Слышались гулкие удары, сипение и жесткие выдохи, если кто-то пропускал атаку противника, шумное дыхание, когда дерущиеся, сцепившись, ломали друг друга до выверта в суставах и треска жил, глухой стук тел о брусчатку, плевки – тут и там была размазана кровь. Пахло потом, адреналином и здоровой мужской злостью.
Кембритч, высокий и ловкий, проигрывал, но безрассудно лез вперед, небрежно ставил блоки, рискуя – и дотягиваясь-таки до корпуса мрачного и мощного консорта. Но получал в ответ так, что сгибался, хрипел, харкал кровью – и продолжал свои самоубийственные атаки.
– Хватит? – спросил у него Байдек, когда виконт упал – скула его опухала, наливаясь лиловым, и глаз, задетый ударом, был красным, заплывшим. Сам принц-консорт выглядел немногим лучше – хук справа у виконта был на удивление мощным.
Кембритч усмехнулся, помотал головой и поднялся. Он пошатывался, и взгляд его был расфокусирован, как при сотрясении.
– Я еще не уложил вас на плац, – просипел он и вытер ладонью кровь из рассеченной брови. И метнулся вперед.
На этот раз удачно – кулак заныл привычной болью, попав точно в солнечное сплетение. Байдек пошатнулся, согнулся, прорычал что-то нечленораздельное и, не балуясь больше, провел удар снизу в челюсть – такой, что виконт рухнул. Снова попытался подняться, выругался сквозь зубы, но все-таки встал – его тут же повело, Люк оперся о колени, шумно дыша и глядя на забрызганные красным камни.
– Чистый выигрыш, барон, – сказал Кембритч хрипло, скалясь окровавленными зубами. Лицо его было почти умиротворенным. – Признаю.
– Не такой уж чистый, – проворчал Байдек, ощупывая языком десну и глотая кровь. Пропустил удар в нос, и хорошо, если он не сломан. – Кто вас учил?
Им поднесли полотенца, воду, и Кембритч, качаясь, задрал голову, стал обливаться, одновременно глотая – рубашка потекла светло-красными разводами, тело остывало.
– Петр Кувалда, – ответил он, морщась, и Байдек кивнул.
– У вас отличный удар справа, но вы безобразны в обороне, – проговорил принц-консорт, прикладывая мокрое полотенце к лицу, чтобы унять кровь. – Однако, учитывая, что мы в разных весовых категориях, вы продержались довольно долго.
– Я не поклонник обороны, ваше высочество, – прохрипел Люк и сплюнул кровь на землю. – Но учту ваши замечания. Для следующего раза.
– Думаю, этого боя будет достаточно, – нетерпеливо произнес Мариан. Если Василина уже вышла и ищет его, то очень не хотелось бы предстать перед ней в таком виде. Он повернулся к подошедшему виталисту; второй целитель уже пытался помочь мокрому виконту, но тот мотал головой и тяжело дышал, пытаясь сосредоточиться.
– Я на вашем месте не был бы столь в этом уверен, барон, – со смешком ответил Кембритч и наконец позволил виталисту прикоснуться к себе.
Байдек хмуро глянул на него и пошел к казармам – надо было привести себя в порядок и возвращаться к жене.
– Идиот, – сказал Тандаджи Люку, когда тот, переодетый в одолженный сострадательными гвардейцами комплект формы, с разбитым лицом и мутными от боли и вмешательства виталиста глазами, зашел к нему в кабинет и упал в кресло.
– Знаю, – сухо ответил виконт. – Дай сигарету, Майло. Моя пачка в кашу.
– Что натворил? – поинтересовался начальник разведуправления, доставая «Вулканик» из ящика стола и кидая побитому Кембритчу. Тот аккуратно, стараясь не задевать разбитые губы, зажал сигарету зубами, закурил и застонал от удовольствия.
– Может, у тебя и выпить есть? – спросил Люк, игнорируя заданный вопрос. – Раз все равно свалюсь в сон, так хоть напьюсь заранее.
– Может, тебя еще и в постель уложить? – ледяным тоном поинтересовался Тандаджи. Люк мотнул головой.
– Нет. Я тут у тебя нелегально. Видишь ли, ее величество запретила мне появляться в Рудлоге. Я уже час как нарушаю ее прямой приказ. Так что, – он затянулся, выпустил дым в потолок, – ты укрываешь государственного преступника, начальник.
– Идиот, – повторил тидусс. – В чем причина?
– Женщины, – протянул Люк мечтательно, – такие непредсказуемые, Майло.
– Выметайся, Кембритч, – Тандаджи глянул на него с отвращением и кинул ему на колени папку с документами, – пока я не скормил тебя рыбам.
Люк покосился на аквариум – бедные рыбки снова разевали рты. Выглядели они действительно угрожающе.
– И не жаль тебе питомцев, – сказал он укоризненно. Но, увидев сузившиеся глаза начальника разведуправления, поднял руки со сбитыми костяшками. – Ты страшен в гневе. Уже ушел.
– В кабинет к магам иди, – ровно бросил ему в спину тидусс, когда Люк, так и не выпустив из пальцев сигарету, доковылял до двери. – Я распоряжусь, чтобы тебя напрямую в посольство отправили.
Майло Тандаджи
– Все-таки я у тебя любимчик, – ухмыльнулся Кембритч и быстро ретировался – от греха подальше.
