Неестественно хмурясь, Джон кивнул в сторону шкафа.
— Пока мы еще владеем собой, лучше бы ты передала мне мой бумажник.
— Я вижу, ты во всеоружии.
— А как же! Но я не уверен в их долговечности. Этот важный предмет лежит у меня в бумажнике уже давно.
— Как давно?
В этот момент Джон походил на озорного мальчишку.
— Честное слово, не знаю. Год? Два?
Бетси неслышно прошла к шкафу, куда он выложил содержимое своих карманов, достала бумажник.
— Поручаю тебе церемонию открытия его.
— Пожелаем же друг другу удачи. Нашел!
Джон вытащил небольшой пакетик из фольги и положил его вместе с бумажником под подушку.
— Последний шанс, Рыжик.
Джон произнес эти слова с такой печалью, что у Бетси повлажнели глаза. Измученное годами страданий, его суровое лицо, не отличавшееся классической красотой, было искажено гримасой боли — душевной и физической.
С замиранием сердца Бетси прильнула к нему, откидывая простыню, но его большая ладонь накрыла ее руку.
— Не жди откровений, Джон! Мне не шестнадцать, и, если бы даже время остановилось, я все равно уже не та, потерявшая от любви голову, отчаянная девчонка.
Джон осторожно повернулся на бок, подперев голову рукой.
— Успокойся, родная, я тоже не герой-любовник, — сказал Джон, осыпая Бетси быстрыми легкими поцелуями. — Меня здорово потрепало за эти двадцать одиноких лет.
— Раны, полученные в бою, — еле слышно прошептала Бетси.
Джон приспустил невесомую ночную рубашку Бетси, обнажив маленькие упругие груди. Он жадно прильнул к ним…
— Ты лучше самой смелой мечты, ты — живая, страстная и чувственная, — шептал он, ища ее заалевшие губы, которые полуоткрылись, как драгоценные раковины, навстречу ему.
В своих сновидениях Джон представлял себя магом, дарящим Бетси неизведанное счастье. В грезах он являлся идеальным чутким любовником, какого только и заслуживала Бетси, а не юнцом-эгоистом, спешащим изведать наслаждение.
Но в этот раз самообладание Джона почти изменило ему. Разум склонялся перед неодолимым велением плоти. Аромат ее кожи, мускусный запах возбужденного тела пьянили Джона сильнее самого крепкого вина. Бетси металась в его объятиях, изнывая от томления любви и желания принадлежать ему.
— Тише, тише, — только и сумел произнести он. — Помоги мне снять с тебя все лишнее. Я хочу чувствовать твое тело и слиться с ним, стать частью его.
— И я хочу того же, Джон!
Где-то далеко крикнула ночная птица. Под окном ветер зашелестел листьями деревьев. Сама природа благословляла их любовь, придающую смысл жизни…
Ладони Бетси нежно скользили по влажной коже. Тихие стенания воспламеняли кровь влюбленного мужчины. Он забыл обо всем на свете, о неискупленной провинности, о ноющих ранах и о непомерной цене, которую придется платить за это, как ему казалось, незаслуженное счастье. Напряженность Бетси постепенно исчезла, тело стало необычайно податливым, легким, и наконец, ее сокровенное лоно приняло его вожделенную плоть.
Обжигающие благодарные слезы наполнили глаза Джона, нервный спазм сдавил горло. И он разрыдался…
Джон слегка отодвинулся от Бетси, чтобы полюбоваться ею. Он не отводил восторженного взгляда от ее просиявшего лица, улыбающегося рта и лучистых умиротворенных глаз, безмолвно выражающих несказанное блаженство.
— Лучше на этот раз? — спросил он дрожащим от сомнения хриплым голосом.
Бетси не сомневалась, что он окажется опытным любовником. Но Джон превзошел все ее ожидания: он остался тем же влюбленным горячим юношей, который когда-то лишил ее девственности за несколько отчаянных минут, исполненных молодой неудержимой страсти.
— Ты сам знаешь.
— Нет, я не узнаю этого, пока ты не скажешь.
— Ты хочешь услышать восторженную похвалу твоим мужским достоинствам?
В уголке его рта залегла смущенная складка.
— Ни в коем случае.
Смущенно она опустила ресницы. Как же сладостно прижаться снова к любимому человеку. К мощному телу Джона, такому желанному и родному.
— Это было чудесно, — с трудом проговорила она, преодолевая истому.
Берегись, Джон, я способна влюбиться в тебя без памяти, как и двадцать лет назад. С этой мыслью она уснула.
11
Назойливый звук машинки для стрижки газонов разбудил Джона. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в пахнувшую розами подушку. Место, где спала Бетси, уже не хранило ее тепла. Видимо, она давно ушла. Бетси и помыслить не могла, чтобы ее застали обнаженной в собственной постели с чужим мужчиной. Она боялась разрушить чистый образ матери, который жил в сознании ее детей. Самое святое в жизни — ее дорогие девочки. Джон ей тоже дорог, но это другое чувство. И здесь у мистера Стэнли не должно быть никаких иллюзий.
Джон улыбнулся и перевернулся на бок. Теперь нужно отдохнуть, чтобы стихла изнуряющая боль израненных ног. Преодолевать страдания для него не внове. Но состояние человека, в полном смысле слова прошедшего через огонь, чья жизнь совсем недавно висела на волоске от смерти, после бурной ночи любви, особое. Джон чувствовал одурманивающую слабость, и его сильное тело плохо повиновалось ему.
