Наконец, около 19:30 Лавиана заметил бурную деятельность в доме. Через несколько минут вспышка камеры Трэвиса Хейинга, фотографа The Eagle запечатлела Валадеза, которого в наручниках выводили из дома двое полицейских в форме и детектив Тим Рельф.
Полицейские конфисковали из дома несколько мешков и коробок. Они поместили хозяина дома в тюрьму округа Седжвик на основании неоплаченных ордеров по обвинению в преступном вторжении и нарушении жилищного кодекса – дела давно минувших дней и минимальное обвинение просто в качестве предлога.
После того как на некоторое время все стихло, Стронгин подошла к дому. Когда она постучала, то заметила с той стороны тени, но дверь никто не открыл.
Затем она заметила мужчину с фонариком.
– Как вас зовут? – спросил он. – С кем вы пришли?
Она рассказала ему.
Мужчина сказал, что он из КБР. Стронгин узнала в нем Ларри Томаса, одного из лучших следователей агентства по расследованию убийств. Они собирались занять дом на ночь, сказал он. «Тебе нужно убираться отсюда». Тем временем репортеры The Eagle, проверявшие общественные записи, выяснили, что у арестованного есть двое взрослых детей и бывшая жена, живущая в западном Уичито.
Поттер отправился по адресу бывшей жены. Молодому человеку на пороге дома он объяснил, что его отец арестован и, по предварительной информации, которую получила полиция, может оказаться подозреваемым в деле BTK. Поттер тщательно подбирал слова.
Услышанное повергло молодого человека в ступор. Вокруг резвились дети.
Он сказал, что совсем недавно они отметили день рождения отца, который вышел в почетную отставку. Большую часть жизни он работал на «Колман».
Тем временем в редакции Шерри Чизенхолл, Тим Роджерс и Л. Келли вели жаркие дебаты, пытаясь понять, как лучше осветить произошедшее в новостях. Это была настоящая сенсация, к тому же у Поттера было эксклюзивное интервью с сыном задержанного. Но что, если полиция поймала не того человека? Стоило ли разрушать жизнь невиновного или рисковать быть втянутыми в судебный иск? Чтобы получить более полную картину, журналисты и редакторы позвонили в конфиденциальные источники, которые были каким-либо образом вовлечены в расследование касательно BTK.
В конце концов The Eagle в новостной сводке отметила, что на юге Уичито произошло нечто необычное – арест с привлечением большого количества полицейских, в том числе специалистов из отдела по расследованию убийств и КБР. Но Чизенхолл не спешила с выводами, не упомянув ни имени, ни адреса задержанного; в тексте сообщения ни разу не встретилась аббревиатура «BTK». Она также отложила выпуск эксклюзивного интервью Поттера с сыном этого человека.
Ощущения и инстинкты не подвели Чизенхолл. Но, после того как история появилась в 1:15 ночи на сайте газеты, местные телестанции поспешили наверстать упущенное и разыграть историю по-крупному. Они докопались до истины, проверив тюремные журналы регистраций. В пять утра они уже устраивали прямые репортажи возле дома задержанного. Одна из телестанций обнародовала его имя и назвала подозреваемым в деле BTK. К половине восьмого толпа зевак выросла настолько, что автомобилистов начали предупреждать по радио объезжать этот район. Появились интервью с соседями, которые не могли поверить, что все эти годы жили рядом с BTK. Репортеры говорили о том, как пугал их вид детских игрушек во внутреннем дворе дома. Этот репортаж попал на национальное телевидение.
Уже в полдень шеф Уильямс выступил с осуждением репортеров: «Вы устроили здесь цирк, устанавливая связь между задержанием человека и досужими разговорами соседей, которые спешат поверить, что арест был произведен только потому, что полицейский департамент Уичито обнаружил подозреваемого в деле BTK». Офицеры арестовали Валадеза еще по давним ордерам, отметил он.
Валадеза отпустили из тюрьмы через час после заявления шефа полиции, но он боялся возвращаться домой. Толпы людей наблюдали, как полицейские возвращают фургон с его вещами.
Поттер понял, что произошел настоящий прорыв, когда через несколько дней (и предыдущих девять месяцев молчания полиции) Ландвер заявил в протоколе, что Валадез был задержан и исключен из подозреваемых в деле BTK.
Еще месяц спустя Валадез рассказал Поттеру свою версию ареста. В тот день его лихорадило, и он не мог подняться с постели. В полвосьмого утра он услышал стук в дверь. Полиция просила открыть. Валадез увидел «банду парней с оружием». Они не упомянули BTK, но утверждали, что у них есть ордер, по которому он обязан предоставить свою ДНК. Мы возьмем ее у вас, так или иначе, сказал один из офицеров полиции. Двое полицейских держали его за плечи. Третий брал мазок из полости рта. В течение нескольких следующих часов полицейские изымали его личные вещи: документы, пишущие машинки, фотографии.
– Они думали, что наконец нашли этого убийцу, – сказал Валадез.
Он также сказал, что копы топтались по его семейным фотографиям и выбили дыры в стенах. Позже он услышал, как женщина по телевизору назвала его убийцей. Он подал в суд на некоторые новостные издания из-за того, как они освещали дело.
