосы по лицу, она стояла над ним, казалось, отказываясь верить услышанному.
–Повтори!– прозвучал приказ, схожий с рыком разъяренной волчицы.
–Вы все слышали, госпожа.
Новая оплеуха превратила голову в медный гудящий колокол.
–Глупец! Заносчивый сопляк! Кто тебя просил?..
Сколько же горечи было в ее словах.
Василиск еще не до конца понимал, что натворил, но чувствовал, как из-под ног уходит опора. Его жизнь разваливалась подобно игрушечному домику из кубиков.
Он зарыдал от навалившегося тяжелого предчувствия. Вокруг него образовывалась пустота.
–Довольно,– услышал он сквозь рыдания. Теплые пальцы невесомо коснулись раскалывающейся головы. Она присела рядом.
–Не хочу остаться один… не хочу… мне больно и гадко!
–Это пройдет. С каждым разом будет все легче, и легче, и легче… Пока не останется даже сомнений.
–П-правда?– Василиск заставил себя посмотреть на Лиз.
От нее исходил ровный холод.
–Но ты больше не будешь таким, как прежде. Простые мелочи перестанут тебя радовать, любовь – греть.– Грудной бархатный голос звучал прямо в голове.– Ты забудешь об эмоциях – в них отпадет необходимость. Станет проще и легче жить. Люди и другие существа покажутся жалкими, примитивными. Ты перестанешь их понимать.
–Не хочу!
–Поздно. Дорога, по которой пойдешь, выбрана. Могу лишь пожалеть тебя, наивного…
Мальчик неуклюже вскочил, шестым чувством понимая, что, если не сделает сейчас что-нибудь – что угодно,– она уйдет. Не уедет в другой город, не исчезнет с лица земли, просто закроет свое сердце с безжалостностью капкана. Забудет о существовании мальчика, носящего имя отца всех змей.
И тогда он закричал в отчаянии:
–Прости меня, пожалуйста, прости! Я ведь только и хотел, что стать к тебе ближе! Быть полезным! Я думал, что смогу понять… что стану сильнее… Не отказывайся от меня, я изменюсь!
–Что ты хочешь этим сказать?
–Я буду делать все, что скажешь, я отдам за тебя жизнь, умру, только не уходи.
–Уверен?– прохладно спросила она.
–Я твоя тень. Твоя воля – мой закон!
Она все еще сомневалась.
–Возня с ребенком… Это не то, чем бы хотелось заняться. Ты неопытен и глуп. Не знаешь правил, боишься окружающего мира. Но я согласна. Будешь моей пешкой, пушечным мясом. И если повезет, я умру скорее, чем тебе придется возвращать долг.
–Согласен, госпожа.
Лиз наклонилась над ним. Полные губы хищно разошлись:
–Единственное условие – не вставай у меня на пути. Иначе я перестану тебя жалеть.– Она выразительно провела ногтем по горлу, а затем сделала неуловимое движение. Истрепанный ошейник упал к босым ногам змееныша, разорванный на несколько частей.– Иди спать. Завтра будет трудный день… И добро пожаловать в мир чудовищ, Силь. Располагайся поудобнее – ты в нем надолго.
Она взлохматила ничего не понимающему Василиску волосы.
На рассвете они прошли через портал.
–Разве можно сейчас уходить? Ведь проход останется открыт.
–В квартиру никто не попадет: она надежно заперта, и воровать у меня нечего,– успокоила змееныша Сантера, закидывая за спину загадочный длинный сверток, перевязанный веревкой.– А для особо настойчивых и дотошных обитателей Убежища я сделала табличку.
На листке бумаги кривым неразборчивым почерком было выведено загадочное слово: «Техосмотр». Девушка закрепила ее на зеркале с обратной стороны. Теперь никто не осмелится не то что использовать, а даже подойти к порталу, защищенному таким могучим заклятием.