Яркое солнце проглядывало сквозь ажур занавесок, оставляя россыпь сияющих бликов вокруг. Теплые лучи ласкали обнаженную грудь Джона, словно волшебные руки Бетси. Он радовался, предвкушая новые встречи с любимой. Если ой будет настойчив, то сумеет убедить ее освободиться от будничных хлопот хотя бы на один день. Он мечтал отправиться вместе с ней ловить рыбу на озеро в бывшей каменоломне.
Джон надеялся на частые свидания с Бетси, но понимал, что она не вольна распоряжаться собой. У нее на руках дом, дети, которых она обожает, и на ней одной лежит ответственность за их благополучие. Надо быть законченным эгоистом, решив, что так просто вторгнуться в эту налаженную жизнь. И нечего себя обманывать, будто он может дать Бетси нечто большее, чем урванную у семьи тайную любовь-невидимку.
Правда, вспомнил Джон, потянувшись за костылями, за долгие годы он немало встречал счастливых пар, которые устроили устойчивую совместную жизнь, довольствуясь потаенной взаимной любовью.
Достигнув наконец последней ступеньки лестницы, Джон остановился, раздумывая, куда идти. Неожиданно в конце коридора открылась дверь, и появилась Бетси в сопровождении Гранта Коха. Кох увидел Джона первым, и ему показалось, что земля уходит из-под ног, однако он быстро овладел собой, выдавив фальшивую улыбку.
— Что, шеф снова проверяет пожарную безопасность?
— Нет, просто пришел в гости.
— Я не знал, что вы с Бетси по-прежнему… дружите.
— А возможно, я был в гостях у Бриджет. Тебе это не пришло в голову?
Кох смутился, но не показал виду, весело заметив:
— Молодец, Стэнли. Отдаю должное твоей находчивости.
— Благодарю. А какой ароматный крем после бритья. Судя по запаху, дорогой.
— Да, изготовлен по моему заказу в Париже. Если хочешь, могу попросить для тебя тоже… — отшутился Грант Кох.
— Спасибо, Грант, что доставил все эти бумаги, не пожалел времени и труда тащиться в такую даль. Я ценю твое внимание.
— Не надо благодарить меня, Бетси. Я все сделаю для тебя, ты же это отлично знаешь.
— Приятно слышать. Но я буду рада, если ты хорошо сделаешь мою мансарду, с добротностью, свойственной твоей фирме.
— Так все и будет. Не мансарда, а райский уголок!
Бетси закрыла за ним дверь и повернулась к Джону.
— Интересуемся кремом после бритья? — Ее голос был бархатисто-нежный, с легкой хрипотцой.
— Надо же было о чем-то говорить, куколка.
— Я сейчас из тебя сделаю куколку. — Бетси приблизилась к Джону. — Должна тебя огорчить: сегодня он пользовался другим кремом.
— Неужели? Означает ли это, что ты выводишь Коха из числа возможных подозреваемых?
— Это означает лишь то, что ты заслуживаешь наказания, глупышка. — Бетси оглянулась. — Ты готов его получить?
Приглушенный голос, заспанные глаза мгновенно воскресили воспоминания о блаженной ночи их любви. Если она о чем-то и сожалеет, то умело скрывает это.
— Готов хоть под угрозой расстрела.
Положив руки ему на плечи, Бетси всем телом приникла к нему, будто растворилась, став неотделимой частью Джона.
— Шеф Стэнли, ваше наказание весьма своеобразно: вы стоите как изваяние, а я творю с вами что хочу. И никаких поцелуев, провинившийся гуляка.
— Наказание — это одно, Рыжик, а жестокость — другое.
— Молчать и терпеть, — пригрозила Бетси Джону, как бы «вдвинув» свое хрупкое тело в его литую фигуру.
Ее поцелуи волшебны, исполнены огня и страсти. Ощущение счастья наполнило душу и сердце Джона.
— О боже, Рыжик, — задохнулся он и смог заговорить только, когда она остановила лавину поцелуев, чтобы перевести дух. — Пойдем наверх и завершим это прекрасное наказание.
— Мы не можем, — прерывисто ответила Бетси. — Близнецы ожидают нас у реки. Анжелика отвечает за удочки, ее сестрица — за червяков. Я как раз шла вытащить тебя из постели, когда увидела Гранта у парадной двери. Если ты еще не сообразил, что происходит, тугодум Стэнли, то мы отправляемся ловить рыбу.
Они ели вкуснейший торт домашнего приготовления, пили кофе и сок, расположившись у реки. Близнецы упоенно рыбачили. Джон и Бетси лежали рядом, боясь нарушить безмятежную забаву девочек. Иногда тихо говорили, подолгу молчали. Ласковый солнечный день и умиротворенное настроение. В глазах Бетси появилось беспокойство, когда она заговорила о взятой на воспитание Рози.
— Должно быть, трудно, — спросил Джон, — брать в дом детей, которых однажды придется отдавать?
— Непереносимо. Но я знала, что меня ждет, когда отважилась взять детей на воспитание.
— Только не говори, что ты поступила так, продолжая семейную традицию Шепарда.
Бетси не сразу поняла, что имел в виду Джон.
— Да нет. Когда Стив погиб, я поняла, что не буду больше рожать, а мне хотелось, чтобы девочки росли в окружении сверстников. Может быть, потому, что сама росла в одиночестве. Ты знаешь, мы живем на отлете. И когда мне попалось объявление о том, что требуются семьи, которые могут взять детей на воспитание, я решила одним махом убить двух зайцев.