М-да, какие же огромные возможности дают импланты. Я всё чаще сдерживаю себя, чтобы записаться на установку личной деки, я уже даже деньги отложил. Если бы еще не лишние траты… Я скосил взгляд на строки слов, появляющиеся одновременно с речью учителя Бергера. Покупать КОС с возможностью расшифровки голоса от встроенной псевдо-ИИ было лишним. Благо хоть лицензию спиратил моментально, но всё равно я потратил мои 1500 эдди! Это почти вся моя стипендия!
Правда, стипендия здесь лишь для галочки. Она почти вся уходит на аренду койки в общаге и еду. По местной системе мы обязаны зарабатывать на подработках ассистента или лаборанта в самом медцентре, но почему-то большинство врачей просто игнорируют наши заявки либо заваливают такой горой работы, что не вздохнуть, не пернуть. Учиться с таким графиком нереально. Неудивительно, что моя соображалка потекла, когда я увидел горы золота в виде дикого искина, готового развалиться в любой момент без помощи рипера.
Хотя… Может быть, не стоило так подставлять друга? Но какой он мне друг? Просто сожитель с непростыми характерами, который пользуется моим мотоциклом и, кажется, готов убить всех в комнате, если мы будем создавать угрозу его безопасности.
Однажды я, сидя в сети, забрел на плакаты с розыском. На одном из них красовался фоторобот киберпсиха, с первого взгляда не похожий на моего знакомого, но текстовое описание… Молодой мужчина с детским лицом, рост 153 см, возраст 17–40 лет, Киберстазис значительный. Импланты: усиленный скелет, четыре глаза, клинки неизвестных модификаций на каждой конечности…
Саймон действительно обладал тощим телосложением, словно ребенка вытянули под рост взрослого, но я предполагал, что это симптомы Киберстазиса. Да и любовь к клинкам, шрамы от модификации костей, следы модификаций лица, которые я не сразу заметил, множество мелочей складывались в уверенность.
Изначально я думал, что его телосложение — признак какой-то формы киберстазиса, который называют также хромостазисом или болезнью киборгов. Киберстазис — это болезнь, которая поражает всех людей, установивших хотя бы один имплант. Она проявляется в нарушении баланса множества гормонов, которые ранее контролировали развитие органа, заменённого имплантом. Обычно организм приспосабливается к изменившемуся балансу, увеличивая или уменьшая выработку гормонов. Однако в любом случае баланс остаётся нарушенным на всю жизнь. Симптомы могут проявляться по-разному: ожирение, истощение, выпадение волос, отсутствие потенции, остановка выработки крови, хрупкость костей, выпадение зубов или сочетания.
Бергер рассказывал нам о том, что Киберстазис получил своё название благодаря случаю, произошедшему в 1998 году. Тогда у девочки, которой установили имплант, обнаружили необычное явление: она будто застыла в 12-летнем возрасте навечно.
Он преподносил нам Хромостазис буквально как оспу — давно побежденную болезнь. Так как благодаря скульптингу тела ты спокойно можешь изменить себе возраст или настроить гормональный баланс при помощи легкой коррекции, заплатив сравнительно небольшую сумму. Болезнь киборгов — буквально болезнь нищих.
Только позже учитель сам же развенчал мысль, что болезнь нас не затронет. Каждый рипер обязан учитывать Киберстазис как очень важный фактор наравне с состоянием нервной системы при установки импланта. «От киберстазиса не страдают только Борги», — говорил он, показывая известные случаи смертей от болезни киборгов. Инфаркты, инсульты, закупорка сосудов, камни в почках — всё это результаты пренебрежения Киберстазисом.
||Искажение||
Образовательный перерыв.
Киберстазис — имеет место быть и в реальности. Многие органы человека производят гормоны и нуждаются в них для своего развития. Поэтому замена органа на что-то, что не способно развиваться и вырабатывать гормоны, может сказаться на состоянии всего организма. Так как кибернетика пока не получила должного развития в реальности, исследования в этой области не проводятся. Но вы можете глянуть последствия при удалении почки или части печени.
Также стоит понимать, что в мире Киберпанка импланты подключаются практически напрямую к мозгу, образуя множество новых связей — одна из причин киберпсихоза. Таким образом, случай с девочкой из 1998 года служит примером того, как неправильно подключённый имплант может оказывать воздействие на гипофиз.
||Искажение||
Урок всё продолжался, а я незаметно сидел в интернете, просматривая в маленьком окошке интересные сайты. Как бы интересно Бергер ни вёл свой урок, большую часть информации я уже знал. Позже, дома, мой псевдо-ИИ сократит огромный объём текста, выдав мне хорошую компиляцию данных, которую я смогу прочитать и доказать учителю, что слушал, отвечая на любой вопрос.
Я бросил взгляд на Коэна, который играл в онлайн-игру и одновременно смотрел стрим. На его компьютере тоже велась запись всей лекции профессора. Дома он переведёт её в текст через программу и перепишет в конспект. Не стоит думать, что я здесь самый крутой и технологичный. Хотя, если сравнивать с основной местной публикой…
Я скосил взгляд на своих друзей по рабочей группе. Коэн, Я, Кэйтлин, Аденика, Грэг. Все в сборе, Кэйтлин сидят с Адой на последнем ряду, что-то тихо обсуждая с девчонками перед ними. Грэг прилежно строчит текст за учителем и подчеркивает самое интересное цветным выделением. Самый прилежный из нас.
