Кийо прогнал крысу с дороги и ощутил под пальцами холодный металл. Сжав его ладонью, он вытащил старомодный ключ и вернулся к двери. Дверь открылась, петли были смазаны так, что звука не было, за дверью была тьма. Узкий коридор, укутанный тенями.
Кийо тряхнул руками по бокам, длинные чёрные когти рассекли воздух. Открыв рот, он вызвал клыки.
А потом пошёл в тени, чтобы встретить их лицом к лицу.
Он был тихим, ночь пульсировала в чёрных глубинах плохо освещённого подвала.
Он с трудом сдерживался, чтобы не ворваться в огромную комнату, как только добрался туда. Годы спустя комнату украсили прохладным зелёным и золотым цветом обоев, три ринга сочетающихся цветов были в центре комнаты. Татами покрывали почти каждый дюйм бетонного пола.
Теперь в пространстве, напоминавшем подземную автостоянку, не было ничего, кроме пустого эха. За исключением бра, прикреплённых к бетонным столбам. В них горело настоящее пламя.
Это напоминало Кийо об аде.
Но так не могло быть, ведь Ниам принадлежала только свету, и его спутница была в комнате.
Лежала на животе, не могла двигаться. Длинный железный клинок торчал из её поясницы.
Кийо замер и молчал.
Это новый уровень гнева, какой он ещё не ощущал.
— Я тебя чувствую, — сказала Сакура со своего места рядом с его парой.
Кийо смотрел на неё, но не видел женщину, которую когда-то близко знал. Волчицу, которой когда-то восхищался и уважал. Он видел только врага.
Дайки и Харуто стояли в стороне, как два сторожевых пса.
Они идиоты? Думали, что их хватало, чтобы защитить Сакуру от него?
Кийо вышел на свет, скользя взглядом по трём волкам, и пытался продумать самый быстрый способ покончить с ними, чтобы добраться до Ниам и вытащить кинжал.
Его пара тихо застонала, и он ощутил это, как Эмиль ощутил катану, рассекающую пяточные сухожилия. Он чуть не рухнул на колени. Было сложно двигаться так, словно на него это не действовало.
— Подавите его, но постарайтесь не убить, — приказала Сакура.
Кийо полагал, что она говорила Дайки и Харуто, но воздух замерцал перед ним, магия покалывала кожу. Пятнадцать оборотней, мужчин и женщин, появились из воздуха в ряд между ним и Сакурой. У некоторых были серебряные клинки.
Они бросились на него.
Кийо был быстрее их всех, — двигался размытым пятном, смог одолеть пятерых, сломав им шеи, когда ощутил первый удар по затылку. Он использовал толчок от удара, упал и перекатился плечом вперёд, и схватил серебряную катану одного из поверженных волков. Вскочив на ноги, Кийо повернулся к десятерым членам стаи Сакуры.
С первым было просто. Мужчина напал без оружия, и Кийо провёл катаной по его животу, почти у паха. Волк упал на землю, воя от боли. У следующего был меч, и Кийо пришлось защищаться катаной, отбиваясь ногами от волков, приближающихся сзади.
Стон боли Ниам донёсся до него поверх кряхтения и воплей боя. Его нетерпение стало стеной силы. Он ударил ногой с рёвом по мужчине перед собой, отправил его и трёх волков за ним в полет по подвалу. Затем бросился на ближайшую женщину и обогнул её, когда она взмахнула серебряным ножом, повернулся и пробил дыру в её спине. Вырвав сердце, Кийо сжал его, хмурясь с предупреждением, глядя на остальных волков. Они застыли на миг, потрясённые смертью, потому что до этого он только вырубал их.
— Вы все равно не убьёте его, — зазвучал в комнате голос Сакуры. — Подавите его. Моё терпение на исходе.
Кийо был вихрем отмщения. Через секунды ещё четыре волка были на земле без сердец.
Рыки гнева наполнили подвал, и оставшиеся волки бросились на него в ярости. Они приблизились, не оставив места для движений, кулаки и ступни били по его телу. Один сломал ему запястье, и катана выскользнула из хватки. Спину обожгло, а потом бедро, двое ударили его серебром. Игнорируя боль, Кийо выпустил когти и повернулся, ощущая, как рвутся их одежда и кожа, от ударов его руки дрожали. Они отступали, раненые, и Кийо выбрался из круга.
Было удобнее ломать им шеи. Он разобрался так с тремя за секунды, но, когда он подошёл к последней, она повернулась, кровь текла из груди, где задели его когти. Огонь вспыхнул в шее Кийо, она взмахнула катаной и попала по его горлу. Несмотря на приказы Сакуры, она пыталась обезглавить его. Проклятие, сохраняющее его бессмертным, ударило по клинку, и он разбился. Ужас проступил на её лице, она поняла размах его непобедимости. Что-то мелькнула в нём, нежное чувство, в котором он винил свою пару, и это не дало ему убить волчицу. Он сломал ей шею. Её тело обмякло поверх тела одного из павших товарищей, Кийо коснулся пореза на шее и зашипел.
Кровь текла из нескольких участков тела.
Серебро отравляло раны.
Он был в синяках и ссадинах, покрытый потом и пылью заброшенного подвала.
Но в нём хватало запала, чтобы разбить целую армию. И он собирался убить Сакуру за это.
— Впечатляет. — Она направилась к нему. — Это была проверка, и ты прошёл. Сколько нужно, чтобы остановить тебя? Двадцать, тридцать, пятьдесят оборотней? О, постой… я знаю. — Сакура подняла ладонь, что-то золотое сверкнуло и повисло на её ладони.
