Но этот тяжелый труд приносил свои плоды. Уровень дохода от «Приветливого лепестка» постепенно рос, и наконец Ферн смогла позволить себе помощницу. Она нашла юную голубоглазку Брайди, которая – в красно-белом полосатом фартуке, с тонкими зачесанными волосами – словно сошла с картинки в одной из книг Диккенса. И вот Ферн решила, что Брайди готова простоять день у прилавка самостоятельно. А это значило, что Ферн могла взять долгожданный, чудесный, принадлежащий ей одной выходной день. Она поднялась с белых шелковых простыней, взяла с ночного столика сильные очки и поморгала, фокусируя зрение.
Чем бы ей заняться? О, она о стольком мечтала. Хотела разобрать свои закрома с винтажными платьями и тканями и сшить юбку, а может, и две. А еще она хотела провести целый день в ванной, перечитывая «Я захватываю замок»[71] и добавляя горячей воды столько раз, сколько ей, черт возьми, захочется. Или прыгнуть в свой классический «Фольксваген-Жук» и поехать к морю, гулять по линии прибоя, собирать ракушки и закончить день в небольшом уютном пабе с бокалом джина-тоника. Но больше всего ей хотелось отправиться в поход по секонд-хендам всего города и вернуться с новыми сокровищами, ждущими второго шанса. Платья! Кардиганы! Ткани! Кто знает, что еще?
Ферн вырвала страницу из своего нынешнего гроссбуха, лизнула кончик простого карандаша, лежавшего рядом, и нарисовала примерную карту города. Если мыслить стратегически, ей удастся посетить три магазина до ланча и еще два – после. И у нее еще останется время приехать домой, полюбоваться своими покупками и включить «Милашку в розовом»[72], под которую можно будет отпарывать юбки от лифов или рюши от воротников. Это будет хороший день. Нет, это будет чудесный день.
Первым магазином в списке Ферн был специализирующийся на ретро «Винниз» в хипповом районе, где на главной улице выстроились магазинчики, торгующие мебелью в стиле шведского минимализма, мылом ручной работы, деревянными сабо или загадочными фруктами. Ферн остановилась, чтобы насладиться цветовым оформлением витрины, в которой светящуюся, электрическую статую Непорочной Девы Марии окружали манекены, одетые в юбки, рубашки, кардиганы, куртки и туфли всех цветов спектра от оттенка перванш[73] до берлинской лазури. Задник был насыщенно-желтого цвета с благочестивыми изображениями Пресвятой Мадонны, но Ферн заметила, что среди них затесалась одна с певицей, в период популярности ее Like a Virgin.[74]
В этом магазинчике Ферн смотрела платья, длинные и короткие. У зеркала она приложила к себе коричневое шифоновое платье с пышным бантом у горла и юбкой в легкую складку. Но хотя ткань платья была в отличном состоянии, зеркало показало, что цвет ей явно не подходит. Заодно было видно, что в темных кудрях Ферн стало больше серебряных нитей. И напоследок зеркало подкинуло ей отражение мужчины, копающегося в корзинах с виниловыми пластинками прямо за спиной у Ферн. Она улыбнулась, глядя, как подрагивают мужские плечи в такт мелодии, звучащей в его больших наушниках. У него были хорошие волосы – каштановые, коротко стриженные. И руки у него тоже были хороши – большие и загорелые. В нем было что-то такое, природное, от чего Ферн сразу вообразила, как от его клетчатой рубашки пахнет свежевскопанной землей и эвкалиптовым дымом.
Стоп, стоп, стоп, остановись, Ферн, велела она себе, возвращая коричневое платье на вешалку.
За стойкой девушка с розовыми волосами скрепляла перчатки парами. На бейджике было написано «Астрид».
– Здравствуйте, – обратилась к ней Ферн с улыбкой. – Хотела спросить, нет ли у вас сейчас в продаже каких-нибудь тканей?
Астрид захлопала густо подведенными глазами, а затем улыбнулась в ответ.
– Эм, вообще-то есть. Отличная партия пришла позавчера. После смерти владельца, так? Наверное, шкаф был битком набит. Из пятидесятых. Шестидесятых. Семидесятых. Так круто. Все на складе, если вас не пугает беспорядок.
– Не пугает, – уверила Ферн.
Но, увидев его своими глазами, испугалась. Это был рай барахольщика, свалка выброшенных вещей, чудовищная мышеловка в случае пожара. Одна стена склада терялась под грудой мусорных мешков с пожертвованными вещами, а вдоль другой высились горы одежды, книг и различных безделушек. С задней стеной дело обстояло ничуть не лучше: вдоль нее высилась пирамида из картонных коробок, опасно накренившаяся вовнутрь. Небольшой проход оставили, чтобы можно было добраться до умывальника, но и над ним была прибита самодельная полка, забитая до самого потолка. Электрический чайник едва держался на краю раковины, забитой разнообразными кофейными кружками. Астрид улыбнулась, заметив, как шокирована Ферн.
– Где-то за всем этим, – сказала она, указывая на баррикаду из коробок, – находится задняя дверь.
– Не близко, – заметила Ферн.
