– Ну, – спросила Лаура, отрезая кусочек д’Аффинуа, – как там твой потрясающий сенатор?
Шарлотта отхлебнула вина и расплылась в довольной кошачьей улыбке.
– Я переезжаю к нему.
– Замечательные новости, Лотти, – обрадовалась Лаура. – А как насчет остальных коллег? Они все в курсе?
– Думаю, это можно назвать всеобщим секретом, – рассмеялась Шарлотта.
– А как насчет его склонности к походам на сторону? Как ты собираешься удержать его на правильном пути?
– У меня свои способы, – сказала Шарлотта, накалывая кусочек Лестера. – А как у тебя? Как Ник?
Лаура выдержала эффектную паузу.
– Мы собираемся пожениться, – объявила она.
Когда Шарлотта завизжала от радости, полресторана обернулось посмотреть на нее.
– Не по-настоящему, – добавила Лаура. – И все равно только в следующем году.
– Ты о чем?
– Ты слышала про рекламную кампанию «Шанса»?
Лаура снималась в роликах «Шанса» уже несколько лет, и рекламная кампания теперь строилась в виде рассказа о том, как девочка «Шанса» взрослеет и проходит разные стадии жизни.
– Итак, – продолжила Лаура, – похоже, этой весной девчонка «Шанса» встретит парня. Будет гулять с ним по виноградникам и все такое. А следующей весной… та-да! Свадебные колокола! Через год пара будет гулять по виноградникам уже с младенцем на руках. Затем младенец подрастет до симпатичного темноволосого карапуза… ну, в общем, ты поняла. Представить себе не можешь, сколько они готовы заплатить нам за пятилетний контракт.
– Вау. Но Ник терпеть не может модельный бизнес, – напомнила Шарлотта.
– Он говорит, что терпеть его не может, а сам никогда по-настоящему не пробовал. Я всегда говорила ему, что быть моделью – это все равно что быть актером, только с зарплатой. И без всех этих слов. Я думаю, он бегом побежит, когда услышит, сколько они предлагают. Людям в «Шансе» и в агентстве понравилась его внешность. Они согласились, что мы идеально смотримся вместе. А Ник… Думаю, он начинает осознавать, что актерством на хлеб с маслом не заработать.
– А как тебе «Ромео и Джульетта»?
– О, знаешь, – скривилась Лаура, помахав рукой. – Такой Шекспир.
– Богохульница.
– Я не богохульница. Просто честная.
– Так, значит, ты уже сказала Нику? О предложении «Шанса»? – поинтересовалась Шарлотта.
– Не… совсем.
Шарлотта выгнула бровь.
– Не совсем? Как насчет «Шанса»? И агентства? Ты же пока не сказала им, что Ник точно согласен участвовать. Правда?
– Слушай, он согласится, – заверила Лаура. – Я знаю, что согласится. Ему предложат больше денег, чем он заработал за всю предыдущую жизнь. Это его полностью убедит. Он все поймет. Мне просто нужно преподнести это все в нужный момент.
– Ты рассчитываешь на возбуждение до секса? – спросила Шарлотта. – Или на благодарность после?
– О, прекрати строить из себя юриста. Все совсем не так. Он скажет «да». Я знаю.
– И когда же наступит этот «нужный момент»?
– Я точно не уверена. Наверное, после того, как закончится «Ромео и Джульетта».
– Почему?
– Ник всегда немного грустит после постановок. Становится подавленным, начинает сомневаться. В день премьеры он всегда бодр и уверен в себе. Следующая остановка – Голливуд! Но через одну-две недели после окончания он всегда спускается на землю и гадает, удастся ли ему получить другую работу. А тут вмешаюсь я, просто чтобы подбодрить его.
– Ладно, я пью за это, – заявила Шарлотта, и девушки осушили свои стаканы. Почти в ту же секунду словно ниоткуда возник официант.
– Еще вина, леди? – спросил он. – Возможно, я могу порекомендовать вам мерло от «Шанса»?
У Лауры вырвался звонкий смешок.
– «Шанс»? Господи, да я не стану его пить, даже если вы мне заплатите!
В далеком-далеком районе города, в множестве кварталов от ресторана, в котором Шарлотта и Лаура заканчивали свой ланч, Давина Дивайн сидела за своим кухонным столом и барабанила ногтями – оттенок «Полуночный лес» – по пластику. На часах было почти два, а значит, пора было ехать забирать мальчиков из школы. Всего сорок пять драгоценных минут осталось от дня, выделенного на астрологию; завтра она вернется к наращиванию ногтей, и окружающие будут видеть в ней не невероятно проницательную Давину Дивайн, а дерзкую крошку Николь Питт.
Давина вздохнула. Ну, подумала она, по крайней мере, она движется к своей мечте. Она получила диплом астролога высшего уровня, причем с отличием, и, что важнее, обзавелась несколькими реальными клиентами. На самом деле пока их было всего два, и к тому же она потратила на их натальные карты столько времени, что оплата в итоге оказалась ниже минимальной почасовой. Но ведь все с чего-то начинали, да? Даже сам Лео Торнбери не родился астрологом.