–Куда мы направляемся?– вновь разнервничался Василиск. Он плохо спал всю ночь, но признаваться в этом не хотел.
–Увидишь.
Сантера уверенным шагом направилась, как ни странно, не к лифту, а к другой дорожке, что также оканчивалась зеркалом. Начертав символ в виде паука, они вместе переместились с зеркального озера в неизвестность.
В лицо ударило морозом. Везде росли толстые бело-голубоватые деревья с острыми листьями и сладковатым запахом. Над мрачным лесом нерушимой преградой возвышалась Стена.
За ней начинались людские поселения и города, а тут снаружи на сотни километров тянулся Ветхий лес или, как его называли Иные,– Протагор’Локк. Он был древним, как сам мир, и таил в себе немало тайн, ожидая достойного смельчака, осмелившегося бы бросить ему вызов.
Сейчас лес спал, погруженный в белоснежный кокон, но спал чутко, в любой момент готовый пробудиться и смять врага.
Сантера хлопнула себя по щекам, пытаясь взбодриться. В пантенариуме всех выживших приставили к награде и дали две недели отдыха. Она хотела провести их с толком.
–Ты знаешь, что у каждого живого существа есть слабость. Цель охотника распознать ее и ударить. Например, глаза. Если есть, значит, нужны. Значит, можно бить. Еще рот. Там много нервных окончаний. Пускай у врага гора мышц или железная шкура, но пасть все равно останется уязвима. Запомнил?
–Да. Мы идем охотиться?– Василиск напуганно глазел по сторонам. Он так давно не выходил наружу, что огромные пространства его страшили.
–Нет. Я веду тебя учиться убивать. Такой вот экспресс-курс. Покажет на практике, на что ты способен и способен ли… Ты чем-то встревожен? Говори сейчас – потом будет поздно.
–Мы останемся в Убежище, ведь так? А что, если меня раскроют? Хозяева мстительны.
–Да, останемся. Нет, не раскроют. Говори, что весь вчерашний день провел со мной. Я подтвержу. Это алиби.– Сантера уверенно шагала в самую чащу.– К тому же сомневаюсь, что у Совета Власти есть возможность определить причину смерти. Со стороны никаких следов удушения не должно быть видно. Вдобавок ранее была нанесена травма головы.
Мальчишка отрицательно качнул головой:
–Вы правы. Но они могут использовать тотем правды.
–Воткнешь под мышку иглу. Ни о чем другом думать не будешь.
Его голос дрогнул:
–Почему вы мне помогаете, госпожа?
–Это не помощь – это вложение в будущее. Ты можешь принести пользу. Это и есть основа всех взаимоотношений,– невнимательно ответила ведьма, прислушиваясь к мерному дыханию всего живого в округе.
За деревьями мелькнули огромные худощавые совы с фиолетово-синим оперением и светящимися золотыми плошками глаз. Шеи их были длинными и гибкими, как у змей. Они тихо шипели и царапали землю острыми когтями, топорща короткие обрубки крыльев.
Сантера почувствовала, как зверь алчно прильнул к зрачкам, окутывая сознание вязкой пеленой голода. Учуяв исходящую от нее ауру, совы бесследно растворились в лесной глуши.
Василиск послушно плелся рядом, не замечая происходящего у него под носом. На нем был новый теплый полушубок, ноги, обутые в сапоги, утопали в сугробах.
Они вышли к проталине. Вдоль деревьев тек ручей, а впереди, среди ослепительной белизны высилось темное лохматое пятно. Оно дышало, ворочалось, и оттого с ближайших веток падал снег.
–Подойдет,– мурлыкнула Сантера, поднимая с земли увесистый камень.– Как говорится: мысли шире, бери больше!
Прежде чем мальчик успел сообразить, в чем дело, она метнула снаряд прямо в гору меха. От негодующего рева затрепетали деревья. Из ближайшего куста в пасмурное небо рванула стайка крылатых зверьков.