Это клятва, которую я не был уверен, что смогу сдержать.
Часть 5
Мы переехали в конспиративный дом в Миннеаполис, потому что Данте решил, что слишком рискованно держать нас всех под одной крышей ночью. Но мы провели весь день в особняке Пьетро и Инес. Мы погрузились в странную рутину, и дни начали расплываться.
Пьетро удвоил охрану в доме и вокруг него. Атмосфера была напряженной и подавленной. Я пыталась дать Софии, Анне и Леонасу ощущение нормальной жизни, несмотря на ужасную ситуацию, но они знали, что происходит. Не во всех ужасных подробностях, но достаточно, чтобы осознать всю серьезность ситуации. Анна и София определенно страдали. Анна каждую ночь просыпалась от кошмаров, а Леонас лучше справлялся с ситуацией. Может, все дело в его возрасте. Возможно, он не совсем понимал, что значит оказаться в руках Каморры. Анна лучше понимала происходящее и испытывала острое беспокойство Софии за Серафину.
Однажды утром мы сидели за завтраком, почти закончив есть и собираясь ехать к Пьетро и Инес, когда зазвонил телефон Данте. Теперь он всегда включал звук, и каждый раз, когда он звонил, все вокруг замирали, охваченные ужасом, опасаясь плохих новостей.
Данте взглянул на свой телефон, лежащий на столе, и то, как его рот сжался в тонкую линию, сказало мне, что это был один из Фальконе.
Я встала.
— Почему бы вам не взять с собой все, что вы хотите? Мы уезжаем через пятнадцать минут.
Ни Леонас, ни Анна никак не отреагировали на мои слова, их взгляды были прикованы к отцу. Он медленно поднял голову. Мой живот сжался.
— Наверх, немедленно, — приказал он.
Глаза Анны расширились. Она отодвинула стул и встала, затем схватила Леонаса за руку, который уставился на отца с открытым ртом.
— Пойдем, Леонас.
Он встал, и Анна потащила его из кухни.
Я обошла вокруг стола. Выражение глаз Данте испугало меня.
— Что такое?
— Римо выдвинул свое первое требование, — сказал он убийственным голосом, который говорил мне, что он борется за контроль. Он встал и посмотрел на меня сверху вниз. — Он хочет Миннеаполис.
Я фыркнула.
— Это абсурд. Ты никогда не отдашь ему часть своей территории, а тем более один из самых важных городов!
Данте мрачно улыбнулся.
— Ох, он это знает. Он, блядь, знает, — он сердито взглянул на телефон. — Он насмехается надо мной. Не хочет, чтобы игра подошла к концу сейчас, поэтому требует невозможного.
Я коснулась его плеч.
— Ты расскажешь Пьетро и Сэмюэлю?
Данте посмотрел мне в глаза, будто надеялся найти там ответ на все свои вопросы. Жаль, что у меня их нет, жаль, что не могу ему помочь. Все смотрели на него в поисках ответов, действий, спасения. Хорошо, что его отец уже страдал слабоумием, как бы жестоко это ни звучало. Но этот человек сделал бы только хуже.
— Я должен. Серафина их ответственность, а не моя. Они заслуживают знать, даже если это усложнит мне жизнь.
— Ты думаешь, Пьетро и Сэмюэль согласятся на требование Римо? — удивленно поинтересовалась я.
Данте провел пальцами по моим волосам.
— Они сделают все, чтобы спасти Серафину.
Он улыбнулся, будто слишком хорошо их понимал. Естественно, я отдала бы Римо все до последнего сантиметра своей территории, если бы речь шла о жизни Анны или Леонаса. Я бы отдала ему все, абсолютно все, чтобы защитить моих детей. Но мужчины были воспитаны так, чтобы всегда в первую очередь на первое место ставить Наряд. Долг и честь пришли прежде чем что-либо еще. Потеря своей территории и вместе с ней своей чести была самой ужасной мыслимой судьбой в нашем мире. И все же, глядя в глаза Данте, я задавалась вопросом, отдал бы он все Римо, если бы Анна оказалась в его руках, и была совершенно уверена, что в конечном итоге он отдал бы все.
Анна и София отправились в сад, чтобы посидеть на качелях, пока Леонас бегал по дому. Для него это было тяжело, потому что тут у него не было своих друзей, с которыми можно было играть. У Анны была София, и время от времени им удавалось отвлечь друг друга. Леонас почти все время играл один.
Данте отвел Пьетро и Сэмюэля в сторону вскоре после того, как мы прибыли в особняк, и сообщил им о требовании Римо, пока я сидела во внутреннем дворике с Инес, попивая кофе. Она еще не знала о сообщении Римо, и я подумала, не стоит ли ей рассказать. Данте и Пьетро скрывали от нее многие подробности, защищая ее, но, представив себя на ее месте, я хотела бы знать все подробности о положении моей дочери.
Инес посмотрела в мою сторону. Должно быть, я какое-то время наблюдала за ней.
— Есть новости, которыми Данте не хочет делиться со мной, не так ли?
Анна и София, тесно прижавшись друг к другу на широких качелях, разговаривали. Девушки должны были быть защищены от всего зла в нашем мире, но часто наш мир обрушивал на них истинное зло. Бибиана страдала в своем первом браке и только теперь обрела счастье с Дарио и своими детьми. Теперь Серафина страдала за грехи людей.
