На рисунке были изображены цветы и четыре фигурные палочки.
— Это мы! И Леонас!
— Очень красиво.
— Мы можем порисовать вместе?
Я взглянула на часы. Анна уже давно должна спать, но я была рада отвлечься. Кивнув, я позволила Анне провести меня в гостиную.
Я продолжала проверять свой телефон на наличие сообщений от Данте, но только Биби поинтересовалась, как я себя чувствую. Чем больше проходило, тем больше я волновалась. Что Данте делал с Арией?
Часть 2
Я вошел в Санта-Фе, заметив Вэл и Арию. Мое разочарование и гнев по отношению к Вэл были чем-то, на чем я не мог сейчас сосредоточиться.
Ария заметила меня, когда я подошел к ним, шок отразился на ее лице. Она посмотрела на Вэл, которая отчаянно замотала головой.
— Я ничего ему не говорила, Ария. Я бы никогда…
Я остановился рядом с их столиком.
— Она ничего не говорила, — холодно ответил я.
Я обсужу это с Вэл позже. После ее тайны о Фрэнке и Антонио в начале нашего брака, я надеялся, что мы достигли нового уровня доверия, который позволил бы Валентине рассказать мне все, особенно такую важную информацию, как нахождение Арии в моем городе. Возможно, она не понимала, насколько серьезна эта война.
Я встретил встревоженный взгляд Вэл.
— Но в такое время, я никуда не отпущу тебя без моего ведома.
— Ты выследил меня, — сказала она, глядя на свой мобильный телефон, лежащий на столе.
— Да, и Энцо узнал знакомое лицо сегодня утром во время твоего завтрака с Бибианой, но он не был уверен. Прислав мне фотографию Арии, я сказал ему взять ее, но она уже ушла.
Я проскользнул около Арии, заставляя ее освободить мне место своим телом. Она резко втянула воздух.
Вэл с тревогой переводила взгляд с Арии на меня.
— Данте, — начала она.
Она планировала попытаться успокоить меня, но это было уже не ее дело. Я разберусь с ней позже.
— Выйди на улицу. Двое моих людей ждут тебя. Они отвезут тебя домой.
— Данте, — снова попыталась она, умоляя меня.
— Валентина, — прорычал я.
Я уже очень давно не разговаривал с ней в таком тоне, и, конечно же, мне не нравилось так говорить с ней в ее беременном состоянии, но она предала меня, и это должно быть рассмотрено позже.
Прижавшись руками к животу, Валентина встала. Она заглянула мне в глаза, но я не позволил ей прочесть мои мысли.
— Вэл, спасибо, что пришла, — прошептала Ария.
Вэл прошла мимо меня и вышла из ресторана.
Я повернулся к Арии. В ее глазах ярко светился страх. Она никогда не умела хорошо скрывать свои эмоции, особенно для тех, кто привык читать чужие мысли. Даже в день свадьбы ее страх был ясен как божий день. Теперь ее страх был направлен на меня.
— Сейчас я позову официанта и расплачусь. Мы вместе встанем, ты останешься рядом со мной, и мы пойдем к моей машине, и ты сядешь в нее.
Ария кивнула. Она была самим спокойствием, чем Джианна, но я все еще опасался ее покорности. Расплатившись, я схватил пальто Арии и помог ей надеть его. Я коснулся ее плеч, мое тело находилось близко к ее. Это был слишком интимный жест. Тот, которого я обычно избегал, потому что это было неуважительно по отношению к Арии, но было необходимо. Мои глаза искали выход из ресторана, но я не мог увидеть фотографа с моего наблюдательного пункта.
Я наклонился еще ближе, приблизив свой рот к ее уху.
— Не пытайся сбежать или сделать что-нибудь глупое, Ария. Мне не хотелось бы причинять тебе боль.
Ария задрожала в моих объятиях и снова кивнула. Я повел ее к своей машине, крепко держа за руку, и наконец заметил фотографа, спрятавшегося за двумя зданиями. Объектив был направлен на нас.
Ария села в машину, а я скользнул за руль.
— Полагаю, ты одна, — сказал я, уезжая от ресторана.
Я никуда не торопился. Фотографу нужно было догнать нас.
— Да.
Именно это я и подозревал. Ария была не из тех, кто рискует жизнью своих сестер, как она рисковала своей собственной, и никто из людей Луки, тем более Лука, не поддержал бы ее в этом глупом начинании.
— Тебе не следовало прилетать в Чикаго.
Фотограф ехал в трех машинах позади нас. Ария молчала рядом со мной. Я не удивился, что она не спросила о своем отце. Между ними была неприязнь.
Я съехал с главной дороги и припарковался возле железнодорожных путей. Для следующих фотографий это было более вероятное место. Если бы наш роман был правдой, то более пустынное место было бы хорошим выбором для более увлекательных занятий.
Я не мог последовать совету Рокко. Во-первых, я считал это изменой, даже если это было просто для вида, а во-вторых, моя позиция в отношении сексуального насилия в отношении женщин не изменилась. Я бы не переступил черту с Арией, даже если бы это привело к лучшим снимкам и, следовательно, более сильной реакции со стороны Луки. Как бы он ни был ревнив, даже менее откровенные фотографии заставили бы его вынести неправильные выводы и нанести желаемый ущерб.