Как ни странно, я знал о своей рабочей группе намного меньше, чем о своих сожителях в общаге.
Кэй — жительница Северной части Хэйвуда, я могу сказать, что она гражданин среднего класса, хотя таких практически не осталось. Весь Северный Хэйвуд сейчас — огромная стройка, корпораты постепенно отжимают себе обширный кусок района, в скором времени она тоже будет переезжать либо на юг, либо в Маленький Китай, по крайней мере, я так думаю.
Аденика Юрич — чернокожая девочка лет 19-ти, очень раскована и пряма в общении. Живет где-то в Санто-Доминго. Она негласная звезда курса и практически продает себя за деньги, так как внешностью обладает далеко не африканской, хотя кожа у нее очень тёмная. Имплант кожи? При этом обладает незаурядным умом и даже помогает нам с проектами.
Грэг — смуглый латиноамериканец с тёмными волосами, постоянно одет в открытую одежду, демонстрируя свои многочисленные татуировки, которые покрывают практически всю его кожу. Он носит короткую стрижку, сквозь которую также видны узоры татуировок. Однако лицо и кисти рук Грэга абсолютно свободны от темных узоров. Ненавидит, когда что-то лежит не там, где он это положил, отсортировал и разметил. Если ты его взбесишь, он складывает руки в молитвенном жесте и уходит в себя на минуту, только тогда его отпускает. Сам Грэг говорит, что в это время он читает молитву.
Вот такие у меня новые друзья. Я хмыкнул, проследив взглядом за боевым воздушным шаром времен второй корпоративной, продефилировавшим через всю доску. Хотя не ко всем я могу относиться так просто, как к моей рабочей группе. Помогают делать лабораторные и практику — збс. Нет? Заставим! Стипендия-то общая, не одному мне нужно что-то есть.
Мои же соседи по койкам до сих пор на меня косятся, когда я начал ни с того ни с сего складывать все вещи Саймона в мешок. Саймон — выжил. В один день я обнаружил свой мотоцикл припаркованным на верхнем этаже парковки, а под сиденьем записку от Саймона.
В ней он сообщал, что ему удалось сбежать от робота и он решил уйти в подполье. Он также извинялся за то, что не узнал, выжил ли я. Конкретики в записке не было, но у меня появились вопросы к дикому искину. Тем более очень странно, что Саймон не упомянул о состоянии своей сестры. Ведь она — единственный родной человек для него.
Насчет вещей тот ничего не говорил, но и забирать себе я их не решился. В конце концов, это не мои личные вещи, и кто знает, что там может быть. А получить врага соло из-за того, что я взял его вещь, было бы самым глупым поступком, который я мог совершить. Поэтому я просто сложил их в пару мешков из строймаркета и убрал на шкаф, пока Саймон не решит вернуться. Соседи же от меня отстали, только когда я продемонстрировал им записку Саймона.
Время постепенно двигалась.
Это время можно назвать самым тихим в моей жизни. Никто не отвлекает, не заставляет отправляться на светские рауты, не заставляет выполнять какое-то срочное тупое задание в сети, ты не ждешь в любую секунду, пока тебя спишут, как использованный инструмент. Я просто занимался тем, что любил, — учился и изучал мир.
У меня даже своя лаборатория появилась! Конечно, не личная, а арендованная — мы всей рабочей группой скинулись. Правда, теперь мной руководит Кейтлин, как самый крупный вкладчик, но я не обижаюсь.
Учеба в медцентре очень ненавязчивая, я бы даже сказал, какая-то средневековая. Здесь тебя не заставляют учиться, нет единой системы оценок, зато есть наказания. Нет домашки, зато есть курсы, на которые ты не обязан ходить. На самом деле единственный из учителей, который заморачивается оценками, — учитель по диагностике, он же учитель экономики.
На нем корпоративный мир оторвался по полной. Этот человек буквально читает лекции, как правильно провести диагностику и преподать так, чтобы твой «клиент» заплатил больше. Уроки он ведет, словно читая по бумажке со скучающим лицом, зато работы проверяет чуть ли не дословно и может увидеть, когда кто-то подсовывает ему что-то сгенерированное псевдо-ИИ, просмотрев, кинув быстрый взгляд.
От учеников я как-то слышал, что все учителя здесь работают либо по указке «Травма Тим», либо как подработку. Им буквально платят за количество учеников на лекции. Тогда-то я и понял, почему учитель истории ведет свои уроки в небольшом классе, похожем на школьный, а диагност — в огромном лекционном зале на человек 200.
Я ходил, куда могли дотянуться мои руки. Ходил на открытые операции, лекции по биоимплантам, изучал работу биокубов, видел работу нетраннеров в создании программной начинки имплантов. За меня всё оплачивала корпорация, с которой я и подписал контракт. Конечно, с обязательным устройством на работу в «Травма Тим».