— Римо выдвинул нелепое требование в обмен на свободу Серафины. Это случайность.
Инес поставила чашку с кофе на столик.
— Чего он хотел?
— Территорию Пьетро.
Инес отвернулась, на мгновение погрузившись в свои мысли.
— Он может забрать ее себе.
Я наклонилась к ней.
— Инес, он знает, что Данте никогда не отдаст ему часть своей территории. Отдать важный город врагу поставило бы под угрозу всех.
— Ты имеешь в виду это поставило бы под угрозу твоих детей, — сказала она яростно.
Я откинулась назад, удивленная ядом в ее голосе и глазах.
Инес закусила губу.
— Мне очень жаль. Это было совершенно неуместно. Я… — она сглотнула и прижала ладонь к глазам. — Чувствую себя такой беспомощной. Я всегда говорила своим детям, что буду держать монстров на расстоянии. И вот моя дочь в руках монстра, а я сижу здесь и пью кофе, не в силах помочь ей, защитить ее.
У меня на глазах выступили слезы.
— Никто не мог предвидеть ничего подобного.
Инес горько улыбнулась.
— Не знаю. Ситуация обостряется все больше и больше. Между семьями так много ненависти. Чем все это кончится?
После того, что сделал Римо, мир был еще менее вероятным вариантом. Данте скорее заключит еще один мирный договор с Лукой, чем согласится на перемирие с Каморрой.
— У нас вообще есть какие-то варианты? Каморра и Фамилья работают вместе. Они против нас.
Я ничего не ответила. Все выглядело для нас плохо. Лука не хотел сотрудничать с Данте, ни после того случая с фотографиями, ни тогда, когда это означало, что Каморра станет его врагом. Кто еще был? Корсиканский Союз в Канаде, но они держались особняком. У нас не было общего культурного или языкового фона. Они не доверяли нам и мало что выиграли от сотрудничества. Они не станут рисковать конфликтом с Каморрой и Фамильей. Братва? У Чикагского Пахана, который управлял большей частью Братвы на Среднем Западе, был своего рода пакт о ненападении с Римо Фальконе.
Инес издала сдавленный звук.
— Это даже хуже, чем я думаю, не так ли?
— Нет, — твердо ответила я. — Наряд и раньше переживал кризис, и мы всегда выходили из него, потому что были вместе. Римо пытается вбить клин между нами, вот почему он попросил город Пьетро. Он хочет посеять инакомыслие в нашей семье, но мы ему этого не позволим. Мы не позволим ему разрушить нашу связь, потому что Серафине понадобится крепкая семья, когда она вернется.
Инес слабо улыбнулась.
— Данте прав. Ты была бы великим Консильери.
Легко было давать советы, когда тебе не приходилось терпеть ответную реакцию. Я могла высказать Данте свое мнение, потому что в конечном счете именно его будут судить за это. Он должен нести на себе всю тяжесть ответственности.
Чувствуя, что Инес хочет побыть одна, я отправилась на поиски Леонаса, чтобы сообщить ему, что мы все вместе поужинаем. Данило тоже будет. Он решил ездить между Индианаполисом и Миннеаполисом как можно чаще. Для такого молодого человека, как он, он должен был нести большую ответственность. Больной отец, сестра-инвалид, управление Индианаполисом, а теперь спасение его невесты.
— Леонас! — я крикнула.
— Он со мной, — сказал Данте из комнаты дальше по коридору, на которую я никогда не обращала особого внимания.
Войдя внутрь, я сразу же замерла. Это была оружейная. Это объясняло зарешеченные окна и тяжелую дверь. На полках красовались ножи, автоматы и пистолеты.
Данте сидел на стуле, а Леонас стоял рядом с ним. Перед ними на столе лежал пистолет. Он был разделен на отдельные части, и Данте показывал Леонасу, как собрать его обратно. Затем он объяснил, как снять предохранитель, прицелиться и выстрелить. Леонас слушал с предельной сосредоточенностью. Данте передал пистолет нашему сыну, и мое сердце остановилось. Ему было всего семь лет. Он был слишком мал для этого.
— Данте… — мой голос задрожал.
Данте поднял голову.
— Он не заряжен.
Я судорожно сглотнула.
— Можно тебя на пару слов?
Данте протянул руку, и Леонас с гордой улыбкой вернул ему пистолет. Данте взъерошил волосы и встал.
— А сейчас иди в столовую.
Леонас выбежал из комнаты, ухмыляясь так, словно это была самая веселая игра. Я закрыла за собой дверь, чтобы никто не помешал.
— Он слишком молод, — резко прошептала я.
Данте спокойно зарядил пистолет, затем положил его в один из отсеков его кобуры. Он покачал головой.
— Если нападение что-то и доказало, то только то, что никто не находится в безопасности. Даже дети. Мы не можем нянчиться с Леонасом. Ему нужно научиться тому, что необходимо для выживания в этом мире.
— Почему? Ты и твои солдаты здесь ради его защиты. Мы с Анной тоже не можем обращаться я с оружием.
Чему я была очень рада. Я ненавидела это, даже если это было неизбежным злом в нашем мире. И все же я не хотела, чтобы Анне пришлось брать оружие в руки, даже сейчас. Даже с пистолетом у нее не было ни единого шанса выстоять против такого человека, как Римо, потому что ей не хватало того, что было у этих людей: ни угрызений совести, ни жестокости.