И почему, темного крабом, форма так обтягивает? Вон, на её подружке она сидит чуть свободнее, не считая расстёгнутых пару пуговичек на рубашке. Всё довольно прилично. Так почему на Алисе она сидит как вторая кожа?
- Ты сейчас в ней дыру прожжёшь. - хохочет Ден и хлопает меня по плечу. - Форма как форма, на всех сидит одинаково.
- Что? - недоуменно спрашиваю, отрывая взгляд от троицы, что скрылись за поворотом.
- Хм. - всё так же улыбаясь, хмыкнул друг. - Пойдём, покажу тебе ваше место обитания.
*** ***** ***
- Итак, меня поверхностно ввели в курс дела, но я хотел бы услышать подробности. - Попросил я, как только мы все разместились в кабинете Навицкого-старшего.
Александр Аркадьевич восседал в своем кресле за столом, рядом с ним стоял Ден и держал в руке бокал с янтарной жидкостью. В кресле для посетителей сидела Верховная. Я же стоял у книжного шкафа, одна рука была спрятана в карман, второй - держал бокал с той же жидкостью, что и друг.
- Подробности я рассказать не могу, — начала взволнованно говорить ведьма. - Но вот точно могу сказать, Александр, всё повторяется.
- Столько лет прошло, — с сомнением пробормотал Навицкий-старший. - Ты думаешь, что кто-то решил повторить?
- А как объяснить ещё исчезновение ведьмы и смерть тех девушек?
- Исчезла ведьма? - спросил я.
- Да, — тяжело вздохнула Верховная. - Мать Данилы.
Данила... Кровь в жилах закипела. Дьявольщина! Мальчишку хотелось прикончить на месте, как только увидел в обнимку с Алисой. Моим лисёнком. Весь мир проклятый хотелось разнести, к чертям собачим, как сказала бы Вася, потому что вынести разрастающуюся в груди боль не хватало сил. Демон рвался растерзать противника. И что, что мне дали эти четыре года вдали от неё? Ни черта не дали! Думал, разорву контакт. С глаз долой уберу, и сердце не будет так болеть. А нет. Я разорвал не контакт. Я сердце разорвал. Часть его так и оставалась на родине все эти годы. С ней. Разорванное на расстояние, оно болело сильнее, чем я мог себе вообразить. Особенно когда выпотрошенный многочасовыми тренировками мозг занимала одна-единственная мысль: "Лисёнок с другим". За столом, пока шёл светский трёп, держался каким-то необъяснимым чудом. В голове гул стоял. Сердце натужно тарабанило. Плоть ныла и кровила. Рёбра трещали. Демон все жилы скрутил. Вспомнил и широкий бокал, что был у меня в руке, треснул и осыпался пылью. Я стряхнул стеклянные крошки с ладони и спросил:
- Ему сказали?
- Нет.
- Надо поставить его в известность. - Ден подорвался к двери.
- Он может наделать глупостей. - взмахом руки, остановила его Верховная.
- Он их и так наделает, потому что рано или поздно узнает. - Серьёзно произнес Александр Аркадьевич, кивком головы, говоря, Дену "зови": - А так он будет у нас под присмотром. Когда она пропала?
- Пару дней назад. - женщина выпрямилась на кресле.
- И ты только сейчас нам об этом говоришь?!
- Как убедились в пропаже, так и сообщаю...
- Кто пропал? - с порога задал вопрос мальчишка.
- Твоя мать. - ответил Ден, закрыв дверь.
Мальчик молодец, стойко принял весть, только мускул на щеке дёрнулся, словно его по ней ударили. Подошёл к дивану и спокойно спросил:
- Что собираемся делать?
- Для начала нам надо сообщить об этом Алёхину, — Александр Аркадьевич включил директора, — пусть он ещё раз осмотрит тела тех девчонок. Может, найдёт, что нам скажет, где они находились до того, как их убили. Ты, — он перевёл взгляд на Верховную, — знаешь, кто был причастен к тем смертям?
- Я нет, но бывшая Верховная знает, — и, опережая следующий вопрос, продолжила: - Только к ней не попасть. Она стала Жрицей в Храме, а туда допускаются лишь пары, готовые пройти ритуал единения душ.
- Значит, нам надо найти такую пару...
- Так чего её искать? - вскочил мальчишка, — Мы с Алисой можем пройти...
- Нет! - рявкнул я, даже сам себя испугался и всех напугал. Надо было придумать почему "нет", а то все смотрят на меня, как на больного: - Это опасно. Все погибшие девушки обладали магией огня. Нам нельзя так рисковать. Ты её не сможешь защитить, если что пойдёт не так...
- Смогу...
- Евгений Михайлович прав, Дан, — прервал его Александр Аркадьевич, — Алиса не контролирует свою магию, ты с ней не справишься. Тем более её сейчас опасно выпускать из-за стен Академии. Да и вообще, надо подумать, как обезопасить всех студенток...
- Объявить учение. - предложил Ден.
- Учение, говоришь... - задумался директор.
- И какое-нибудь соревнование, — предложил я. - Разобьем всех студентов на группы. И им придётся везде передвигаться вместе. А если кто пропадет из команды, так это сразу заметят.
- Хорошая идея. - подхватил Навицкий-старший. - Значит вы занимаетесь соревнованием. - он ткнул пальцем в меня и Дена. - А мы с вами, — он посмотрел на Верховную, — подумаем, как попасть к Жрице.
- А я? - подал голос мальчишка.
