Кремень долго не слышал выстрелов разведчика и начал беспокоиться. Тревога сжала сердце, и сталкер уже собрался вернуться, но в этот момент раздался сухой пистолетный выстрел. За ним последовала длинная раскатистая очередь. Последний фанатик сразу встрепенулся, опустил артефакт на уровень груди и повернул голову в сторону сталкера. Окуляры противогаза блеснули, отражая небо. Кремень выстрелил. Пуля пробила артефакт и вошла в грудную клетку. Сектант беззвучно упал на землю, но был ещё жив.
Крик раздирающего себе лицо фанатика все ещё разносился над полем. Одиночный выстрел оборвал его на высокой ноте.
Сталкер склонился над раненым, чувствуя его дрожь, посмотрел через окуляры противогаза в глаза, и в этот момент понял, что тело фанатика сотрясает не дрожь, а дикий, безумный, сумасшедший смех. И от этого стало так невыносимо противно, что захотелось заставить его перестать смеяться. Любым способом, только бы не видеть этих мелких содроганий. Кремень приставил ствол к голове сектанта. Отвёл глаза и, чувствуя, как дрожь через автомат передаётся ему, нажал на спуск. Прозвучал тихий выстрел, гильза вылетела в траву. Сталкер поднялся и позвал товарища:
— Мякиш?
— Здесь, — сразу откликнулся разведчик и распрямился, показываясь над травой. — С контролёром все.
Это Кремень и так знал. Его сейчас тревожило другое:
— Наших не слышно.
Мякиш без лишних слов собрал оружие сектантов, перекинул через плечо трофейные вещмешки и следом за Кремнём пошёл к зданию, откуда уже давно не доносилось ни звука.
Только оказавшись внутри, они смогли оценить масштаб сражения. Вторая волна мутантов состояла из одних псевдособак, но их было гораздо больше того десятка, что пробежал мимо в траве. Оба понимали, что Филин с Антоном противостояли всем этим тварям, имея лишь пистолеты, и закончиться схватка могла как угодно.
Кремень заметно нервничал. Мякиш осаживал его, не позволив сразу подняться наверх. Они снова поменялись ролями, и теперь ведущим был разведчик. Он внимательно осматривал все вокруг, и лишь убедившись, что дальнейший путь безопасен, продвигался вперёд. Но вопреки всем ожиданиям, они застали Филина и Антона на чердаке.
Едва Кремень и Мякиш вошли, парень и бандит направили на них пистолеты.
— Все в порядке, — сказал разведчик. Филин был у него на прицеле.
— Хрена с два в порядке! Может, вы под контролем и вас пригнали прикончить нас! — фыркнул Филин, не собираясь опускать оружие.
— Я тебе, сука, сейчас все зубы повыбиваю, — процедил Мякиш. — И даже Кремень меня не остановит, понял, скотина? Пушку на пол!
Антон уже убрал свой пистолет и продолжил перевязывать прокушенную ногу Филина.
Разведчик все ещё целился в бандита.
— Антон, забери у него пушку! — велел он.
Парень посмотрел на Филина, но оружие у него забирать не спешил. Мародёр усмехнулся и сам протянул пистолет. Антон наложил повязку и взял оружие.
Кремень с Мякишем приблизились.
— Молодцы, мужики! — похвалил разведчик. — Реально молодцы! Антоха, свяжи ему руки.
Молодой человек отвёл взгляд и не пошевелился. Разведчик раздражённо цыкнул и закатил глаза.
— Антон, очнись! Эта мразь не изменилась оттого, что вы вместе отбивались от собак! Он тебя не убил только потому, что все равно не смог бы потом от нас убежать!
Кремень взял верёвку и сам связал усмехающегося Филина.
— Вот так-то лучше, — сказал Мякиш, когда бандит снова стал пленником.
Разведчик сбросил вещмешки фанатиков на пол и устало опустился между мародёром и Антоном. Кремень пошёл посмотреть на поле, не грозит ли ещё какая опасность. Но все было чисто. Сверкали и переливались радужными цветами ловушки, ветер гонял травяные волны. Словно ничего и не было, и не лежали сейчас среди толстых зелёных стеблей трупы фанатиков и контролёра.
— Ну и денёк выдался, — проговорил Мякиш, вздохнул и внезапно почувствовал, что молодой человек рядом с ним вздрагивает. — Э, Антоха, ты чего?
Парень отвернулся, но разведчик знал, что нельзя сейчас позволить ему замкнуться, нужно заставить выговориться.
— Перестань! Ты из-за этого подонка?
— Он мне жизнь спас, как и вы, — сквозь непроизвольные слезы проговорил Антон.
— Нет, дружок, не как мы! — мягко сказал Мякиш. — Мы спасали тебя потому, что ты имеешь право на жизнь, а он — потому что так ему было выгодно.
— Да ладно, Антоха, — фыркнул Филин. — Я от них и не ждал другой благодарности. Сейчас они будут трындеть о своём благородстве до тех пор, пока сами себя не убедят, что все было в порядке, что не бросили они нас тут с двумя пистолетами против полусотни собак!
— Закрой пасть, выродок! — мгновенно разозлился разведчик. — Какой благодарности ты ждал? За что? Если бы не ты, ни одного из нас троих здесь бы не было! Кремень ехал бы домой со своим другом, которого ты, тварь, убил, я бы отдыхал в санатории, принимая процедуры и солнечные ванны, а Тоха потратил бы последние гроши на сказки о Монолите, совершил бы чудесную экскурсию и готовился бы отчалить к своей ненаглядной. Вместо этого мы сидим сейчас по уши в крови и дерьме. За это тебя благодарить?!