Кулон.
Кийо застыл в шоке.
На конце цепочки покачивался нефритовый кулон Мизуки, камень был в форме капли воды.
— Хай. — Сакура ухмыльнулась, надела кулон через голову. — Перед тем, как подумать о нашем убийстве, чтобы добраться до неё, подумай ещё. Или я разобью этот нефрит, и мы посмотрим, как ты станешь прахом.
Откуда она знала?
Сакура сделала пару шагов к нему. Его раны, казалось, болели больше, чем дольше Ниам лежала с железом. Он хотел, чтобы она поговорила с ним в голове. Убедила, что в порядке.
Сакура щёлкнула пальцами.
— Смотри на меня. Не на неё.
Отвращение бурлило в нём.
— Всё из-за того, что мы с тобой переспали тридцать лет назад.
Дайки зарычал. Кийо убийственно посмотрел на волка-марионетку.
— Как нагло думать, что дело в этом. — Сакура покачала головой, драматично вздохнула. — О, признаю, я была одержима тобой какое-то время. Следила за твоими приключениями в мире, надеясь, что ты вернёшься ко мне.
Дайки выругался под нос и отвернулся.
Кийо не винил его.
— Я знаю о твоём домике в горах Киото. — Она самодовольно кивнула. — И каждый год, когда ты возвращался, ты не старел. В мире сверхсуществ разнёсся слух о загадочном японо-американском оборотне, который редко проигрывал в подпольных боях. Говорили, он не такой, каким кажется. И я порылась. Поразительно, как деньги и связи могут ускорить поиск ответов. И я нашла, — Сакура погладила кулон, — загадку. Маленькие кусочки головоломки соединялись, вели к 1898 и Мизуки Накамуре, величайшей мико Японии.
— Как? — сухо спросил он.
— Ты учил меня бесстрастному лицу, Кийо, но я не могла превзойти учителя. Ты выглядишь непоколебимо, но я знаю лучше. — Сакура шагнула опасно близко к нему. — Ты совершил ошибку годы назад. Ты признался в настоящем имени Оджи-чану, как и в месте своего рождения. А он сказал мне. Кийонари Фудживара из Осаки. Мои исследователи проверили письма, документы, контракты — все кусочки литературы, связанные с обществом сверхсуществ в Осаке. Что мы нашли? Дневник, украденный у Мизуки. Он был в личной коллекции ковена. Ковена Ямамото.
— Ковен стаи, — ответил Кийо, ощущая, как кусочки соединились. Ямамото были связаны контрактом со стаей Ирёку почти сто лет. — Они только что наколдовали волков?
— Да. — Сакура взглянула влево, он проследил за её взглядом, но увидел лишь тьму. — Три члена ковена. Они ушли, увидев, как катана разбилась, когда должна была отсечь тебе голову. Трусы. — Она повернулась к нему. — Но помогли. Они были рады показать мне. И ты был там. Запись об оборотне — созданном, не рождённом — который отомстил внуку Мизуки за насилие своей матери. Я понимаю тебя, Кийо. Я поступила бы так же. Но Мизуки обиделась за убийство внука и пожертвовала другой мико, чтобы проклясть тебя быть бессмертным. Она отметила в записи, что ты презирал жизнь оборотня. Вечность волком мучила бы тебя, и эта месть была больше смерти. Думаю, она ошибалась. Я не знаю волка, связанного со своим зверем так, как ты. Меня возбудило то, как ты разбирался с моими волками, словно зверь. — Она клацнула зубами возле его губ, и ушли все силы на то, чтобы не вырвать её проклятое сердце.
Но её ладонь сжимала нефрит.
Сакура прищурилась.
— И вот ты здесь. Единственный бессмертный оборотень в мире.
— Давно ты знала?
— Около восемнадцати лет.
— И ты всё это время хранила мою тайну?
Её лицо смягчилось.
— Даже от Дайки. Видишь ли… в дневнике Мизуки написала о талисмане из нефрита, и как в нём были все её заклинания. Другая мико не могла им управлять. Она пыталась попросить их похоронить кулон с ней, но они не сделали этого. Тебе не повезло. Разбей талисман, и её чары рассеются. Да, в Японии воцарится хаос… но вдруг это будет означать, что ты не просто станешь смертным, но и умрёшь? — Глаза Сакуры просияли. — Я не хочу твоей смерти, Кийо.
Его не тронули её эмоции.
— Похоже, ты передумала.
Она пожала плечами и отступила на пару шагов.
— У меня сложная жизнь, Кийо-чан. Постоянная борьба, чтобы женщина оставалась альфой одной из самых сильных стай мира. Ты не знаешь, с чем я справляюсь день ото дня.
— Ближе к делу, Сакура.
Её глаза опасно вспыхнули.
— Это произошло в день, когда фейри сжала моё запястье. Харуто увидел, что обожгло её. Мой железный браслет. Я знала о фейри только мифы. Браслет был подарком от семьи Харуто, они верили в легенды. И он знал о чистом железе, и как оно вредит фейри. Сначала показалось глупым представлять, что фейри реальны, ходят среди нас… но она пахла и ощущалась не так, как другие существа, и странно отреагировала на браслет. Харуто рассказал о талантах фейри. Об их безграничной магии. О том, что их не сковывают законы природы. И как им не нужно тянуть энергию из мира, чтобы ма