–Я и не догадывалась, какой ты философ. Глубокая мысль. После услышанного хочется одного – побуянить от души.
–Только не в моей постели. Если я захочу посмотреть на бешеную бабу – я схожу к Розмари,– обрезал Алкан.
–Кстати, она продолжает свои эксперименты над людьми?– невинно поинтересовались у него.
Мужчина осекся на полуслове.
–И давно знаешь?
–Да какая разница,– поморщилась Сантера.– Не нужно много ума, чтобы понять, чем она занимается втайне от остальных. Вы ведь использовали портал в Пьету, пока его никто не охранял?
–Постарайся держать язык за зубами. В Убежище полно менее дружелюбных парней, чем я. Никому не понравится, если станут известны секреты инкантаторов. Они таятся даже от слуг.
–Боятся бунта?
–Скорее лишнего шума. Какое им дело до мошкары, суетящейся у них под носом? У нелюдей здесь прав нет.
–Самокритично,– оценила она.
Призрак отмахнулся от колкости:
–Ты лишь молодая девчонка. Не живешь в Убежище и не зависишь от маразматичных существ с комплексом бога. Да, они без нас не смогут дальше работать над своими исследованиями: кто-то должен готовить им пищу и убирать их мусор. Но это неравный союз, союз паразита и носителя.
–Но если слугам не понравятся темные делишки хозяев, они могут доставить немало хлопот.
–Только вот Иные не станут кусать руку, которая кормит. Комфорта ради не станут. Сама посуди, где им лучше: в надежном Убежище под пятой инкантаторов или на свободе, но в лесу и с риском получить пулю промеж ушей?
Сантера пожала плечами. Судьбы иных рас ее не интересовали. А то, что представляло живой интерес, Призрак старательно обходил стороной в разговорах. Прижавшись виском к смуглой груди, она вспомнила старое, полуистершееся из памяти событие…
–Следи за дыханием.
Учитель строго смотрел на неусидчивую молодую ученицу. Та сверлила злым взглядом голый пол. Она не хотела находиться здесь и слушать нравоучения, но почему-то продолжала терпеть.
–Обрати внимание на ноги – по ним можно читать следующие атаки противника. Очень важно их положение. Надо стоять так, чтобы враг не мог сдвинуть тебя с места. Ты слушаешь, Сантера?
Ученица флегматично пошевелила пальцами ног. Немолодой учитель устало опустился на циновку:
–В тебе столько таланта, но ты не хочешь его совершенствовать. Неужели оставаться простым алмазом приятнее, чем превратиться в сверкающий бриллиант?
–Паршивые у тебя метафоры, старик.
Он не обиделся, а лишь сокрушенно произнес:
–Я хочу, чтобы высокое искусство гибкого клинка жило в потомках. Ты должна относиться хотя бы к нему с должным уважением; яуже не говорю про себя. Неужели у тебя нет желания научиться владеть своей силой и обрести контроль над разумом?
–Да, я психичная. Но это не мои проблемы,– легкомысленно отмахнулась ученица.
–Именно твои, моя девочка. Жизнь дарит нам наше отражение. Не будешь задумываться о своих поступках, и скоро наступит точка невозврата. Рядом останутся лишь те, кто будет желать твоей смерти.
Она присмирела, но не от печальных страшных слов, а от страшного кашля, прорвавшегося наружу со стоном. Учитель был простым человеком. Он болел.
–Меня не страшит такая участь. Все меркнет перед высшей целью. А что может быть возвышенней мести?– Ученица гордо улыбнулась.
–О, глупая! Конечно же жизнь!
–В моих руках будет сталь. Но меч бесполезен против пули. Мне больше нравятся пистолеты, они эффективнее.
–Грязное оружие помоечников. Тебя воспитала улица, и, боюсь, этого не выбить,– произнес он сухо.– Ты задумывалась, что о тебе подумают остальные?
–Льва не интересует мнение блох на его гриве.
–Не обижайся, но твои метафоры ничуть не лучше моих, дитя. Ты не можешь отвергать общество.
–Почему же?– усмехнулась она, разводя руками.– Хищники всегда одиночки.
–Ты не зверь, а обычная девочка.– Учитель ласково коснулся коротких колючих волос.– Может случиться так, что общество отвергнет тебя. И ты будешь горько плакать, сожалея о прошлом.
–Плакать? Я не плакала ни разу в жизни! Или хочешь сказать, что и ты от меня отвернешься?! Думаешь, я чудовище, не способное себя контролировать?! Отвечай!!!
Ученица вскочила, часто дыша. Деревянный тренировочный меч треснул пополам, врезавшись со всей силы в пол.
–Этого не будет никогда. И ты знаешь, что я говорю правду.
–Тогда зачем!..
–Сантера, ответь, почему ты злишься?– Он внимательно вгляделся в ее лицо.
Гнев исчез так же быстро, как и появился.
–Я боюсь.
–Чего же?
–Поверить и обмануться.
Учитель раздраженно отвернулся. Видно было, как он сердит.
–Невоспитанное дитя! Ты сломала реликвию из-за такой глупости? Хотя бы прибери за собой. И запомни – я никогда не обманываю членов своей семьи. Никогда.
–Ты улыбалась во сне.
–Мне приснился старый знакомый.
–На что похожи сны? Я, к сожалению, лишен удовольствия их видеть.
–На жестокую шутку разума. Считай, тебе повезло.