Ария посмотрела вниз на сумочку лежащую между ее ног. Задумчивое выражение лица говорило мне, что внутри находилось что-то, что она собиралась использовать против меня. Прежде чем она смогла заставить меня причинить ей боль в порядке самозащиты, я потянулся за сумочкой.
Ария вздрогнула, ее голова сильно ударилась о стекло.
— Нет!
Я всмотрелся в ее лицо, и ужас в ее глазах сказал мне все, что нужно было знать. Она думала, что я пристаю к ней, что буду навязываться ей в этом пустынном месте, чтобы сломить ее и Луку. И хотя это наверняка сокрушит Луку, как и предсказывал Рокко, именно поэтому массовые изнасилования были такой распространенной практикой в войнах прошлого и иногда даже в нынешнее время, что сама мысль об этом вызывала у меня глубокое отвращение. Я схватил сумочку, как и собирался, и вернулся на свое место.
Ария судорожно вздохнула, не отходя от своего положения прижатой к окну.
— Ария, ты жена Луки. Война этого не изменит. И даже если ты не была бы его женой, тебе не пришлось бы бояться этого ни от меня, ни от кого другого в Чикаго. Я клянусь в этом.
— Спасибо, Данте.
Она наконец села, но напряжение все еще оставалось в ее теле.
— Нет нужды благодарить меня за то, что я уважаю твое тело.
— Что ты тогда со мной сделаешь?
Ария была моей бессознательной пешкой. Она узнает об этой ловушке, о фотографиях позже, возможно, от Луки.
— Вот в чем вопрос, я полагаю. Я должен использовать тебя, чтобы наказать Луку и Фамилью. Или, по крайней мере, использовать тебя, как рычаг шантажа.
Страх промелькнул на лице Арии. Я не думал, что это было из-за ее собственной судьбы. Она любила Луку. Я видел их чувства друг к другу во время наших встреч на протяжении многих лет. Это казалось невозможным, учитывая мою оценку личности Луки, но это была неоспоримая истина.
— Лука Капо. Он не станет рисковать Фамильей.
Конечно, она бы так и сказала.
— Но ты его жена, и я видел, как он на тебя смотрит. Есть только одна вещь, из-за которой Лука рискует своим положением Капо, и это ты.
— Кажется, ты переоцениваешь мою способности. Первым выбором Луки всегда будет Фамилья.
Навыки лжи Арии улучшились, но не были достаточно убедительными для меня.
— Я думаю, ты зря недооцениваешь себя без причины.
— Вовсе нет. Лука не будет рисковать своей территорией. Ты не знаешь его так хорошо, как я.
— В этом то и проблема. Если Лука не выполнит нашу просьбу, мне придется попытаться убедить его.
Это было предложением Рокко. У Артуро не было бы проблем с причинением боли женщине. Или навредить кому-либо. Мой отец выбрал бы этот вариант, и многие из моих людей тоже. Возможно, это и было лучше для Наряда, но причинять боль Арии, невинной девушке, в любом случае невозможно.
— Причинив мне боль.
— Причинив тебе боль. Я не очень люблю делать больно женщинам. Тем не менее, моя забота это Наряд.
Ария не могла понять меня, не могла знать, что я уже сделал свой выбор. Я никогда не причиню ей боль, как того требовал шантаж Луки. Не только потому, что знал ее еще совсем юной девушкой и чувствовал себя обязанным ей, но и потому, что Вэл никогда не простит меня, если я причиню боль Арии. Мы с ней много говорили о том, что женщины в нашем мире часто страдают либо из-за своих мужей, либо из-за их недостатков, и она люто ненавидела это. Если бы я стал человеком, который мучает женщину, пусть даже через руку Артуро, она бы возненавидела меня.
Чувства Вэл по отношению к моим действиям не должны меня волновать. Она была всего лишь девушкой, не вызывающей беспокойства в глазах многих моих мужчин, но я ценил ее мнение, и даже больше, нуждался в ее поддержке, и любви.
— Есть еще Маттео и остальные члены Фамильи. Лука должен учитывать их желания.
— Лука знает, как заставить людей видеть то, что он хочет. Лука — самый сильный Капо, которого Нью-Йорк видел за долгое время. Его люди смотрят на него снизу вверх, но они не знают его слабости.
Лука почти всех обманул по поводу своей неуязвимости, по поводу того, что он никого не любит. Однако Ария была исключением.
— Лука сделает все, чтобы остаться Капо. Это у него в крови. В конечном счете, если ему придется выбирать между мной и властью, он выберет власть, поверь мне.
Я не сомневался в абсолютной решимости Луки остаться у власти. Он был рожден, чтобы стать Капо, как и я. Это было у нас в крови.
— Возможно. Но, возможно, ты просто пытаешься спасти себя и Луку. Возможно, ты понимаешь, что твоё пребывание здесь может означать конец Фамилье.
— Что бы ты ни сделал со мной, Лука не отдаст свою территорию. Лука ни перед кем не склонится.
— Но он не отступит и не будет пытать тебя.
Ария вздрогнула. Я холодно улыбнулся.
— Он нападет на Чикаго и убьет всех. Он покажет силу, а не слабость. Лука самый безжалостный человек из всех, кого я знаю, Данте, и я выросла, зная