Он знал, что некоторые факты из его биографии совпадают с фактами, указанными в письме BTK, опубликованном днем ранее: он был соответствующего возраста, служил в армии, жил возле железной дороги. И все же это не все, что можно было о нем сказать. Он был трудолюбив, двадцать девять лет проработал на «Колман», в основном в качестве управляющего. Он был любящим отцом трех детей, дедушкой троих внуков. Он недоумевал, почему полиция подозревает его.
Позже Валадез выиграл судебное решение на сумму 1,1 миллиона долларов против «Эммис Коммуникейшенс», которая пообещала подать апелляцию. Через месяц он умер.
После эпизода с Валадезом полицейские стали воспринимать репортеров в штыки. Ландвер напомнил детективам о необходимости держать рот на замке.
Отис боялся, что кто-то сливает информацию об опергруппе. Из раза в раз он просил Поттера сообщить, как тот додумался приехать к дому Валадеза. Отис даже предлагал купить эту информацию: «Расскажите мне это, и я расскажу вам что захотите». Поттер отказывался. Отис попросил Поттера об этой услуге «как хорошего друга». Поттер сообщил, что не может открыть источник.
Когда настойчивые мысли об утечке приобрели параноидальный характер, Отис и сам попал под подозрение. Однажды у здания мэрии он увидел репортера KAKE, Джинен Кислинг. Он еще подумал, что в новой юбке она выглядит «особенно привлекательно» и поздоровался с ней с ощущением невинного веселья. Они поговорили где-то полминуты, и Отис вернулся к следователям BTK. Те с подозрением уставились на него:
– Ну и что ты ей сказал?
Глава 43Лед тронулся
Декабрь 2004-го – январь 2005 года
Как-то раз мэр Уичито Карлос Майанс сказал шефу Уильямсу, что получил много электронных сообщений о деле BTK, в некоторых из которых звучали требования отставки Ландвера.
– А что вы думаете об этих письмах? – спросил Майанс.
Вопрос напряг шерифа.
– Я не собираюсь увольнять лейтенанта Ландвера, – сказал он, – Кенни – лучший из нас. Кто знает больше подробностей этого дела, чем он?
Увольнение Ландвера станет плохим ходом для всего расследования, сказал Уильямс. Он не в силах направлять общественное мнение, но он может определить, кто достоин возглавлять опергруппу, и это – Ландвер.
Мэр больше не поднимал эту тему. Но репортеры The Eagle слышали краем уха, что Ландвер будет смещен или собирается подать в отставку. Они пытались узнать больше, обращаясь к надежным источникам.
– Мне иногда хочется убить кого-нибудь из этих вечных жалобщиков, – заявила однажды Джонсон Ландверу.
– А я никого не хочу убивать, – ответил Ландвер. Затем улыбнулся, не в силах удержаться от шутки. – Но если все-таки кого-нибудь убьешь, не переживай, – продолжил он, – я знаю, как сделать любое убийство похожим на суицид.
Восьмого декабря Рейдер сделал еще один звонок с уличного телефона, чтобы взбудоражить журналистов. Он не поступал так уже двадцать семь лет – с того дня, как убил и повесил Нэнси Фокс, – но очень уж ему понравилось общественное внимание. Он собирался сообщить KAKE, где искать следующую посылку от BTK.
– Здравствуйте, вы позвонили на KAKE-TV, – сказал голос.
– Это BTK, – ответил Рейдер.
– Ага, конечно, – ответил сотрудник KAKE. Клик.
Возмущенный Рейдер, чертыхаясь, набрал следующий номер.
– «Ювелирные украшения Хезлберга», слушаем вас.
– Это BTK, – начал он, – у меня есть…
Клик.
Он звонил и на другие номера, но люди не дослушивали его. Еще в 1970-х пранкеры доставали женщин такими телефонными звонками, и люди старались больше не попадаться на эту удочку.
Он взбесился и набрал номер мини-маркета по адресу Ист-Харри, 3216.
– «Квик Трип», – ответил сотрудник.
– Не вешайте трубку, в вашем магазине заложена бомба. Это BTK.
Это сработало. Брендон Сейнер, помощник менеджера, подошел к телефону. Рейдер надиктовал ему дальнейшие инструкции.
– Я позвонил вам, чтобы сообщить о посылке от BTK на северо-восточном углу 9-й и Миннесоты, – сказал Рейдер и повесил трубку.
Сейнер вызвал полицию.
Рейдер покинул телефонную будку, все еще злясь на тех, кто бросил трубку. У некоторых из них были молодые голоса.
«Ох уж это новое поколение, — думал он. – Совсем не понимают, что действительно важно».
Место, указанное Рейдером, находилось рядом с Мердок-парком, недалеко от межштатной автомагистрали 135. Когда Ландвер добрался туда, то заметил пустую стойку для газет Wichita Eagle – вполне подходящее место, чтобы оставить посылку, подумал он. Он полез в карман за пятьюдесятью центами. В нижней части стеллажа Ландвер обнаружил бумагу и кусок веревки – мусор. Он начал шерстить Мердок-парк с патрульными. Они заглядывали в мусорные баки, за кусты. Уже темнело; жители близлежащих домов наблюдали за фонариками, чей свет плясал в зимних сумерках, как поздние светлячки.