Так вот как оборачивалось дело…
- Балахир был твоим отцом, если не ошибаюсь? - прошипел, разозлившись, Игниферос с презрением глядя на него.
Мальчишка смешался и, побледнев, попятился. Остальные тоже несколько растерялись, испугавшись, что Совету стали известны подробности о смерти Балахира, потому как официально это было списано на меня.
- Не стоит, Игниферос, - предупредил я, подойдя к ним, и почувствовал обратившиеся ко мне с надеждой взгляды.
- Тебе придется взять их всех, - сказал он.
Я лишь подернул плечами и посмотрел на юных магов.
- Игниферос прав - у меня слишком мало времени для того, чтобы обучать кого-то. Поэтому у вас есть выбор найти себе других наставников, потому что моя нагрузка многим из вас окажется не по зубам, даже если все вы действительно лучшие.
Некоторые из них немного испугались, но не отступили - никто не желал признавать себя более слабым, чем остальные.
- Мы все желаем обучаться у тебя, повелитель! - раздались крики со всех сторон.
Я глянул на Игнифероса.
- Пусть будет так! - провозгласил Игниферос. - Они твои, Тэрсел.
Он кивнул мне и ушел. А я посмотрел на юных магов.
- Каждый из вас будет подходить ко мне, называть свое имя и рассказывать то, что он умеет делать. И поживее.
На это у меня ушло больше часа. Потом я минут пять соображал, оглядывая их.
- Кроме меня вам придется ходить на занятия других преподавателей, - сказал я, в ответ поднялся чуть возмущенный ропот, и я повторил свои слова еще жестче. - Вам придется ходить на другие занятия. И вам придется быть там усердными. Потому что я потом вас проверю.
После последней фразы они мгновенно смолкли.
- Первое занятие состоится через два дня - сейчас у меня есть более срочные дела. В четыре часа дня здесь в главной аудитории - по-моему, она единственная вместит такое количество учеников.
- Днем? Не вечером? Не в лощине? - послышались недоуменные вопросы.
- И еще, - заметил я, проигнорировав услышанное. - Я не люблю повторять дважды. Если кому-то что-то неясно, подходит со своими вопросами после занятий.
Вопросов не последовало, и я продолжил.
- А теперь я буду называть имена и преподавателей по магии, к которым вам предстоит ходить эти два дня.
Я называл несколько имен и отправлял их к одному или нескольким преподавателям, распределив всю сотню так, чтобы они занимались той магией, с которой у них больше ладилось.
- Никого не забыл? - под конец спросил я.
Но они изумленные, что я запомнил их имена и магию, к которой у них была большая предрасположенность, с первого раза, помотали головой.
- Все - все свободны.
Зал опустел, а я, выходя последним и размышляя над свалившейся мне на голову обязанностью, столкнулся на пороге с матерью.
- Ты достойно все это вынес, - заметила Мерлинда с улыбкой.
- Посмотрим, что будет дальше.
- Ты о чем-то хотел поговорить со мной, Тэрсел? - напомнила она.
Я неодобрительно покачал головой и сделал знак войти в аудиторию. Она устроилась на ученической скамье.
- Наверное, ты никогда не изменишься, - произнес я и присел рядом на краешек стола.
- Это вопрос или утверждение? - она вновь улыбнулась, а ее темно-синих глазах льдинками засверкала насмешка.
- Что это за слова насчет власти были сказаны на позавчерашнем обеде?
- Я сказала правду. Неужели они полагают, что отдав тебе власть, все останется без изменений? Ты вправе корректировать законы, как и Игниферос. Даже те, которые обязывают не отказывать в ученичестве просившему. Хотя от этой сотни я бы не советовала отказываться - они, пожалуй, действительно самые смышленые среди своих сверстников.
Она чуть склонилась ко мне.
- Ты что же не собираешься ничего менять? - мягко спросила она, но за этой мягкостью я ощутил тот же лед.
Я вскинул на нее взор.
- Тебе мало того, что я получил этот амулет? - спросил я, тронув серебренное деревце. - Бэйзел разделяет твои взгляды?
Она тонко улыбнулась.
- Вряд ли. Он слишком смягчился за эти годы.
- Так чего же ты хочешь?
- Игниферос стар. Он продолжает оставаться самым сильным после тебя в магии, но он устал. Ведь к чему тогда его те разговоры о помощнике? Ответственность давит на него, и, хотя он не может позволить себе отказаться от нее, он все же пытается переложить часть на других. Кроме того, он одинок. Если бы не родственная связь между ним и тобой, он был бы один как перст. Исключи тебя, он бы не был связан родством ни даже с Лайтфелом, ни с Гастом.
- И что из этого?
- Обители нужна сила и абсолютная власть.
Я догадывался, что она скажет что-нибудь в этом духе.
- Тебя не привлекает эта мысль?
- Нет.
- Почему?
- Стремиться потом будет некуда.
Она миг смотрела на меня удивленно, потом рассмеялась, оценив шутку.
- А если серьезно?
- Мне тоже не хочется взваливать себе на плечи все бремя ответственности, - заметил я. - Кроме того…
- Кроме того?
- Расскажи мне сначала об Авориэн, - переключился я на другую тему. - Я вижу, вы очень сдружились с ней за все это время, если это можно так назвать.