- А ты, пока, глаз с Алисы не спускаешь и ничего, ни кому не говоришь. - строго произнёс директор.
Ну, за лисёнком я уж присмотрю. Теперь, когда я вернулся, увидел её, боюсь, я не способен больше держаться на расстоянии. Мы придумаем что-нибудь с этим договором. Найдём, как разорвать его без потерь. Дьявол! Мы обязаны! Отдать своего лисёнка я не могу. Правда, простит ли она меня?
Глава 3
День сегодня выдался насыщенный в эмоциональном плане. Забытые чувства нахлынули и затопили меня с головой. И горячая ванна не помогла привести мысли в порядок. И всё также дрожа всем телом под одеялом, я лежала на постели, с широко раскрытыми глазами и никак не могла расслабиться.
Весь день прошёл как в тумане, а уж за столом и вообще думала лишь о том, как поскорее спрятаться в своей комнате от этого пронизывающего взгляда. Даже не обратила на очередной спор сестры с Даном внимание. Она вечно его цепляет. А он её дразнит в своей ленивой манере и это её ещё больше заводит. И когда она только повзрослеет? Хотя я когда-то тоже была такой. Отстаивала свою точку зрения, и не слышала доводов рассудка.
И сейчас я словно вернулась в тот день, когда мы вот так же все сидели за столом. С той лишь разницей, что четыре года назад, ужин был посвящён отъезду дяди Жени, а сегодня мы, как бы, собрались по поводу его приезда. В тот день мы впервые познакомились с Даней. И как-то так получилось, что мы с ним быстро нашли общий язык. Может, это было связанно с тем, что он поступал в Академию. А может, потому что Дан отвлекал меня от тяжёлого чувства расставания с человеком, к которому я испытывала далеко не родственные чувства. И вот тогда меня осенило: "Жека просто не знает о моих чувствах. Если я ему признаюсь, он не уедет. Он останется со мной..."
Какой же я была наивной. Вздохнув, я перевела взгляд на узоры полутонов на белоснежной стене, создаваемые игрой света, проходящего сквозь шторы. Горячие слёзы подступили к глазам. Всё ещё глядя на стену, но уже более не видя её, перед глазами ярко вспыхнули обрывки и целостные картинки тех далеких дней. Он - мой Жека. Он всегда был рядом, сколько я себя помнила. Он всегда принимал участие во всех моих детских шалостях. Неудивительно, что наивное сердечко выбрало его, как объект первой влюбленности. Он был моим воплощением мужественности, красоты, внимания и девичьих грёз.
Пронизывая время, память вернула меня на четыре года назад. И вот я окунулась в тот душевный трепет, который был вызван желанием признаться в своей любви. Стремясь отогнать неприятное унизительное воспоминание того вечера, я заворочалась в кровати. Мне так не хотелось ворошить свое полное наивности и простодушия прошлое, но память нашла лазейку...
И вот я влетаю в библиотеку, в которой две минуты назад скрылся дядя Женя.
- Жека, ты не можешь уехать. - Я подлетела к нему и вцепилась в его рубашку руками, пытаясь заглянуть в глаза.
- Нет, лисёнок, — его глаза полыхнули серебром, когда он посмотрел на меня. - Я не могу остаться.
- А как же я? - прильнув к нему, я затаила дыхание в ожидании ответа.
Но он медлил. Окинул меня своим теплым, чуть потемневшим взглядом. Провел пальцами по щеке, убрал локон за ушко.
- А ты поступишь в Академию, как и хотела. - хрипло произнёс он, проведя рукой по спине, сжал талию. - Найдёшь друзей, встретишь первую любовь...
- Но я уже нашла! - его рука на талии напряглась, а взгляд ещё больше потемнел. - Я тебя люблю.
- Маленькая моя, — мужчина улыбнулся мне той самой неотразимой улыбкой, заставляющей биться моё сердце быстрее. - Ты слишком молода и принимаешь простую привязанность за чувства, которых и нет в помине...
- Это не привязанность! Я люблю! Люблю! - застучала по его груди кулачками. - А ты бросаешь меня! Ты же обещал мне...
- Тш-ш-ш, лисёнок, — он обхватил мою голову руками и стёр большими пальцами слёзы, которые я даже не заметила, как полились и мягко произнёс: - Я не бросаю тебя. Просто так надо. Поверь, так для тебя будет лучше. Я намного старше тебя, красавица. Тебе надо отдать свою симпатию кому-нибудь помоложе, который сможет по достоинству оценить твой дар...
- Симпатию? Оценить? - я вырвалась из объятий и отступила на шаг. Волна обиды накрыла меня. Я в любви признаюсь, а мне про дар, симпатию и возраст... - Вы правы, Евгений Михайлович, так лучше. - Я старалась, чтобы мой голос не дрожал и звучал как можно естественнее. Обида клокотала, ища выход. - И как говорит моя мама: будете в наших краях - заходите. Может, к тому времени я уже найду себе кого помоложе. А может, уже выйду замуж и детей нарожаю.
На лице мужчины не дрогнул ни единый мускул, он продолжал излучать непоколебимую уверенность. Он не жалел. Остатки грёз разбились о горькую реальность. Мне вдруг стало жаль себя настолько, что слёзы, которые только-только успели высохнуть, грозили хлынуть потоком. Я распрямила плечи, окинула взглядом мужчину, которого любила, запоминая каждую деталь, чтоб потом холить и лелеять свою мечту и, высоко задрав подбородок, произнесла: