Переломный момент
Осень 1977 года
К 1977 году жители Уичито не чувствовали себя защищенными даже от собственных соседей. Прискорбно, но они все больше привыкали к насильственным преступлениям. Старшее поколение винило секс, наркотики, рок-н-ролл – в общем, культуру шестидесятых. Молодежь возражала: Уичито – настолько консервативное захолустье, что шестидесятые наступят разве что к концу семидесятых.
Прошло несколько месяцев после убийства Ширли Виан, и Кенни Ландвер лично столкнулся с жестоким преступлением. Ему исполнилось двадцать два, он по-прежнему изучал историю в университете. После окончания курса средней школы прошло пять лет, а он еще не получил диплома об окончании колледжа. Его мать, Ирен, позже говорила, что Кенни рос на редкость любознательным ребенком. В колледже он посещал куда больше курсов, чем требовалось, при этом приходилось откладывать изучение естественных наук, от которого и зависел его диплом.
Парень работал в магазине одежды «Бойттель», который располагался на углу Двадцать первой улицы и Бродвея в Северном Уичито. Там продавали комбинезоны для фермеров, мантии для священников и модные штучки для чернокожих клиентов: туфли с наборными каблуками, длинные шубы и «прогулочные костюмы» с брюками клеш и широченными лацканами.
Ландверу нравился владелец магазина, Герман Бюттель, угощавший работников сигарами. Скоро Ландвер перешел на сигареты – их проще курить в перерыве.
Однажды, выходя из магазина на ланч, Ландвер посторонился, впуская в магазин двух парней. Что-то в выражении их лиц зацепило его внимание. Они выглядели… нервозными. Ландвер завернул за угол и наткнулся на «Кадиллак», за которым стоял, прислонившись к стене, третий человек. Он тоже, казалось, нервничал.
«Машина для бегства с места преступления, – подумал Ландвер, – это шоплифтеры[8]. Нас подставят». Он развернулся, вошел в магазин – и обнаружил, что заглядывает в дуло пистолета. Парни натянули на физиономии нейлоновые чулки, но это были те же двое, кого он встретил в дверях. И интересовали их не вещи. Один из них вынудил его подойти к кассе.
– Ложись на пол.
Ландвер повиновался. Там же, под кассой, грабители скрутили его электрическим шнуром. Связали и еще двух продавцов. Один из налетчиков сунулся под кассу и нашел полуавтоматический пистолет 45-го калибра, принадлежавший Бюттелю. Он встал над Ландвером и передернул затвор – щелк-клац, загоняя патрон в патронник. Ландвер решил, что его собираются прикончить.
Но они не выстрелили в него. Они искали деньги. Входивших покупателей парни связывали их же галстуками. Все ограбление заняло какие-то считаные минуты, но Ландверу они показались вечностью.
После того как они ушли, Ландвер, которого не на шутку трясло, сказал полицейским, что один из грабителей назвал другого «Бутч». Благодаря этому имени и описанию Ландвера детективы поняли, что одним из грабителей был Бутч Ли Джордан, мелкий головорез.
Полиция отправилась в дом Джордана, но там его не обнаружили и искать в другом месте не стали. Это стало ошибкой. Через несколько дней Джордан ограбил винную лавку и ранил в руку полицейского Хейдена Хендерсона.
Ландвер, услышав об этом, разозлился и испытал разочарование. Злость была на Джордана за то, что тот выстрелил в копа. Разочарование – в полицейских: почему те не стали преследовать Джордана более активно?
И это разочарование привело к тому, что Ландвер принял одно из самых важных решений в своей жизни.
Семье Ландвера приходилось экономить. Его старший брат, Дэвид, добился значительных успехов, его удостоили чести выступить с торжественной речью в начале учебного года в католической средней школе епископа Кэрролла. Кенни тоже был успешным учеником, завоевывал награды в дебатах, получал хорошие оценки, играл в баскетбол и занимался в драматическом кружке.
Позже его мать рассказывала, что даже в детстве Кенни отличался двумя характерными чертами: был одним из самых умных людей из всех, кого она знала, и столь же неисправимым самоуверенным всезнайкой. Она надеялась, что благодаря своим блестящим мозгам он сделает карьеру на безопасном поприще.
После ограбления магазина Бюттеля Ландвер пересмотрел свое отношение к ФБР. Федералы вербовали людей, изучавших бухгалтерский учет, и делали из них агентов преследования преступников – так называемых белых воротничков.
Ландвера связали по рукам и ногам и держали под прицелом уличные головорезы.
Он захотел вершить правосудие над такими же, как и он сам.
Для тусовок молодежи Уичито в 1977 году подходящим местом стал торговый центр в юго-восточной части города. Торговый центр походил на рыночную площадь Старого города, где народ собирался, чтобы купить, продать и обменяться сплетнями. Летом здесь работал кондиционер, зимой – отопление.