После слов Мякиша наступила тишина. Антон вдруг почувствовал, что невыносимо устал. Голова гудела, прокусанная рука тупо ныла, глаза жгло от слез. Ему вдруг захотелось оказаться у себя дома, в удобной кровати, на чистых простынях… пусть даже одному. Что-то сломалось в нем, перегорело. Поход к Монолиту уже не казался такой блестящей идеей.
— Уже поздно, все устали, — сказал примиряюще Кремень. — Сейчас надо обустроить ночёвку и хорошо отдохнуть. Предлагаю так: Филин пускай найдёт чистую комнату на втором или третьем этаже и приведёт там все в порядок. Антон готовит ужин. Я пойду ставить сигналку, а ты, Мякиш, займёшься чисткой оружия. Есть возражения?
Филин молча поднялся и пошёл к лестнице. Хмурый Антон начал развязывать мешки.
— Парни просто меняются на глазах! — хмыкнул Мякиш.
Когда за окном ещё только начало смеркаться, все уже было готово к спокойному ночлегу. Вокруг здания и на каждом этаже выставлены сигнальные датчики, все двери забаррикадированы, дополнительные нагромождения остатков мебели и прочего мусора блокируют лестницы. Оконные проёмы забили досками, а дыру в стене под самым потолком, наоборот, расширили для выхода дыма. Из сидений старых мягких стульев соорудили три постели, в центре организовали импровизированный очаг и заготовили целую кучу деревянных обломков для костра.
— Что ж вы такие все кислые? — вопросил Мякиш, устроившись возле огня с кружкой горячей воды в руке. — Все дела завершены, от последней атаки отбились почти без потерь, завтра вон к Периметру двинем. А там уже и домой…
— Кому домой, — мрачно сказал Филин, — а кому и не домой. Мож, договоримся, а? Кремень, давай ты меня просто отпустишь, и все. Я начну честную трудовую жизнь, брошу пить и курить — только не надо меня закрывать на замок.
— Нет, — покачал головой сталкер. — Извини. На кону жизнь моего сына. А тебе я просто не верю. А даже если б и верил — слишком велик риск, что попадёшь в какую-нибудь историю.
— Ну и козёл, — откомментировал Филин и лёг на свою постель лицом к стене. — А ты не задумывался, что, если с пацаном чего случится, у меня тоже проблемы будут? Он же, наверное, шустрый у тебя, лазит везде, по стройкам шарится, дорогу перебегает где не надо… Что будет со мной, если он сам найдёт себе приключений? Ему хорошо, у него вон какой защитник. А у меня вот нету такого папаши, чтоб приехал и рыло тебе за меня набил…
— Давай я тебя пожалею, — грубо сказал Мякиш. — Есть у меня ещё пара ударов, которые я на тебе не отрабатывал. По-отцовски ввалю.
Филин поднял руку, показывая ему неприличный жест, и больше за весь вечер не проронил ни слова.
— Неспокойно мне как-то, — нахмурился Кремень. — Не то чтобы предчувствие какое, нет. Что-то другое давит. Один мозгоправ говорил, что не могу я без Зоны, что жизнь в обычном мире меня уже вряд ли устроит. Что там, при всем внешнем благополучии, мне все равно останутся только кошмары по ночам. Может, из-за этого мне так нехорошо? Ещё по сыну скучаю…
— Скоро увидишь, — пообещал Мякиш. — Все, что надо, сделано, нападений больше особо ждать неоткуда. Прогуляемся по Зоне как туристы напоследок. Может, даже артефакт найдём? Что скажешь?
— Хватит с меня артефактов, — вздохнул сталкер.
— Тоже верно, — сказал разведчик и завалился на свою лежанку, давая возможность Кремню побыть наедине с самим собой.
Мякиш сменил сталкера, когда время перевалило за полночь. Кремень устроился на сложенных в ряд сиденьях от стульев и почти сразу заснул, негромко похрапывая. Недалёко от него посапывал Антон. Парень вымотался и физически, и эмоционально. Хороший сон ему был жизненно необходим. Филин вытянулся в углу и тоже спал.
Разведчик расположился возле окна и отодвинул одну из досок, чтобы можно было выглядывать наружу и дышать свежим воздухом. Костерок едва горел, и Мякиш не боялся, что его будет видно снаружи.
Луна скрылась за тучами, словно стыдливая девица прикрыла лик вуалью. Снаружи сразу стало темно. Мякиш сидел и прислушивался к звукам ночной Зоны. Устраиваясь поудобнее, он подложил под голову вещмешок одного из фанатиков. Затылок упёрся во что-то твёрдое. Через ткань мешка пальцы нащупали нечто похожее на кусок хозяйственного мыла. Ну надо же, неужели фанатики были такими чистюлями? Улыбнувшись, он запустил руку внутрь и достал предмет.
В извлечённом наружу пластиковом футляре обнаружился цифровой фотоаппарат.
— Как интересно, — пробормотал Мякиш.
Его всегда удивляла тяга всяких моральных уродов запечатлевать свои зверства. Он даже не собирался включать цифровик, но пальцы, видимо, случайно нажали на кнопку, и экран неожиданно ярко засветился в темноте, заставив Мякиша зажмуриться.
Фотоаппарат был включён на просмотр снимков, и на первом же кадре разведчик увидел улыбающуюся во всю ширь физиономию спецназовца Кости, с которым они встретились утром прошедшего дня.