Астрид вытянула несколько сжатых и сложенных рулонов ткани из целой кипы, и Ферн с трудом удержалась от того, чтобы не прикрыть голову руками. Но удовольствие вскоре пересилило тревогу, ведь в кипе оказались метры вельвета в рубчик с принтом из мелких геометрических фигур, рулоны роскошной полушерстяной виеллы в цветочек, нежно мерцающий батист и отрезы плотного хлопчатобумажного гринсбона с полосками и вышивкой.
– Эй! – внезапно закричала Астрид. – Эй! Нет! Эй!
Ферн сразу же увидела проблему. Главный вход в магазин на высоту груди был заставлен огромными картонными коробками. Астрид кинулась к стеклянной двери. Как раз когда девушка распахнула ее, посыльный в голубом комбинезоне добавил новую коробку к этой стене.
– Что, черт возьми, вы, по-вашему, делаете? – заорала Астрид.
– Должок с главного склада, куколка, – заявил парень и вернулся к фургону. Ферн мысленно перекроила расписание своего великолепного выходного. В нем определенно не значилось «оказаться забаррикадированной в первом же магазине из списка».
– Вы не можете бросить их здесь, – рявкнула Астрид. – Это же чертов магазин. Людям нужно как-то входить и выходить отсюда.
Посыльный непреклонно посмотрел на Астрид, прежде чем плюхнуть сверху еще одну коробку.
– От двери до двери, куколка, – объявил он через щель между косяком двери и коробками. – Я забрал их от той двери и доставил к твоей. За это мне и заплатили.
– Но вы перекрыли чертов выход. Что прикажете с этим делать?
– Расскажи об этом тому, кому есть до этого дело, милая.
Астрид ринулась к стойке и схватила телефон, а Ферн все стояла, прикованная к месту зрелищем растущей стены из коробок. Через секунду она заметила, что симпатичный охотник за винилом стоит рядом с ней, а его наушники теперь болтаются на шее. У него под мышкой было восемь или десять пластинок. The Pixies, заметила Ферн. И The Sugarcubes. Мило. Они вместе смотрели, как последняя коробка была водружена на верхушку стены, перекрывшей выход от пола до потолка. Астрид, дико размахивая руками, объясняла ситуацию коллеге с центрального склада на другом конце провода. Тем временем посыльный захлопнул задние дверцы своего фургона и уехал.
– Нехорошо, – заметил охотник за винилом.
– Да, – согласилась Ферн.
– Может, воспользуемся задней дверью? – предложил он, ткнув пальцем на заднюю часть магазина.
Ферн одарила его горькой улыбкой.
– Там кучи всякой всячины.
– Тогда, думаю, остается только разгребать.
Он отложил выбранные пластинки, скинул трех тряпичных кукол с низкого кресла и подтащил его к двери, чтобы использовать как стремянку.
– Черт, будьте осторожны, – напряглась Ферн, когда он встал на неровное сиденье кресла.
Он попытался сдвинуть коробку на верху кучи, но та плотно зацепилась за наружную часть дверного косяка.
– Похоже, придется вытягивать ту, что сразу под ней, – сказал он. – А потом продолжать с той. Будем надеяться, что они не очень тяжелые. Подстрахуете меня, просто на всякий случай?
Ферн взобралась на кресло, и теперь они стояли бок о бок, каждый одной ногой на сиденье, а второй на кучке кресла. Ферн пошатнулась, и он поддержал ее, заставив остро ощутить волнение от излучаемой им мощи. Хотя она воображала, что от него должно пахнуть землей, теперь, стоя так близко, она чувствовала легкий запах хлорина, который говорил о том, что мужчина недавно был в бассейне. Запах был приятным, напоминающим о свежести и активности.
– Ты в порядке? – спросил он.
О боже, он еще и очень дружелюбный.
– Ага. Все в норме.
Стоп, стоп, стоп, остановись, Ферн, снова приказала она себе. Тебе тридцать восемь лет, а ему сколько? Двадцать пять. Тридцать максимум. В твоей личной жизни катастрофа на катастрофе, и к тому же ты уже седеешь. И он наверняка женат. Или, по крайней мере, имеет подружку. Вероятно, преподавателя теории искусства. Или владелицу крутого бара в центре.
Ферн и незнакомец работали вместе, то теряя, то восстанавливая равновесие, свое и коробки из второго ряда сверху, пока наконец не вытащили ее. Она оказалась такой тяжелой, что Ферн чуть не отпустила свой край. Коробка сверху шлепнулась вниз, на другие, и съехала вбок. На мгновение зависла, но все-таки грохнулась на тротуар.
– Кому-то будет чертовски больно, – пообещала Астрид телефонной трубке. – Что я хочу от вас? Я хочу, чтобы вы прислали кого-нибудь на помощь. Нет, не через час. Сейчас. У меня тут два покупателя стоят на шатком кресле и спускают… Иисусе, они же сейчас ее уронят. Мне пора.
Астрид кинулась на помощь, и после недолгих переговоров они втроем смогли опустить коробку на пол. Пытаясь отдышаться, Ферн посмотрела на аккуратные надписи, сделанные толстым черным маркером, и на крышке коробки, и на одной из стенок.
– КС 12, – прочитала она. – Как ты думаешь, что в ней?