ви.
Ливия подошла к сыну, крепко обняла его и поцеловала в щеку.
— Почему ты так сильно беспокоишь нас?
— Мама, — тихо, но твердо сказал он и убрал ее руки от своего лица. — Может, тебе стоит спросить отца, почему?
Лицо Джованни вспыхнуло гневом, но, взглянув на Анну, которая смотрела на него широко раскрытыми любопытными глазами, он лишь натянуто улыбнулся.
— Как насчет того, чтобы сначала выпить кофе, а потом вы вдвоем обсудите все, что вам нужно уладить? — предположила Вэл.
— Очень хорошо, — сказал Джованни.
Атмосфера за столом была ледяной. Это напомнило мне обед в моем собственном доме в прошлом. К счастью, Вэл позаботилась о том, чтобы наши семейные обеды были приятными и теплыми. Анна и Леонас никогда не знали ничего другого, кроме тех редких случаев, когда им приходилось обедать в доме моих родителей.
Потом я повел Орацио и Джованни в свой кабинет, чтобы выпить и поговорить. Я не хотел, чтобы Анна видела, как ее дядя и дед нападают друг на друга, и, судя по сердитому взгляду, которым они обменялись, я не сомневался, что будут громкие споры.
Я закрыл за собой дверь.
— Говорите тише. Не хочу, чтобы остальная часть дома услышала.
— Я в состоянии контролировать свои порывы, — многозначительно сказал Джованни.
— Неужели? А ты сдерживал свои порывы, когда называл Люси шлюхой с узкими глазами?
— Это было один раз…
— Дважды.
— И это было много лет назад. Только не говори мне, что ты все еще зациклился на этой чертовой девчонке. Ради Бога, в океане миллионы рыб. Что не так с нашими девушками? Есть так много красивых итальянских девушек, которые хотят выйти за тебя замуж, а ты им всем отказываешь.
— Потому что они мне не нужны. Перестань приставать ко мне с возможными невестами!
— Ты должен жениться. Тебе уже двадцать пять. Если хочешь стать Младшим Боссом, ты должен жениться. Конец истории. Я не уступлю.
— Какое отношение имеет мое семейное положение? Неужели ты думаешь, что я стану лучшим Младшим Боссом, потому что буду женат? Почему мои люди должны уважать меня только из-за брака?
Я прочистил горло. Их голоса стали громче и определенно были слышны далеко за пределами кабинета.
— Ты не обязан жениться сейчас, Орацио, но твой отец прав. В какой-то момент тебе нужно выбрать возможную невесту. Наши традиции таковы, каковы они есть, и не изменятся в ближайшее время.
— И это хорошо, — вмешался Джованни.
Орацио покачал головой.
— Значит, если я не женюсь на одной из девушек, которых ты хочешь, я не стану Младшим Боссом?
— Ты же наверняка хочешь на ком-нибудь жениться? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие, даже если их ярость разжигала мою собственную.
— Конечно, я хочу жениться. Только не на тех девушках, которых предлагает мой отец.
— Пока я дышу полной грудью, ты не женишься на чужой!
Я встал между ними, потому что ситуация вот-вот должна была обостриться, и я не мог этого допустить.
— Достаточно. Вы должны найти способ прийти к соглашению. Мы на войне. Мы должны держаться вместе, чтобы бороться с Фамильей. Мелкие семейные споры это последнее, что нам нужно.
Орацио встретился со мной взглядом.
— Позволь мне вернуться в Миннеаполис и работать на Пьетро. Я ничего не могу обещать, если мне придется остаться в Чикаго.
— Я не жду от тебя обещаний, я жду повиновения, — резко сказал я, глядя на них обоих. — Но сейчас ты можешь вернуться в Миннеаполис.
Джованни открыл было рот, но я поднял руку.
— Это временное решение. Я хочу, чтобы вы вдвоем все уладили. Тебе, Орацио, придется определиться с женой к следующему году. А ты, Джованни, посоветуешься с Орацио о возможных кандидатках. Разберитесь с этим, и не втягивайте в это Вэл.
Последнее было сказано более угрожающим тоном, чем я предполагал, но Вэл страдала из-за обостряющегося конфликта между ее отцом и братом, и ей требовались все ее силы, чтобы заботиться о наших детях.
Орацио сжал губы, но коротко кивнул. Джованни вздохнул.
— Звучит вполне разумно.
— Теперь я могу уйти? Я хотел бы вернуться в Миннеаполис как можно скорее.
— Если это то, что ты хочешь, — сказал я.
— Так оно и есть. Я попрощаюсь с женщинами и уйду.
Он повернулся и вышел из моего кабинета.
Джованни покачал головой.
— Я слишком строг? Не знаю, чего он ждет! Он знает правила игры.
— Он все еще с той девушкой?
— Нет, он порвал с ней давным-давно. По крайней мере, так он мне сказал. Я тогда очень ясно высказал свою точку зрения, так что сомневаюсь, что он солгал бы.
— Может, все успокоится, когда он женится и поймет, что это еще не конец света.
— Надеюсь, Леонас никогда не доставит тебе таких же хлопот.
Я тоже на это надеялся.
