Лицо Рокко изменилось от шока до… облегчения.
Рокко явно испытал облегчение, нет, восторг от того, что его старший брат мертв. Между ними не было никакой любви, но эта неосторожная демонстрация радости стала для него неожиданностью. Я навел пистолет прямо на череп Рокко, но ему, похоже, было все равно.
Широко раскрыв глаза, он подошел ближе к своему мертвому брату, и на его лице появилась тревожная улыбка. Он плюнул на труп и несколько раз сильно пнул его ногой.
Я медленно опустил пистолет, прищурившись от такого проявления эмоций.
— Вот видишь! Видишь! Ты получил то, что заслуживал! — он бушевал, его голова покраснела и покрылась испариной. — Ты получил!
Тяжело дыша, он повернулся ко мне. Мой пистолет уже был нацелен ему в грудь, и я пытался решить, могу ли я рискнуть убить и его тоже.
Рокко Скудери не был хорошим человеком, но он был так же лоялен, как и его брат, возможно, даже больше, и не разделял садизма своего брата, по крайней мере, не показывал этого открыто до сих пор.
Взгляд Рокко упал на пистолет в моей руке, русскую модель, оборвавшая жизнь его брата, понимая, что это может лишить и его жизнь.
— Я никому не скажу, — сказал он.
Я придвинулся к нему поближе, перешагнув при этом через мертвого русского. Я не сводил глаз с Рокко.
— Не расскажешь? — холодно спросил я. — Честь требует, чтобы ты сообщил своему отцу правду о том, кто убил его наследника, и твоя клятва обязывает тебя раскрыть любое предательство своему Капо, моему отцу.
Рокко поморщился, его глаза горели ненавистью.
— Так долго, как я могу себе представить, я мечтал, чтобы он умер. Я бы сам его убил… — он покачал головой. — Я благодарен тебе за то, что ты это сделал. Всегда буду благодарен, Данте. Клянусь, я унесу эту тайну с собой в могилу.
— Почему?
Я остановился в нескольких шагах от него, все еще целясь ему в сердце из пистолета.
— Потому что ты дал мне все, что я когда-либо хотел. Якопо мертв, и я стану Консильери.
Я склонил голову набок.
— Верно. В конце концов ты унаследуешь все от своего отца.
Рокко нахмурился.
— Если он позволит. Якопо был его любимым ребенком.
Мозг Якопо украшал голый бетонный пол.
— Я никому не могу доверить свой секрет в такой пропорции, ты, конечно же, понимаешь.
Взгляд Рокко стал безумным. Я практически видел, как его мысли мечутся в голове. Он сделал шаг ближе, я поднял пистолет повыше.
— Данте, я собираюсь подсыпать своему отцу яд, который тяжело обнаружить, если ты не ищешь его специально. Что-то такое, что сделает его конец похожим на сердечный приступ. У него был уже инфаркт один раз, и вполне естественно, что он испытает еще один после того, как узнает, что его наследник, любимый ребенок, жестоко убит ублюдком Братвы. Ты убедишь своего отца, что я был опустошен и что смерть моего отца была естественной причиной, а я буду убеждать всех, что враг убил моего брата. Таким образом, я не единственный, кто хранит тайну.
У Рокко был потенциал стать полезным Консильери, даже больше, чем у Якопо. Его отец был лишь немногим лучше Якопо и слишком тесно вплетен в мою жизнь. Если бы я хотел постепенной смены власти, мне пришлось бы менять ключевых игроков прямо сейчас. Убийство Рокко вызовет подозрения и оставит меня со Скудери старшим на десять лет или даже больше. Теперь мне необходимо было ослабить власть моего отца тонкими, но эффективными способами.
— Подожди неделю или две. Пусть он умрет после похорон.
Рокко кивнул с явным облегчением на лице.
— Спасибо тебе, Данте. Ты не пожалеешь об этом. Я буду верным Консильери, если ты этого хочешь.
— Ты станешь Консильери, когда я заявлю о своей власти, это я тебе обещаю, — я сделал паузу. — Но если ты еще раз упомянешь об этом событии, я завершу то, что не сделал сегодня. В любом случае ты унесешь эту тайну с собой в могилу.
— От меня никто ничего не узнает.
Рокко смотрел на меня с восхищением и уважением. Я не мог уловить обмана в его поведении. Опустив пистолет я положил его обратно рядом с русским.
— Тебе нужно немного сдвинуть тело в сторону, чтобы угол был правильным, — сказал Рокко.
Он был прав. Я оттащил русского влево и сунул перчатку обратно в карман. Рокко удовлетворенно кивнул.
Энцо ворвался внутрь с растрепанным видом. Его взгляд остановился на Якопо.
— Блядь. Эти ублюдки схватили его?
Я молча кивнул.
— В него попала русская пуля. Нам придется отомстить за него. Братва должна заплатить кровью, — твердо сказал я.
Рокко мрачно улыбнулся.
— Они заплатят за убийство моего брата.
Общая ложь. Я не доверял Рокко, но верил в его ненависть к брату и в его страстное желание стать Консильери. И то, и другое обеспечит его молчание… на данный момент.
За одним предательством всегда следовало другое. Мне понадобятся годы, чтобы осознать это.