Глава 11Ответы для лжецов
Предпоследний свободный от работы день был проведен под знаменем искусства.
Алкан провел Сантеру через портал в один крупный город на западе страны, чтобы успеть показать знаменитую постановку «Страдания Элаизы».
–«Сердце и нож»,– удивленно прочла ведьма.– Отчего театр носит столь неприглядное название?
Призрак с удовольствием ответил:
–Забавнейшая история – тебе она придется по нраву. Когда-то давно в этом театре играла молоденькая миловидная актриса. Она очаровала всех жителей города своим талантом. Предложения руки и сердца сыпались на нее со всех сторон. Но вот беда! Ни один из поклонников не удостаивался даже снисходительного взгляда.
Так было до тех пор, пока она не встретила загадочного человека, который похитил ее сердце сладкими речами. Актриса полюбила его больше жизни. Однажды перед выходом на сцену она спросила: «Когда мы обвенчаемся и будем едины перед богом? Я так хочу всегда быть с тобой вместе!» На что он безразлично ответил: «Я никогда не любил тебя. Мне лишь было интересно сломить такую гордячку. И теперь та, что была недоступна для других, лежит у моих ног».
В отчаянии она вышла перед жаждущей зрелища толпой. Тысячи безучастных глаз жадно раздевали ее. Актриса играла как никогда раньше. Но вот наступил трагический момент, в котором отчаявшаяся Элаиза должна была пронзить свое сердце кинжалом. Не сумев пережить предательство, очаровательная девушка достала настоящий нож! Его ей подарил он! Рука ее не дрогнула. Под восхищенные рукоплескания зрителей актриса умерла, полностью повторив судьбу своей героини. Сразу никто и не понял, что произошло,– все были под впечатлением от ее игры.
–Не вижу ничего забавного. Разве что в том, каким образом владельцы театра решили нажиться на ее истории,– сказала Сантера.
Допель недоверчиво хмыкнул:
–Как скажете, госпожа. Я всего лишь скромный шут, желающий вас развлечь и в благодарность добиться мимолетной улыбки.
–Правда?– Она сощурилась.– А прозвучало как банальное хвастовство.
Призрак никак не отреагировал на догадку. Впрочем, его прошлое не ее дело.
Спектакль оказался хорош. Красивая музыка, печальный сюжет, талантливые исполнители. После окончания зал долго не умолкал.
В закулисье их пропустили не сразу. Сначала Алкан попытался пройти в облике богато одетого франта, а после того как ему отказали, украл внешность у одного из актеров. Сантера поспешила за ним, мило улыбнувшись охране.
–Куда ты спешишь?– спросила она, дергая доппельгангера за куцую косичку.
–Ты сама должна увидеть.
Прошмыгнув через чью-то необжитую каморку и поднявшись по ступеням на второй этаж, они вышли на лоджию. Среди столиков и декораций стоял громоздкий музыкальный инструмент. Несколько рядов белоснежных клавиш, золоченые педальки, изящная крышка, украшенная искусной резьбой.
Он подошел к нему и взмахнул рукой, задевая глянцевые ряды. Раздался мелодичный густой звук.
–По-прежнему стоит здесь, собирая пыль,– заметил Призрак, плавно сменяя неброскую внешность на привычный смазливый лик меднокожего юноши с пышной шапкой платиновых волос.– Кажется, я становлюсь сентиментальным.
–Умеешь играть?
–Немного.
Он сел на круглый стул, размял кисти и заиграл. Мелодия – вдумчивая, плавная, окутывающая Сантеру, единственного слушателя, незримой нитью кокона бабочки,– поднималась к потолку и кружила там, танцуя сама с собой вальс.
Карманницане могла назвать себя ценителем прекрасного. Слишком мало вещей ее интересовало, слишком поздно она стала учиться жить. Но если и было в ней что-то от человека, то сейчас эта человеческая часть ее натуры находилась в сладком трепете. Никогда Сантера не наслаждалась музыкой и ни один мужчина не вызывал у нее такого интереса.
Да, он действительно знал, что делает.
Но лишь гибкие ловкие пальцы замерли над клавишами, как смятение растворилось без следа. Ведьма моргнула и нетерпеливо перебросила толстую смоляную косу с одного плеча на другую:
–Я в восхищении. Кто бы мог подумать, что ты такая многогранная личность, Призрак.
–У меня было много свободного времени, чтобы научиться,– удовлетворенный похвалой, отозвался он.
–И многих ты сюда водил, чтобы произвести впечатление?
–Обижаешь, малыш. Ты первая.
–Я не малыш. Я ведьма,– улыбнулась она.
–В который раз я слышу, как ты себя называешь. Почему?– с благодушной усмешкой поинтересовался Алкан.– Моя милая Зеленоглазка ворует и ест маленьких непослушных детишек? Или, может, ты раньше жила в домике из костей?
–Ни то и ни другое. Ты знаешь, что у слова «ведьма» есть несколько значений?– Сантера грациозно прошествовала к безымянному инструменту. Опустилась на колени допеля, запуская пальцы ему в волосы, перебирая их. Довольно закусила губу.– Были женщины, не желавшие жить по мужским правилам. Будучи слабее, они овладели тайными умениями, что позволяли им видеть сокрытое от простых глаз. Теперь их не встретить. Зато есть ведьмы, сожженные изнутри Тьмой. Такие похищают сердца, чтобы раздавить их или приготовить блюдо. Эти ведьмы приносят беды и страдания всем, кто с ними свяжется.