Часть 5
8 месяцев спустя
Биби была великолепной невестой. Она практически светилась. На своей первой свадьбе, после церемонии она плакала ужасными слезами в ванной комнате. Сегодня она улыбалась, и хотя я могла сказать, что она нервничала и была немного ошеломлена вниманием, она излучала счастье. Дарио возвышался над ней, одетый в темный костюм, его темные волосы были короткими, а борода аккуратно подстрижена. Выражение его лица было стальным, маска, которую он, вероятно, разрабатывал, как адвокат для мафии.
София, Анна и Луиза были цветочницами и выглядели очаровательно в своих одинаковых розовых платьях. Это было небольшое торжество в саду особняка Биби, где было всего около сотни гостей. К большому удивлению многих людей, Дарио согласился переехать в этот дом. Его собственный пентхаус был неподходящим местом для семьи, а его старший брат унаследовал семейный особняк.
Я пыталась развлечь Леонаса, укачивая его и напевая его любимую песню, наблюдая, как Биби и Дарио принимают поздравления толпы. Даже родители Биби, казалось, смягчились после ее второго брака. Не то чтобы у этих двоих было какое-то дело совать свой нос в жизнь Биби снова и снова.
Леонас извивался в моих объятиях, недовольный тем, что его держат на руках. Было начало августа, и в свои восемь месяцев он уже был довольно подвижен, постоянно пытаясь встать. Он самостоятельно хотел исследовать сад, но вокруг было так много людей, что я не могла позволить ему ползать по лужайке.
Мои глаза нашли Марию, которая пыталась успокоить своего плачущего двухмесячного сына. Рокко разговаривал с Данте и моим отцом возле бара, явно не обращая внимания на страдания своей молодой жены. Девушке было двадцать лет, и она не только была вынуждена выйти замуж за Рокко, но и почти сразу же забеременела. Было очевидно, что она была потрясена всем этим. В те немногие разы, когда я видела ее после родов, она всегда выглядела так, будто вот-вот расплачется.
Я направилась к ней вместе с все еще извивающимся Леонасом и ободряюще улыбнулась, когда подошла к ней.
— Эй, Мария, с тобой все в порядке?
Она быстро кивнула.
— Здравствуйте, Миссис Ка…
— Пожалуйста, зови меня Вэл. Нет необходимости в формальностях. Я ведь не намного старше тебя.
Рокко-младший притих в объятиях матери, явно очарованный выходками Леонаса. Тут мне в голову пришла одна мысль.
— Почему бы тебе не приезжать к нам время от времени, чтобы наши мальчики могли играть вместе? Когда они подрастут, разница в шесть месяцев между ними уже не будет такой очевидной.
Ее лицо просияло.
— Конечно, если Рокко позволит.
Уже сейчас мне кажется невероятно странным, что ее мужа и сына зовут Рокко. В прошлом это была обычная практика в мафии, но она лишь показывала, насколько отвратительным был Рокко Скудери, и у него действительно не было ни малейшей причины для этого.
— Не могу себе представить, чтобы он имел что-то против твоих встреч с женой и сыном Капо, — сказала я с улыбкой.
Фабиано направился в нашу сторону. Он вырос и стал таким же высоким, как я. Его мальчишеские черты лица стали более жесткими, настороженными, и, как я заметила до этого, он шел так, словно у него болели ребра. Мне придется еще раз поговорить об этом с Данте. Сделать мальчика сильным для выполнения его будущих задач — это одно, но жестоко обращаться с ним — совсем другое.
— Ты хочешь, чтобы я подержал его немного? — спросил он Марию.
Она прикусила губу.
— Ты же знаешь, что твоему отцу это не нравится.
Губы Фабиано сжались, но он кивнул.
— Как насчет того, чтобы подержать Леонаса, Фабиано? Тогда я смогу немного потискаться с Рокко.
Фабиано кивнул и забрал у меня Леонаса. Было очевидно, что он часто держал на руках своего младшего брата в последние два месяца, потому что он следил за тем, что правильно держит моего сына, хотя Леонас уже был намного более подвижным, чем Рокко.
— Могу я? — спросила я Марию, и та кивнула с выражением благодарности на лице.
Я укачивала ее сына на руках, и его взгляд был прикован ко мне.
— Ничего, если я немного освежусь и чего-нибудь выпью, пока ты следишь за ним?
— Конечно, — сказала я.
Не оглядываясь, Мария быстро ушла. Я почувствовала к ней жалость.
— Как обстоят дела с твоим посвящением?
Фабиано удивленно поднял голову.
— Хорошо, я полагаю? — осторожность наполнила его глаза. — Мне разрешено говорить с тобой об этом?
Я тихонько рассмеялась над его замешательством. Он был таким подростком.
— Ну, я жена Капо.
— Да… — он пожал плечами. — Мой отец многого ждет от меня, прежде чем позволит стать членом мафии и сделать татуировку.
Для Наряда было так типично поддерживать слухи о татуировках среди посвященных и людей, которые не были членами мафии, когда Фиоре давным-давно прекратил эту традицию. Капо в Наряде никогда не набивал татуировок, только его солдаты, но даже тату были маленькими по сравнению с теми, что были у членов Фамильи и Каморры, только крошечная хризантема на шее, скрытая линией роста волос. Это должно было показать, что человек уже был отмечен смертью и не боялся ее, потому что хризантемы были похоронными цветами в нашей традиции. Тогда Фиоре решил, что лучше вообще не показывать свою связь с мафией, и именно поэтому настоял на том, чтобы называть себя Боссом, а не Капо. Многие люди все еще называли Данте Боссом, хотя он снова переключился на Капо.