Этот ноябрьский вечер был очень разным в разных уголках континента. Морозным и блестящим огнями фонарей – в столице Бермонта Ренсинфорсе, где король Демьян в собственном замке придирчиво осматривал обручальные пары для завтрашней помолвки с Полиной Рудлог.
В Блакории вечер был сух и холоден, стуча порывами ветра в окна покоев придворного мага, устало откинувшего голову на спинку кресла и наблюдающего за пляшущим огнем в камине.
Туманными и зябкими были сумерки в столице Инляндии Лаунвайте, где крепким исцеляющим сном, свободно раскинувшись на кровати, спал Люк Кембритч, доставленный домой охранниками посольства, где его и накрыл сон. Леди Шарлотта читала рядом при тусклом свете ночника и с грустью смотрела на своего неприкаянного избитого мальчика. Сколько у него было этих синяков и переломов! Как исполнилось пять лет, так и началось…
В Иоаннесбурге во второй половине дня посыпал сильный снег с дождем, и город встал в вязкой каше. Раздраженные водители уныло тащились домой в пробках – видимость была почти нулевая. Непогода накрыла полотно реки Адигель серой хмарью, залепила окна домов и сделала великолепную столицу неряшливой и неуютной.
Семья Рудлог собралась за ужином. Пол сияла, и разговоры вертелись только вокруг завтрашней помолвки и вчерашнего происшествия.
И никто не замечал, как периодически касалась лежащего в кармане телефона принцесса Марина, проверяя, не вибрирует ли он.
Глава 2
Начало ноября, Пески
Ангелина
Ангелина проснулась оттого, что по ее шее скользнул кто-то прохладный, испугалась – неужели змея? – приоткрыла веки.
В предутренней темноте на нее смотрели два красных круглых глаза, и было это так жутко, что она даже вскрикнуть не смогла – только беззвучно вздохнула, пытаясь унять зашедшееся сердце, зашарила рукой по песку в поисках камня – об огненных плетях даже не вспомнилось сейчас.
Существо, сидящее у нее на груди, приблизилось к лицу, лизнуло в щеку, закрыло глаза и засопело. И первая Рудлог едва удержалась, чтобы не выругаться. От облегчения.
– Ты-то тут откуда? – почему-то шепотом спросила она у спящего щенка тер-сели. – Ты что, бежал за мной? Или в одежде спрятался?
С маленьким водяным духом, пригревшимся на ее груди, стало чуточку легче. Ангелина заснула совсем недавно – полночи после побега тело ломало так, что она каталась по песку и рыдала в голос. Но после нескольких изнурительных часов ее немного отпустило, и принцесса сразу провалилась в сон.
Вчера, после того как Ани оставила Нории на берегу моря, она упорно бежала, пока были силы, уходя в сторону от сужающейся лазурной полосы, пока не начинало мутиться сознание и не приходилось перекидываться, чтобы вернуть уходящий в животное сознание разум. Было жарко, воду она берегла, жевала попадающиеся в прибрежных песках солоноватые колючки и очень жалела, что так и не уговорила Владыку потренировать ее на оборот во что-нибудь летающее. Сейчас старшая Рудлог была даже готова рискнуть возможным падением с высоты – но только бы иметь возможность подняться вверх, туда, где не так душно и нет раскаленного песка и где наверняка видны Милокардеры.
Принцесса до последнего не верила, что ей удастся уйти, что ее не догонят сразу же, бежала и все время оглядывалась – но темнеющий горизонт был чист. И становилось тревожно: а вдруг дракон еще не проснулся? Вдруг с ним что-то случилось из-за нее? Те же песчаники… хотя Нории говорил, что они не подходят к морю, потому что им нужны глубокие и сухие пески, но вдруг в здешних местах водятся другие опасные твари?
Ангелина приняла решение бежать в тот самый момент, когда поняла, что дракон не отпустит, что ее слабость и просьбы не тронули его – а значит, бесполезны. И полагаться на добрую волю кого-то другого тоже бесполезно. Только на себя. Как и всегда.
Но как же тяжело это далось.
Тяжело, но она приняла решение, и не изменит его, и обязательно справится. А обо всем, произошедшем с нею, подумает потом. После того как достигнет цели.
Ани полежала еще немного с закрытыми глазами – замерзла за ночь жутко, горло саднило, но спать в облике верблюдицы было бы самоубийственно. Хоть и тепло. Встала, попила воды, сняла одежду, обернулась и побежала дальше, на северо-запад, все больше удаляясь от моря.
Полупрозрачный щенок тер-сели бежал рядом, время от времени уходя в почву – то ли искал подземные воды, то ли под песком было прохладнее.
Милокардеры принцесса увидела на третий день, когда не хотелось уже ничего. И они были еще очень, очень далеко. К вечеру горы выросли совсем немного, а ведь Ангелина шла почти весь световой день, один лишь раз остановившись для передышки. Солнце садилось рано, но Ани упорно брела по остывающей пустыне под огромным месяцем, пока были хоть какие-то силы. Потом лежала, борясь с выкручивающей суставы болью, раскинув руки и глядя в сверкающий купол неба.
Только поначалу кажется, будто небо – это много-много чернильной синевы и небрежная россыпь звезд на нем. Когда присматриваешься, становится понятно, что небо – это только звезды. Огромные, яркие и крошечные, чуть мерцающие пылинки, утопающие в бесконечной глубине космоса. И вся чаша неба состоит из этих драгоценных пылинок, мириадов и мириадов миров.