- Я испытываю к ней привязанность. Почему ты сомневаешься?
- Расскажи мне эту историю насчет ее свадьбы со Скитом.
- Это жалкое ничтожество наболтало тебе?
- Будь добра, отвечай на мои вопросы.
- Правду?
- А что еще, проклятье?! - я на миг вышел из себя.
- Хорошо, но тебе будет неприятно.
- Я уже наслушался гадостей о себе. Хуже уже не будет.
Мерлинда побледнела.
- Почему о тебе?
- То есть ты пришла и сказала им какой я хороший, поэтому они не должны становиться супругами? - я фыркнул.
Мерлинда опустила глаза.
- Конечно нет. Я пожалуй, даже предостерегала их, чтобы они не совершали столь опрометчивое решение. По правде говоря, я немного опоздала. Девчонка слишком легко сдавалась мужскому обаянию. Твоему-то еще понятно, но вот что она нашла в этом…
- Дальше, - жестко прервал я.
- Собственно говоря, имея ребенка - Эрслайта - вы и так почти стали супругами… Я один раз разъяснила это Скиту. Но он не пожелал мириться с этим, стал слишком настойчивым… я, к сожалению, упустила этот момент… Авориэн ждала ребенка. После этого он заявил, что теперь уж точно в праве требовать ее руки. Но я решила, что даже несмотря на случившееся, Авориэн все равно будет принадлежать тебе.
- А если бы я не вернулся?
- Ты шутишь? - спросила она, а потом, чуть поколебавшись, вытащила кровный кулон. - Я знала, что с тобой все в порядке, что ты жив.
Я смотрел на гранатовый камень на тонкой цепочке. Потом перевел взгляд на Мерлинду, и она смертельно побледнела.
- Это не моя кровь, - прошептал я. - Ну и кого ты сейчас собираешься обмануть?
- Прости меня, - спокойствие оставило ее, и она разрыдалась. - Пожалуйста, прости!
Она в ужасе закрыла лицо руками.
- Мама… - я опустился подле нее на колено, осторожно отвел от лица обе ее ладони и прижал их к губам. - Как ты можешь думать, что я…
Она обняла меня.
- Но как? Как ты смог пережить это?
- Покажи мой кулон.
Она сняла с шеи еще один. И хотя кровь в нем была жива, он был черен.
- Будь проклят Ментепер, его имя и память о нем! - прошептала она.
Я слабо улыбнулся.
- Ему удалось отомстить за свою смерть. Но только мне.
Рука матери ласково скользнула по моим волосам, разделяя их на прядки.
- Я знала, что если все-таки когда-нибудь вернешься, ты не простишь ни Авориэн, ни этого жалкого водяного мага. Кроме того, близость с женщинами тебя всегда немного смягчала. А Авориэн оказалась, пожалуй, единственной, кто смог бы это сделать. Потому что она до сих пор любит тебя.
- Я знаю…
- Но как ты все-таки пережил проклятие?
- Ты только что сама об этом сказала.
Мерлинда в недоумении смотрела на меня.
- Нэиль? - изумилась она, а я отвел взор. - Но…
- Она видела все, что может произойти со мной, и она знала, как победить ненависть. Она тоже любит меня - как брата. Но однажды ей пришлось перейти эти границы, чтобы спасти меня, потому что той любви оказалось недостаточно.
- Значит, ты все же был с ней близок, - Мерлинда вздохнула. - У меня не получилось ничего выпытать у нее о вас.
- Только один раз, в тот день, когда моя кровь совершенно почернела в твоем кулоне. И о чем же вы тогда так долго беседовали?
- О пустяках… А что же следующие десять лет?
- Нет, - я покачал головой. - Хочу, тебя предупредить - об этом в обители знают теперь только двое: ты и Игниферос.
- Игниферос знает?!
- Да. Я не мог ему не сказать. На всякий случай.
- Но как ты справляешься с проклятием?
- Я привык, и могу почти не обращать внимания на этот побочный эффект.
- Значит… Зачем ты тогда хотел встретиться со мной, если…
Я поднялся.
- Мне всегда приятнее беседовать, - я шагнул к двери, потом обернулся. - Как тебе пришла в голову мысль обучить Авориэн темному наречию? И как она согласилась на это?
Мерлинда улыбнулась - от слез на ее лице почти не осталось следа. Она поднялась и мы вместе вышли из аудитории.
- Я умею убеждать. А она оказалась сообразительной. Я еще кое-чему ее научила.
- То-то бы Лайтфел удивился.
- Тэрсел, мы единый народ…
- Да, мы единый народ.
- Тэрсел подожди, - спохватилась она и внимательно в меня вгляделась. - Ты, наверное, уже знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить?
- Нет.
На лице ее отразилось удивление.
- Почему нет?
- Когда я думаю о чем-то, я отключаюсь от действительности.
- О чем ты уже думаешь?
- Что я еще сегодня не обедал…
- Ладно, тогда я тебе скажу…
- Это лишнее, - перебил я ее.
- Лишнее, что-либо тебе говорить, или лишнее - это о предмете разговора?
- Думаю, что не ошибусь, когда скажу, что верны два варианта, - заметил я.
- Так, - глаза Мерлинды сузились, став холодно-ледяными. - Теперь ты решил остроумничать со мной?