Но что, во имя неба, обратилась Давина к звездным картам, разложенным по столу, случилось с Лео Торнбери и Водолеем? Она знала, что пока только начинает и что Лео, должно быть, может учитывать такие силы и аспекты, которых ее развивающееся зрение пока не в силах понять, но в последние несколько месяцев она не могла найти в картах ни малейшего намека на предсказания Лео для Водолеев. В июне Лео предупреждал об осторожности в любовной сфере, а Давина видела спокойное плавание в любовных водах. В июле Лео взял за основу антиматериализм, а звезды, которые видела Давина, побуждали осмотрительно отнестись к формированию финансовых активов. И сейчас, в августе, Лео разрешает Водолеям нежиться в лучах заслуженной славы, а ее прочтение звезд указывает на то, что водным лучше бы забиться под теплое одеяло и спокойно разобраться в спорных вопросах, которые всегда возникают, когда Марс, грохоча, вторгается в Восьмой дом. Что, ради всего святого, происходит? Что же, гадала Давина, она умудрилась пропустить?
Дева
Первые дни стажировки Жюстин пролетели с пугающей быстротой. Ей казалось, что ее жизнь – это видеоролик, снятый в ускоренной съемке; не успевала она выбраться из постели утром, как приходило время отправляться в нее ночью. Она так уставала, что, прочитав пару страниц перед сном, тут же гасила свет.
В редакции она обжилась на новом месте, пришпилив на фетровые доски вокруг компьютера собственную подборку открыток и афоризмов. Проведя несколько дней в кабинете журналистов, Жюстин поняла, что ей придется научиться пропускать мимо ушей сквернословие Мартина и его привычку проговаривать вслух все, что творится в его голове, но при этом исподтишка прислушиваться к тому, как ловко Рома строит телефонные интервью, элегантно чередуя вопросы.
В пятницу утром Жюстин пришла в редакцию «Звезды» и увидела, что Дэниел Гриффин стоит рядом с желтой угрозой и увлеченно беседует с молодой женщиной. На ней была бледно-голубая юбка, бежевый пиджак и туфли без каблука, и она постоянно кивала и улыбалась. А еще она, похоже, пыталась, чуть опустив правое плечо и согнув левое колено, казаться ниже собеседника.
– Жюстин, позволь тебе представить Сесилию Триффетт.
– Привет, Сесилия, – поздоровалась Жюстин.
Рукопожатие Сесилии было вялым и слабым. Жюстин заметила, что ее каштановые волосы были зализаны так сильно, что казались грязными. Лицо у нее было узким, как и губы, но вот глаза – за очками без оправы – были красивые, голубые, с длинными густыми ресницами.
– Сесилия – наш новый офисный помощник, – объяснил Дэниел, и по выражению его лица Жюстин поняла, что мисс Триффетт кажется ему забавной. – К работе она приступит в понедельник, но решила прийти сегодня, чтобы… пообвыкнуться. Жюстин – наш журналист, но когда-то она занимала твою должность. Я как раз рассказывал Сесилии об истории нашей великолепной звезды и о том, как в мой первый рабочий день, когда я еще был помощником, редактор привел меня сюда, поставил рядом с ней и рассказал о…
– Вдохновляющих лучах, – закончила Жюстин, изобразив их сошествие.
– Он и тебе рассказывал? – удивился Дэниел.
Жюстин кивнула.
– Ты должна полюбить наш желтый талисман. Он очень… уникальный.
– Вообще-то, нет, – тут же возразила Сесилия.
– Извини? – удивилась Жюстин.
– Ну, знаешь. Вещь или уникальна, или нет, – объяснила Сесилия. – Она не может быть очень уникальной.
Это Жюстин знала. На самом деле, это была одна из тех ошибок, из-за которых Жюстин часто ворчала на дикторов, слушая радио на кухне. Именно такую ошибку она с ругательствами вырезала бы из любой присланной статьи. Но сейчас она не писала статью в газету и не вела радиопередачу. Она же, черт возьми, просто разговаривала. Разговор был достаточно неформальным, чтобы произнести «очень уникальный», и этой девчонке с передними зубами такой величины, что они не умещались во рту, не стоило к ней придираться.
– Туше, – объявил Дэниел со слишком уж, по мнению Жюстин, довольным лицом.
– Сесилия, – обратилась к девушке Жюстин, – ты случайно не Дева?
Сесилия, похоже, была одновременно довольна и удивлена.
– Как ты догадалась?
Жюстин улыбнулась самым загадочным, как она надеялась, образом.
– Добро пожаловать в «Звезду», Сесилия. Думаю, ты к нам вполне впишешься.
– Я тут подумал, может быть, рыбак рыбака видит издалека, – сказал Жюстин Дэниел.
Была середина дня, и Жюстин исследовала холодильник в столовой с целью найти упаковку молока с нормальным сроком годности, когда шеф пришел, чтобы налить себе чашечку свежего кофе.
– Извини?
– Может быть, ты узнала в ней себя. Я хочу сказать, что сегодня утром, разговаривая с Сесилией, ты выдала себя с головой. Ведь ты Дева, так?
– Ну, – сказала она и решила потянуть время, наливая молока в чай, – близко. Я рождена под восходящим знаком Девы. Предположительно. Так что ты уже близко. Но знаки-то подходят к концу, а толку все нет.
– Восходящая Дева. Черт. Я правда решил, что на этот раз угадал.
– Ничего, наберись терпения. Знаков всего двенадцать. Рано или поздно ты все равно узнаешь.