В декабре в ювелирный магазинчик Хельцберга, расположенный в торговом центре, устроилась на неполный рабочий день молодая женщина. Уроженка Уичито, двадцати пяти лет, она с легкостью заводила друзей, обладала острым умом и отличалась прямолинейностью. Ее звали Нэнси Фокс, и она уже работала на полную ставку секретарем в юридической компании, подвизавшейся на ниве архитектуры. К Хельцбергу она устроилась, чтобы подзаработать на рождественские подарки родне.
Нэнси уже приготовила подарки для двухлетнего племянника. В Томасе она души не чаяла: наряжалась в забавный костюм кролика, чтобы сделать ему сюрприз на Пасху. В декабре она также зарезервировала за собой кольцо для старшей сестры, Беверли Плапп. Разница в возрасте у них составляла одиннадцать месяцев; пока они росли, то постоянно соревновались между собой и не могли поделить спальню. Повзрослев, стали подругами. У них были три младших брата.
В старших классах Нэнси играла на флейте и пела в хоре баптистской церкви Парквью в южной части города. Она ездила на бледно-голубом «Опеле», уделяла внимание своим нарядам, макияжу, ногтям и прическе. Девушка тщательно укладывала свои светлые волосы и любила повязывать шарфики вокруг шеи. У нее был небольшой бзик на чистоте. Поссорившись с бойфрендом, Нэнси изливала свое раздражение в уборке.
Вместе с подружками Нэнси тусовалась в немногочисленных ночных клубах Уичито. Излюбленными местами встреч по пятницам и субботам были «Картина семидесятых», «У Пауни» и «Сенека». Нэнси общалась с местным портье. По воскресеньям она подъезжала на «Опеле» к дому матери и шла на кухню, из которой доносился аромат жареного цыпленка. Любимого блюда девушки.
Нэнси была не против жить одна. Матери она говорила, что с ней ничего не случится.
Глава 11Нэнси Фокс
8 декабря 1977 года
Рейдер, проезжая по району, где жила Нэнси Фокс, обратил внимание на то, что дешевые квартирки низшего уровня среднего класса привлекают одиноких женщин. Стоило ему это понять, и он занялся троллингом в благодатных угодьях. «Будь наготове» – как говорят бойскауты.
Впервые он увидел ее входящей в дом на двоих хозяев, выкрашенный в веселый розовый цвет. Он заметил, что она миниатюрная и хорошенькая, к тому же, похоже, тратит немало времени на выбор одежды и прическу. Аккуратность он ценил. Рейдер последовал за девушкой до ее работы в архитектурной компании, до ее вечерней подработки у Хельцберга, затем до ее дома. В магазинчике Хельцберга он купил недорогое украшение, пристально рассмотрел Нэнси и тайно проводил до дома. Пока она была на работе, заглянул в почтовый ящик, перерыл письма и выяснил, как девушку зовут.
Она жила в юго-восточной части Уичито, в доме 843 по Саут-Першинг, недалеко от торгового центра. Насколько он понял, у нее не было ни мужчины, ни собаки. Когда он исследовал северную часть ее дома, то обнаружил, что вторая половина пустует – нет никого, кто услышал бы крик за соседней дверью.
Он шпионил за ней параллельно со слежкой за другими женщинами. Троллить женщин – эта задача превратилась чуть ли не в полноценную работу, в дополнение к его реальной постоянной должности в компании по охранным сигнализациям. Он нередко совмещал два своих вида деятельности – выискивал женщин, после чего преследовал их на фургоне ADT.
Он был чрезвычайно занятым парнем. Помимо должности руководителя бригады в ADT он продолжал посещать вечерние занятия в Государственном университете Уичито, а дома были жена и маленький ребенок.
И все же он выбрал дату: восьмое декабря.
Рейдер сказал жене, что проведет вечер в университетской библиотеке, что было правдой: ему предстояло сдать курсовые работы и завершить исследования. Он точно знал, в какое время Нэнси уходит от Хельцберга. Итак, за час или два до этого он отправился в библиотеку поработать над курсовой. Незадолго до девяти вечера вышел, переоделся во все темное и покатил в район, где жила Нэнси, на красном «Шевроле» 1966 года, принадлежавшем его жене. Припарковался в нескольких кварталах от ее дома, достал сумку с инструментами, подошел к входной двери и постучал. Если она ответит, он солжет, что перепутал квартиры. Но ответа не было.
Рейдер постучал в соседнюю дверь, убедился, что вторая часть дома по-прежнему пустует, и поспешил к заднему входу. Из библиотеки он сумел выйти не так быстро, как собирался, потому опаздывал. Он перерезал телефонную линию Нэнси, затем разбил окно. Пригнувшись, подождал. Он опасался, что проезжающие на соседней Линкольн-стрит машины, поворачивая, могут осветить дом и он будет разоблачен. Всмотрелся в даль, высматривая огни. И залез в окно.
Какая чистоплотная, аккуратная девушка эта Нэнси Фокс: все очень опрятно, отполировано до блеска. Квартирка оказалась крошечной, особенно по его меркам: метров пятьдесят-шестьдесят. Рейдер обнаружил, что гирлянды на рождественской елке включены. На полочках около спальни аккуратно расставлены фотографии улыбающихся людей. Все увиденное ему нравилось. «Та женщина, Виан, была такой неряхой».