После ночной встречи с отцом, старшим Скудери и нашими Капитанами я наконец поднялся в свою комнату. Я не был уверен, действительно ли отец верил, что Якопо застрелили так скоро после того, как я узнал, что он женится на Инес. Было такое чувство, что он знал о моем предательстве, но предпочел проигнорировать его. Или, возможно, сохранит его на будущее. Я не был уверен в его мотивах. У него был только один наследник — я, и они с матерью были слишком стары для второго ребенка. Он был привязан ко мне так же, как и я к нему, если бы хотел сохранить уважение Наряда. Отцеубийство было тем, что не было принято в наших традиционных кругах.
По пути в свою спальню я остановился перед дверью Инес. Я постучал костяшками пальцев по дереву.
— Данте?
— Да, — ответил я.
— Входи.
Я толкнул дверь, проскользнул внутрь и закрыл ее. Инес стояла перед окном, уже одетая для сна в длинную ночнушку, ее длинные светлые волосы ниспадали на спину. Отвратительные слова Якопо о том, что он с ней сделает, промелькнули в моей голове, сопровождаемые мрачным удовлетворением от того, что он никогда не прикоснется ни на сантиметр к моей сестре.
— Хотел тебе сказать… — начал я, но замолчал, когда Инес повернулась ко мне. Она знала, что Якопо мертв. Полное облегчение отразилось на ее лице. — Тебе не положено подслушивать на собраниях, Инес. Отец накажет тебя.
Отец ожидал, что я тоже накажу ее, но я не стал этого делать. Я бы не стал поднимать на неё руку или причинять боль каким-то другим способом. Он никогда не мучил ее так, как меня, но он бил ее и обращался с ней так, будто она была менее достойной. Мой отказ сделать то же самое привел его в бешенство.
Инес устремилась ко мне и бросилась в мои объятия, крепко обнимая меня.
— Я так счастлива, так счастлива, что он мёртв. Это ужасно, что я радуюсь чему-то подобному, но я счастлива. Могла бы станцевать от радости. С тех пор, как я узнала о помолвке, я каждый день молилась, чтобы он умер, и теперь мое желание исполнилось. Я знаю, что это был ты. Знаю, что ты убил его, чтобы он не смог причинить мне вреда.
— Инес, — предостерегающе прошипел я. — О чем ты говоришь?
Она подняла свои голубые глаза, полные благодарности.
— Знаю, что это был ты. Не надо лгать. Я знаю, что ты сделал это, чтобы спасти меня от него.
Я ничего не сказал, потому что Инес слишком хорошо меня знала. Что бы я не ответил, это не переубедит ее.
— Спасибо, что спас меня. Спасибо, Данте. Спасибо, спасибо, спасибо.
Слезы снова наполнили ее глаза, и моя грузная клетка сжалась. Она прислонилась лбом к моей груди, прерывисто вздохнув.
— Спасибо, что убил его.
— Инес, — прохрипел я. — Ш-ш-ш. Никто не должен знать. Якопо был убит Братвой, ясно?
Она отстранилась, мягко улыбаясь.
— Карле так повезло, что она станет твоей женой. Если бы она знала, как ты благороден, то перестала бы так переживать.
Мои брови сошлись на переносице.
— Карла беспокоится о том, чтобы выйти за меня замуж?
Инес и Карла были подругами с тех пор, как я себя помню, и именно поэтому я знал Карлу, несмотря на ее низкий статус: вторая дочь Капитана — по словам моего отца. Знание того, что они болтали обо мне за моей спиной, не очень-то меня устраивало. Я не замечал Карлу до тех пор, пока год назад не отвозил ее домой после того, как она посетила наш дом. Это было неуместно, но Инес чувствовала себя недостаточно хорошо, чтобы присоединиться к нам. Тридцатиминутная поездка в час пик вынудила нас на диалог, и ее мягкий колыбельный голосок, когда она говорила со мной о таких обыденных вещах, как шитье или готовка, дало мне чувство спокойствия. В то время как спокойствие всегда отражалось на моей внешности, истинное спокойствие внутри меня ускользало. Я начал обращать на нее более пристальное внимание. Она была красива, но очень застенчива, естественно покорная, добрая и религиозная, почти набожная. Она была хороша в том смысле, к которому я стремился каждое утро, клянясь никогда не становиться таким, как мой отец, и тем не менее не мог быть таким за завтраком, развлекая себя при этом мыслями о том, как устранить старика, не потеряв уважения Наряда. Если кто-то и мог пробудить во мне все хорошее, то это был кто-то вроде Карлы.
Инес улыбнулась:
— Тебя трудно читать, и, честно говоря, ты пугаешь людей, которые тебя не знают… всех, кроме меня.
— Она согласилась выйти за меня замуж.
— Ее отец дал согласие, и любой Капитан был бы безумцем, если бы не согласился выдать свою дочь замуж за будущего Босса Наряда.
Я напрягся.
— Если Карла не хочет меня…
— Я не говорила такого.
— Тогда что ты хочешь сказать, Инес? Скажи мне.
Она опустила руки, и ее улыбка погасла.
— Не надо… — она судорожно сглотнула. — Не звучи, как он. Ты меня пугаешь, когда так делаешь.
Я тихо вздохнул и легонько коснулся ее руки.
— У тебя нет никаких причин бояться меня, и у Карлы тоже. Но мне нужно знать, хочет ли она выйти за меня замуж, испытывает ли ко мне влечения.